Радости земные - Керри Гринвуд

Раз я собралась печь булочки с зеленью, надо отправить Госс за свежими травами к Мероу, и как можно быстрее, пока местные ведьмы не разнесли все подчистую. Зелень Мероу закупает на ферме, где ее выращивают исключительно с органическими удобрениями (а вывозит, скорее всего, на метле, потому что иначе доставить ее в город так быстро невозможно), так что вкус у нее отменный.

Я проинструктировала Госс и велела ей повторить за мной:

– Так и скажи: дайте мне кухонных трав.

Хотя такого раньше и не случалось, я не хочу, чтобы в мой хлеб попали случайные ингредиенты. Если откровенно, было бы неплохо превратить в жаб некоторых из моих покупателей, но что я потом скажу служителям закона, хотя бы старшему констеблю Уайт? Кстати, на ее нагрудном жетоне написано: «Л. Уайт». Интересно, как ее зовут? Линн? Луиза? Лепидоптера? Больше всего она похожа на Лепидоптеру.

Странно, что старший констебль Лепидоптера Уайт была со мной столь обходительна. С какой стати она вдруг так разговорилась? Пыталась что-то донести до меня? А может, она просто не выспалась? Или мама твердила ей с детства, что на вежливый вопрос надо давать вежливый ответ? Трудно даже предположить…

Между тем у прилавка образовалась очередь, и весьма нервная: покупатели не желали тратить драгоценное время обеда на выстаивание в очереди за этим самым обедом, и я, отогнав мысли, принялась торговать. Кассовый аппарат весело трещал, пробивая чеки, Горацио мурлыкал, деньги прибывали, а товар убывал (извините за каламбурчик!). Я уже начала беспокоиться, останется ли хлеб для «Супов рекой», но вот за последним покупателем закрылась дверь, и булочная опустела. Времени – два пополудни. Если кто теперь и зайдет, то разве что помощники продавцов или хозяева магазинов, припозднившиеся с обедом.

Поторчав у витрины бутика «Черный цветок», где, пока Госс не накопит денег, обитает облюбованное ею платье, девчонка вернулась в булочную. Подружка Госс, готистка Кэрол Холланд, уверяет, что платье ее непременно дождется. Платьем они называют минимум ткани вызывающе темно-лилового цвета с вырезом на пупке. Интересно, почему пупкам нынче уделяется такое внимание? Ведь, как ни крути, выглядят они не слишком эстетично. И вообще, что это за мода? Явно не для толстушек. Мы не носим обтягивающих жакетов и мини-юбок и не горим желанием выставлять на всеобщее обозрение пупок и прилегающие части тела. Другое дело грудь. Мне вообще нравится этот женский атрибут, а свою грудь я просто обожаю. У Госс же она плоская, как у десятилетнего мальчишки.

Девушка вручила мне пакет с зеленью. До чего же славно пахнут свежие травы! Амброзия! Я унюхала тимьян, петрушку, базилик, розмарин, кориандр, эстрагон и лавровые листья с их неповторимым, по-восточному пряным ароматом.

– Вкуснотища! – сказала я.

– А та тетка-полицейский уже побывала в «Пещере Сивиллы»! – со смешком сообщила Госс. – Все травы там перерыла. Мероу на нее набычилась.

– Могу себе представить, – отозвалась я.

– Особенно, когда та обозвала ее Сивиллой, – добавила Госс, поглаживая Горацио.

– Ну надо же! – Оказывается, не одна я делаю лингвистические ошибки. Хотя супругу Бэзила Фолти[7] и звали Сивиллой, настоящие сивиллы были прорицательницами и умели предсказывать будущее. Хорошо, если Мероу воспримет это как комплимент, хотя навряд ли… Поскольку Мероу ничего про себя не рассказывает, я понятия не имею, откуда она родом, но ничуть не сомневаюсь: полицейских в тех краях не жалуют.

Впрочем, учитывая нынешнюю обстановку, таких мест в мире пруд пруди.

– А миз Уайт сказала, что именно она ищет среди зелени? – поинтересовалась я.

– Забойные травки! – сострила Госс и зашлась от хохота.

Марихуана в «Пещере Сивиллы»? Забавно. Мероу категорически против наркотиков. У нее можно найти разве что ведьмину летучую мазь или спиртовой настой паслена. И вообще, Мероу за здоровый образ жизни: она даже заговаривает курильщиков, а те под страхом вечной кармической мести расстаются с сигаретой. Даже мою привычку потягивать джин с тоником после напряженного рабочего дня Мероу не одобряет. Уверяет, будто бы это приводит к ослаблению энергии в чакрах. А я ей говорю, мол, мне нравится, когда чакры ослабевают. Так что старшего констебля Лепидоптеру Уайт ждало горькое разочарование, а то и лекция про чакры в придачу.

