История у костра: легенда о спасительнице - Виктория Михайловна Верченко

вещи. Навряд-ли мы сюда уже вернёмся. Да смотри, питомца не забудь, – согласилась фальмийка, коротко кивнув на белую кошку, мирно спящую на табуретке, – И ещё…

– Тихо! – неожиданно шикнула на подругу Нейсиль, рефлекторно присев.

– Что такое…? – непонимающе испугалась та, но присела, начав двигать ушами.

– Человек, – хором прошептали девушки через несколько секунд , уловив за домом посторонние звуки.

Полуфальмийка прислушалась. В дверь постучали. Клиент?

– Сиди здесь и не высовывайся, ладно? – прошептала она, кивнув взгляд на Фитту.

Фальмийка кивнула, присев на табуретку рядом с кошкой.

Взяв кортик, Нейсиль пошла к выходу, бесшумно крадясь. Она, пригнувшись, посмотрела в окно. На пороге стоял грязный щуплый мужчина с козлиной бородкой. Его под руку держала такая же грязная старая женщина в пышном розовом платье. Мужчина настойчиво продолжал стучать.

– Убирайтесь прочь в свой город, я сегодня не желаю никого видеть, – спокойным голосом сказала Нейсиль в окно, отчего люди вздрогнули.

– Какое оно невежливое, – сморщилась старуха, начав рассматривать девушку, как будто перед ней стояло животное.

– Вы заявились ко мне средь бела дня и ломаете мне дверь. Мне это не нравится. Я вам сказала уходить, почему вы ещё стоите около моего дома и до неприличия рассматриваете меня? – с ноткой угрозы в голосе произнесла полуфальмийка.

– Ух, какая же мерзкая… – продолжила старуха, с ещё большим интересом.

– Если Вы не заткнёте эту невежу, я буду вынуждена перерезать вам обоим глотки и завязать ей бантиком язык, – хищно улыбнулась Нейсиль, переведя взгляд на мужчину и показав испугавшимся людям кортик.

– Мама, замолчи, – заговорил тот, и старушка закрыла рот.

– Зачем пришли? – спросила полуфальмийка.

– Мы хотели увидеть фальма. И я хотел узнать бы своё будущее и…

– Я не предсказательница, – невозмутимо прервала мужчину Нейсиль.

Он внезапно занервничал. Его мать ему что-то шепнула и тот резко достал пистолет, наставив дуло на полуфальмийку. Она никогда не видела этого оружия, но знала, что им можно убить издалека, как из лука.

Девушка мгновенно среагировала и пригнулась. Над головой пролетела со свистом пуля и врезалась в стену.

– Выходи, тварь! Власти мне выплатят немалую сумму за фальмскую голову, – кричал мужчина, пытаясь открыть запертую дверь.

Нейсиль переползла к другому окну и выглянула одним глазком: мужчина достал из-за пазухи большой молот и намеревался ударить по двери. Девушка не раздумывая метнула попавшийся под руку кухонный короткий нож через окно ему в голову. Лезвие, как в масло, вошло по рукоятку в череп, и глаза мужчины закатились. Из скривившегося рта полила красная кровь, и он с оглушительным грохотом повалился на деревянный пол крыльца. Старуха в ужасе закричала, смотря на мёртвого сына. Она закрыла безобразное лицо ладонями, бездумно отступая назад, к лесу.

Нейсиль открыла дверь и быстрым шагом вышла из дома, бесшумно подбежав к старухе с зажатым кортиком в правой руке.

Она силой отняла руки старухи от её лица, и та снова закричала, замерев на месте в ступоре. Полуфальмийка коротким и точным движением вонзила ей прямо в сердце лезвие кортика. Та выпучила со страхом глаза, открыв наполнившийся густой кровью рот.

– Теперь ты даже не оно, – наклонившись к старухе, шепнула ей на ухо Нейсиль, – Ты теперь никто и ничто.

