Голос вождя - Алексей Махров

– Вы уж что-нибудь одно выберите, – посоветовал я шагнувшим из-за дерева красноармейцам, – или по-русски командуйте, или по-немецки.

Усатый боец с сержантской «пилой» на черных петлицах молча отобрал немецкий автомат и попытался вытащить из моей кобуры «Грач». Не тут-то было! Пистолет даже не сдвинулся – чтобы его извлечь, нужно нажать планку на боку кобуры. Дабы упростить ему задачу, я снял оружейный пояс и вручил сержанту со словами:

– Отвечаешь головой! Это секретная разработка.

– Разговорчики! – машинально буркнул усатый, оторопело разглядывая странную конструкцию. – Кто такие?

– Сами-то вы кто? – воинственно парировала Светлана.

– Разведбат 1-й гвардейской танковой дивизии, – небрежно козырнул сержант. – У вас, гражданочка, оружие есть?

Сморкалова вместо ответа раскрыла свою сумочку и протянула ее молодому парню с ППД. Парнишка скосил глаза внутрь и почему-то покраснел.

– Повторяю вопрос: кто вы такие и что здесь делаете? – тоже глянув на содержимое сумки, сказал сержант.

– Батальонный комиссар Дубинин, – представился я, – а это военврач Сморкалова. Выполняем особое задание командования.

– А где тогда твоя форма, комиссар? – съехидничал молодой красноармеец.

– Фамилия? – с «командирской» ленцой в голосе спросил я.

– Красноармеец Кравцов! – на полном автомате ответил боец и тут же, поняв свою оплошность, прикусил язык.

– Я доложу командованию о твоей наблюдательности, красноармеец Кравцов! – холодно сообщил я.

– Да ты… да вы… да я вас… – начал закипать Кравцов, но его порыв был остановлен сержантом.

– Отставить! – сердито рявкнул усатый. – Доставим этих субчиков в штаб, там разберутся!

– Ох, только не пешком! – взмолилась Светлана. – Доставьте нас на машине, да хоть на чем! Хоть на лошади!

– Могу предложить танк! – хмыкнул сержант.

– Я согласна!

– Вперед!

Мы прошли под конвоем метров пятьдесят и вышли к небольшой поляне, куда как раз вписался легкий «БТ-7».

– Семеныч, заводи! – крикнул сержант, и молоденький конопатый мехвод, выглянувший из-за распахнутой «передней двери» «бэтушки», кивнул.

Кравцов ткнул пальцем на моторный отсек – полезай, мол. Я запрыгнул на гусеницу и подал руку Светлане.

– Помоги даме, что стоишь? Возьми за талию и приподними! – повернулась к красноармейцу Сморкалова.

Тот отодвинулся от женщины на метр, даже не попытавшись что-то сделать. Лицо парня приняло цвет переходящего красного знамени. Наверняка не целованный еще. Пришлось самому втаскивать Свету наверх.

Едва мы со Светой присели на горячую решетку и вцепились в поручневую антенну на башне – под прицелом бдительного красноармейца Кравцова, – как сержант махнул рукой:

– Вперед, Семеныч!

Почему-то танкисты очень любят именно мехводов звать по отчеству, хотя означенному Семенычу лет восемнадцать от силы…

И «бэтушка» дала гари, стартовав с места, как заправский гоночный болид. Несколько секунд мне казалось, что мы не едем, а летим через лес. Причем я лечу не на броне, а где-то рядом с танком… Впрочем, так казалось до первой же более-менее большой кочки, больно стукнувшей меня через металл корпуса по копчику.

Мы отъезжали все дальше от места битвы, и навстречу нам все чаще попадались следы присутствия военной братии – наспех выкопанные г-образные щели-укрытия, палатки и землянки, полевые кухни, бензовозы, какие-то грузовики с КУНГами, легкие броневики. Вот только людей почти не было видно. Видимо, мы ехали через тылы гвардейской дивизии, и все способные держать оружие сейчас на передовой.

Лес как-то внезапно закончился, мы выскочили на поле. Вдалеке, в широком прогале, между двух рощ я увидел силуэты танков, выглядевших на таком расстоянии словно вырезанные из серой бумаги. Высоко над ними висели двухмоторные «Юнкерсы» – всего пять штук. Хорошо их эскадрилье досталось – должно быть девять единиц. И тут я похолодел: это было то самое место, где во встречном бою погиб Батоныч – в военной энциклопедии мне попалась хорошая фотка: вот эти самые две рощи и груды горелого железа между ними.

Я быстро глянул на часы. Полдень давно миновал!

– Сержант! – крикнул я. – Где генерал Бат, он жив?

– Чего-о? – выпучил глаза сержант. Подумал и веско сказал: – Этого вам знать не положено!