– Пора закрываться, – объявила я, затворяя дверь и ставни. Госс складывала остатки хлеба в мешок, а я тем временем разместила на стеллаже товар, который можно продать за полцены. Да, дел у меня по горло. Расплатившись с Госс, я проводила ее через черный ход, а сама села суммировать чеки, считать наличность и сортировать банкноты, а потом заполнила приходный ордер банковского вклада. После этого я спрятала деньги в ящик и в сопровождении Горацио проследовала в пекарню. Уфф! Вот и еще один день подошел к концу, а я еле держусь на ногах от усталости.

Дотащившись до банка на углу, я положила деньги на счет, вернулась в пекарню и, переодевшись в спортивный костюм, принялась наводить порядок. Тут всегда есть где поскрести, и это занятие меня успокаивает. В больших пекарнях для этой цели нанимают специальных работников, но я предпочитаю все делать сама. Когда я приступаю к заключительной части – мытью полов, Горацио, по своему обыкновению, с неодобрительным видом удаляется в гостиную. Ну, вот и все! Отжимаю мокрую штанину и выпрямляю спину. Все кухонные принадлежности, бадьи и миксеры отмыты до блеска. Кухня сверкает, посуда тоже, кошачьи плошки вымыты, туалеты засыпаны новым наполнителем, пол отскребла – осталось самой загрузиться в ванну. Снимаю костюм, забрасываю в стиральную машину и нажимаю «пуск».

Обожаю принимать ванну. Налив воды, щедрой рукой плескаю пену, потом еще – после одиннадцатичасового рабочего дня я грязная как прах. Погружаюсь в ванну и лежу, разглядывая роскошный бордюр с танцующими синими дельфинчиками и ощущая себя царицей Савской. На краешек ванны запрыгивает Горацио и, мягко ступая лапками, грациозно дефилирует взад-вперед. И как он умудряется не падать? Играет мой любимый диск: Воэн Уильямс, «Жаворонок все выше». Восторг!

Диск закончился, я поднялась из пены, вытерлась и облачилась в свой любимый наряд – свободное платье до пола из тяжелого темно-бордового шелка с хризантемами. Это единственный подарок моего бывшего мужа, который мне на самом деле нравится и который я бережно храню. Джеймс привез его из очередной командировки. Он вообще много чего привозил. Я, например, немного жалею, что выбросила игрушки из Музея секса в Амстердаме. Кто знает, что было бы, если бы я, следуя инструкции, налила в ту штуковину теплого молока? По всей видимости, ничего хорошего.

Люблю вторую половину дня. С сумкой-холодильником в одной руке и с котом в другой поднимаюсь в сад на крыше – ну прямо как богиня.

Сад сохранился в первозданном виде отчасти благодаря тому, что, пока дом был не в моде, вход на крышу заколотили, и вандалы не подозревали о его существовании. Тут есть башенки и уютные беседки. Горацио направился к своей любимой беседке, увитой розами. Я устроилась на плетеном диванчике, смешала джин с тоником, добавила льда и с наслаждением откинулась на спинку.

Кроме нас в саду была только миссис Пемберти со своей собачонкой по кличке Трэддлс. Признаться, я не жалую друзей человека. Они совершенно не умеют себя вести. Правда, Горацио как-то раз преподал урок хороших манер мопсику миссис Пемберти, и теперь это собачье недоразумение предпочитает обходить нас стороной.

Откуда-то из глубины сиреневых кустов слышалась болтовня мистера Пемберти и Труди. Тут на крышу беседки сел скворец, и на мое платье, плавно кружась, упали потревоженные им розовые лепестки. Горацио с заинтересованным видом наблюдал за птицей, а та в ответ косила на него черные бусинки глаз. Я же тем временем не спеша попивала джин с тоником.

В городе полным-полно бедолаг, которые в это время вкалывают в поте лица, а я вот сижу и расслабляюсь. Согласитесь, приятное ощущение. Я прикрыла глаза. Горацио запрыгнул мне на колени и, спрятав коготки, свернулся теплым клубочком. Мы с ним задремали.

А проснулись оттого, что почувствовали на себе чей-то взгляд. От неожиданности я вздрогнула и расплескала свой коктейль, а Горацио, стараясь удержать равновесие, впился в меня всеми когтями. Кошатники знают – это не со зла. Однако от этого не легче.

– Извините, – пробормотал сидевший передо мной на корточках мужчина.

Я окончательно проснулась и узнала те самые серые глаза.

– Дэниел? Как вы сюда попали?

– Я встретил на улице одну из ваших помощниц. С зелеными волосами. И она объяснила, где вас найти, – ответил он и добавил: – Славный уголок!

– Это верно. Хотите выпить? – предложила я. – Правда, у меня только один бокал.

– А мы будем пить по очереди. В этом платье вы совсем другая, – произнес Дэниел, садясь рядом и беря бокал у меня из рук.