На губах девушки заиграла лёгкая улыбка, когда она выдернула кортик из мёртвого тела, которое сразу же упало на землю, как мешок.

Нейсиль повернулась и увидела ошеломленную Фитту, стоящую в проходе перед трупом мужчины, заливающего кровью пол на крыльце. Она прижала пуще прежнего белые ладони ко рту и смотрела то на него, то на мёртвую старуху, то на саму Нейсиль с улыбкой на лице. Руки полуфальмийки были испачканы кровью, на юбке серого платья большое чёрное пятно.

– Они напали на тебя, – опустив руки, произнесла Фитта, больше как утверждение, чем вопрос.

Фальмийка теперь смотрела на подругу.

– Во сколько мы завтра уходим? – спокойно спросила Нейсиль.

– В три-четыре утра, – прохрипела в ответ Фитта.

– Вот и отлично. Я избавлюсь от тел, а ты приготовь что-нибудь съестное в дорогу. То, что не тухнет, но забивает желудок. Хлеб и воду обязательно. Найдёшь там у меня сумку какую-нибудь. Или в свою положишь, – проговорила полуфальмийка, подойдя к трупу мужчины, и вытерла об его брюки окровавленный кортик.

Фитта ушла в дом, закрыв дверь.

Нейсиль, с трудом перетащив тело мужчины к старухе, валяющейся в нескольких метрах от дома, подожгла трупы и в течение получаса смотрела, как скукоживается плоть в объятиях беспощадного пламени. Потом она сходила в лабораторию и взяла из шкафа с запасами колбочку с чёрной жидкостью. Вернувшись к недогоревшим телам, она залила их этой жидкостью и несгоревшие полностью участки тел вместе с костями стали шипеть и дымиться, рассыпаясь серым пеплом.

Через несколько минут полуфальмийка закопала небольшую горку пепла в землю и вздохнула, бросив взгляд на пятачок выгоревшей травы. Девушка устало взмахнула рукой и последствий огня как и не бывало.

Она прошла в лес, чтобы найти какой-нибудь маленький водоём. Через пару минут ходьбы она наткнулась на тонкий, но достаточно глубокий для того, чтобы окунуть кисть руки, ручеёк, бежавший рябью по камням и глинистой земле.

Присев рядом, Нейсиль стала тереть руки, которые были до локтя испачканы в засохшей и липкой человеческой крови. Кровь смешивалась с водой, тем самым окрашивая прозрачные потоки воды в бледный бардовый.

Девушка отмыла руки и стала отстирывать пятно крови в середине юбки платья. Более-менее отстирав платье, она вернулась домой, где Фитта усердно нарезала самопечный травяной хлеб, который нашла в буфете у Нейсиль.

– Всё удачно? – поинтересовалась она, складывая хлеб в белый лоскут ткани.

– Если бы было неудачно, я бы не пришла сюда сейчас, – устало проворчала Нейсиль, плюхаясь на стул, – в том ящике хранится мясо вяленое, тоже положи. Я, пожалуй, пойду собирать вещи.

Пройдя в свою комнату и закрыв дверь, Нейсиль рухнула на пол, больно ударившись коленями, и беззвучно затряслась, обнимая себя за плечи и поглаживая по спине. Девушка стала раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь успокоиться, унять дрожь. Первое убийство людей.

Она глубоко вдохнула и выдохнула. Неужели у каждого после первого убийства такая реакция?

– Я защищалась, они напали первыми. Они были людьми, – прошептала самой себе Нейсиль, и ей стало легче. «Но иногда мне всё же слишком сносит крышу», – подумала она.

Дрожь прошла. Девушка встала, подошла к зеркалу. Потерев холодными ладонями лицо, она снова вздохнула, окончательно успокоившись.

Полуфальмийка присела рядом с сундуком, откинув крышку, и стала отбирать одежду, которая могла ей понадобиться. Трое штанов, в которых всегда будет удобно в любой ситуации. Три рубахи, одна