– Ах, чтоб тебя…

Двухмоторные «Юнкерсы» начали свое грязное дело – бомбы так и посыпались вниз, на несколько танков, стоявших вразброс, неподвижно, хотя с виду и целых. Я подумал было, где же наши «ястребки», как вдруг из рощ захлопали зенитные автоматы. Первым получил уже отбомбившийся «Ю-88» – ему оторвало хвост. Второй бомбовоз рухнул с полным грузом, в месте падения встало огненное облако солидного размера. Остальные развернулись и ушли на запад, сбрасывая бомбы в чистое поле.

Усатый сержант и молодой Кравцов громко орали «ура!».

– Молодцы! – радостно крикнул я Свете, пытаясь перекрыть рев мотора, на котором мы сидели. – Научились-таки от воздушных атак войска прикрывать! Ты бы видела, что в июне творилось. Я во время первого «провала» как раз под бомбу угодил!

– Так который раз ты в прошлом? – прокричала мне в ухо Светлана.

– В пятый или в шестой! А может, и в седьмой, – ответил я, тоже крича ей в ухо. – Просто со счета сбился.

– И как ты возвращаешься в будущее?

– Меня убивают!

– Как?!

– Насмерть!

Света отстранилась от меня и, задумчиво оглядев с ног до головы, словно ища какие-то повреждения, закусила губу.

Настроение у меня после увиденной отбитой атаки бомбардировщиков поднялось, хотя сомнения грызли с прежним аппетитом – уцелел ли Батоныч. Ведь наверняка лез в первые ряды!

И вот «бэтушка» зарулила на длинную и узкую поляну, где под деревьями стояли укрытые ветвями палатки, ждали своего часа ящики и бочки под масксетями и выглядывали срубы землянок.

Спрыгнув с танка, я снял с него Свету.

– Спасибо, – чопорно сказала она.

– Пожалуйста, – улыбнулся я.

Хороший настрой не покидал меня, и его не смогло испортить даже нарочито суровое лицо особиста, в палатку которого нас провели. Я не стал дожидаться, пока особист сделает свой ход.

– Немедленно свяжитесь с генералом Батом, – потребовал я. – Я батальонный комиссар Дубинин!

– А вы не слишком много на себя берете? – Тон особиста был ледяным. – Ваши документы!

Интересно, а мой старый пароль еще работает? Сомнительно, танковая бригада формировалась в июле, особист, если только он не был в то время на фронте, мог ничего про это не знать. Но попытка – не пытка…

– Брест сорок один! – негромко произнес я.

– Что? – удивленно моргнул особист. – Что вы несете?

– Повторяю: Брест сорок один! Это такой пароль, вам должны были донести циркуляром.

– Первый раз слышу про какие-то пароли! Кто вы такие? Предъявите документы! – упрямо набычившись, сказал особист.

– Повторяю: я батальонный комиссар Дубинин. Выполнял особое задание в тылу противника. Выхожу к своим. Естественно, что никаких документов у меня нет – было бы глупо делать врагу такие подарки. Если вы забыли пароль, то свяжитесь с генералом Батом – он знает меня в лицо и может подтвердить мою личность.

Особист посмотрел на меня как на сумасшедшего, потом опустил глаза и зачем-то начал вдумчиво изучать лежащий перед ним на столе оружейный пояс с «Грачом». Показывая тем самым, что на мои слова ему плевать. Вот сейчас этот служака реально меня разозлил.

– О вашем поведении я доложу вышестоящему командованию! – негромко, но медленно и четко сказал я. – И пусть оно решит, что его вызвало: непрофессионализм или обычная халатность!

– Молчать! – рявкнул особист, добавив пару непечатных оборотов.

– Хватит орать! – сурово оборвала его Светлана. – Культурные люди так при дамах не выражаются. Надо будет посоветовать Лаврентию Палычу провести для сотрудников уроки хороших манер.

Признаться, я не помнил, кому в 41-м подчинялись особые отделы – Берии или Абакумову, – но подыграла мне Света знатно. Особист растерялся. Я почти слышал, какие мысли бродили в его голове: «А вдруг и правда?»

Дилемму разрешил новый персонаж – в палатку быстрым шагом вошел… Лерман! Давно и хорошо знакомый лейтенант госбезопасности, бывший следователь районного управления НКВД из Клецка.

– Паша, что тут у тебя? – не сразу разглядев нас в полумраке палатки, спросил Лерман. – Мне доложили, что к тебе доставили двух подозрительных людей.

– Здравия желаю, Анатолий Абрамович! – обрадовался я. – Какая-то странная тенденция выработалась – каждый раз вас встречаю! Как ваше ранение в руку, зажило?

– Вы кто? – прищурившись, видимо, глаза еще не привыкли к полутьме, спросил Лерман. – Хм, голос знакомый…

– Брест сорок один, Анатолий Абрамович! – с улыбкой сказал я.

– Товарищ батальонный комиссар? Виталий Дмитрич? Это вы?! – охнул от неожиданности Лерман.