Романов. Том 4 - Владимир Кощеев

второй отряд. — Мы берем его, княжич, твоя задача — казармы.

Но мы и так знали, как действовать. Мои люди быстро шагали по территории части, на ходу добивая обнаруженных раненых. Контрольным выстрелом в голову отмечали всех замеченных. Но мы не сбавляли хода, и впервые за очень долгое время я оказался среди тех, кто действительно понимает, как работать в компании Романова.

Не прошло и минуты, на уцелевшие и заблокированные двери казарм навесили взрывчатку. Я отвел людей в сторону, пока часть отряда зажимала огнем в окнах окопавшихся внутри врагов. Хлопнула бомба, вышибая часть бетона и превращая металлическую дверь в бесполезный элемент архитектуры.

Холодно наблюдая, как в образовавшуюся дыру входят мои бойцы, я и сам подходил ближе, чтобы они не выпадали из зоны моего покрытия. Гул от выстрелов, крики раненых и умирающих — вот и все, что грозило моим людям.

— Чисто, — сообщил мне по связи Коршунов.

Я тут же доложил об этом боярину, а сам повел отряд к гаражу. Пока мы обходили казармы, я увидел впечатляющую воронку. Демидовская бомба перелетела здание и разворотила часть двора. Впрочем, теперь это было уже не важно.

Василиса держалась за мной, и я был готов развернуться, если Волкову потребуется помощь, но пока что все шло гладко. Если там и были раненые, вмешательства целительницы им не требовалось.

По гаражу бомбы отработали тоже не слишком точно — лишь часть комплекса погребло под обломками. А две трети устояли, и сейчас оттуда с ревом двигателей к нам начала выползать первая машина.

Меня хлопнули по плечу, и я посторонился, давая бойцу с трубой гранатомета выпустить снаряд прямой наводкой. Первый же удар заставил бронетехнику замереть на месте. И этого времени нам хватило, чтобы бегом достичь цели.

В гараже еще оставались две таких же, но одна стояла на ремонте — почти разобранная до основания, второй в крышу рухнул обломок потолка, пронзив транспорт едва не насквозь. Смятый в гармошку металл подсказывал, что внутри либо никого оказаться не могло, либо они уже мертвы.

Пятерка солдат, укрывшихся за разобранной машиной, открыла по нам беглый огонь, целя исключительно в меня. Но мы их быстро подавили, оставив остывать на бетонном полу.

— Гараж взят, — отчитался я боярину Волкову.

— Княжич, берем подвал, — ответил тот, и я повел свой десяток туда.

Спуск в лабораторию был замаскирован надежно. Если бы мы не знали заранее точного местонахождения покрытого густой травой входа, я бы и не предположил, что он здесь есть.

Люк, поросший травой, не поддавался, и бойцы Волковых уже потратили пару зарядов, пытаясь пробиться внутрь.

— В стороны! — приказал я, и взмахом руки стал пробивать силовым полем новую дверь в толстом слое металла.

Брызнули яркие искры, воздух почернел от дыма. Я плавил металл, на огромной скорости заставляя крутиться узкое поле. Сфера погружалась в дверь неохотно, тяжело, и с каждым мгновением работы я чувствовал, как утекают силы. Все же я не всемогущий — подобные бункеры не всякая бомба возьмет.

По спине тек пот от напряжения, я продолжал держать уже всех под своим защитным полем. И бурил, бурил, бурил, не прекращая прорубаться сквозь броню лаборатории.

— Тук-тук, — выдохнул я, прежде чем создать над пропиленной в двери брешью силовой молот.

Звук удара отразился, кажется, через высаженную вокруг бункера почву. Мои ноги уж точно вздрогнули. Но выпиленная мной часть двери все же провалилась внутрь, открывая нам вид на шахту, уходящую под землю.

— Стоять, — предупредил я, опускаясь на колено. — Входят только Романовы!

Боярин обернулся на меня, явно намереваясь возразить, но я качнул головой в ответ.

— Приказ князя Демидова, Святослав Андреевич, — пояснил я и тут же поднялся на ноги. — Можете обсудить с ним, пока мы идем вниз.

Боярин кивнул в ответ и махнул своим, чтобы приступить к занятию периметра. Пока еще царская армия до нас доберется, чтобы взять часть под контроль, нам нужно будет ее удержать.

Расход сил оказался серьезным. Таких усилий в один момент я еще не выдавал. Впрочем, силы возвращались достаточно быстро — покров ведь никуда не делся, а защитное поле, уже напитанное под завязку, поддерживалось усилием воли, а не дара.

— Василиса, остаетесь здесь, окажите первому отряду помощь, — приказал я, не оборачиваясь на девушку.

Среди Волковых действительно хватало наспех подлатанных раненых. И им, в отличие от нас, помощь целителя бы пригодилась. Тем более что вести с собой боярышню внутрь я все равно не собирался.

— Пошли, — приказал я и первым направился в пробитый коридор в бронированной двери лаборатории.

Нас встретила кромешная темнота. Но с броней Волковых это не было проблемой — режим ночного видения включился автоматически, стоило нам войти под землю.

Под ногами металлические плиты, в которых остались глубокие борозды от продавленной внутрь болванки. На потолке неработающее освещение. Все выглядело так, будто рачительные хозяева просто ушли, предварительно отключив все и вся.

Мы добрались до автоматизированного пропускного пункта, тоже обесточенного. Как и две пулеметные турели, свисающие с потолка.

Усилием дара смяв последние до полной потери боеспособности, я вырвал преграждающую путь толстую бронированную дверь и первым вошел в длинный извилистый коридор.

Показалось на миг, я вновь оказался в ЦГУ, местное устройство до боли напоминало знакомые мне проходы, отсеки и коридоры.

За моей спиной топали бойцы, они же проверяли пустые комнаты. Я не спешил, останавливаясь всякий раз, когда очередную перегородку, на этот раз просто деревянную, вышибали солдаты.

На первом этаже никого мы так и не встретили, более того, все действительно указывало на то, что лабораторию эвакуировали. Причем задолго до начала конфликта.

Достигнув лифта, я предоставил бойцам возможность разобрать контрольную панель и открыть двери. Кабина стояла на последнем этаже, и нам пришлось спускаться по удерживающим лифт тросам.

Раскрыв двери второго этажа, мы обследовали и его. Не стесняясь, мои люди выламывали двери с помощью взрывчатки. В секциях, указанных в бумагах Демидова, не было ни людей, ни оборудования. Но я все равно не бросал начатое, пока не убедился, что и здесь нас ничего не ждет.