Сладкая жизнь - Анна Оранская

Он все стоял на безлюдной почти дорожке, глядя в сторону остановки, но, словно почувствовав желание той, с кем говорил пять минут назад, побыстрее выкинуть его из головы, последовал ее примеру. Забывая о ней — и заодно о том, зачем все же приехал сюда, потому что не любил в себе копаться, — и возвращаясь к «мерседесу».

Он посмотрел в зеркало заднего вида, отметив, что пацаны указание выполнили правильно — джип с охраной, находящийся в начале Аллиного дома, пока он стоял у ее подъезда, медленно полз за ним, когда он выезжал, и сейчас, когда она ушла, парковался за «мерсом». Второй джип, темно-зеленый «чероки», стоял перед ним метрах в пяти. Охраны, бля, как у президента. И грамотно все сделали — она и не заметила, что он не один. Вообще не было желания их с собой брать — ни к чему, чтобы видели его с этой. Ладно бы там модель какая или просто броская красивая телка — пусть смотрят из машин да облизываются, пусть убедятся лишний раз, кто он такой, их старший.

Но чтобы кто-то видел его с ней, с Аллой, не хотелось. Специально даже пацанам сказал, когда сюда ехали, что надо отблагодарить ту, что спасла, — когда тормознул у «Октябрьского поля» и вышел за цветами, решил, что надо что-то им сказать, а то не поймут. Ненавидел объяснять свои действия, привык делать то, что хочется, еще с тех пор, как своя команда появилась, — и уж особенно с тех пор, как Кореец в Штаты отвалил и он главным стал.

Но все же молодцы пацаны, четко все сделали. А Генка все бубнит, что дисциплина ни к черту, распустил людей. А они молодцы, надо к Новому году деньжат подкинуть — им католическое Рождество по херу, как и ему самому, это Кореец о нем вчера напомнил. Он же иностранец натуральный, больше года уже как в Штатах живет — а у них там Рождество поважнее любого Нового года. Тем более с американкой живет — приятная девка, молодая, сразу видно, богатая. Ладно, надо будет устроить ему праздник — вечерком, после всех дел.

Выходить было лень, и он быстро достал мобильный, набирая номер.

— Сейчас в «Университетскую», там и похаваем. Все, вперед.

«Чероки» двинулся с места, и он медленно стартовал за ним, немного напрягаясь оттого, что нельзя поехать как всегда — обгоняя и подрезая всех и вся, не признавая никаких правил, кроме одного. Согласно которому ехать надо так, как тебе хочется. А теперь хер — Кореец настоял, чтобы он с охраной ездил, и, хотя пытался его переубедить, потом сдался. Кореец он и есть кореец, хитрый, черт, и осторожный — один джип впереди должен быть, один сзади, а ты, Андрюха, между ними, и чтобы не отрывались друг от друга. И ведь прав оказался — припаркуйся он тогда первым у офиса этого Германа, приняли бы, падлы, только так.

Может, навестить пидора? Он задумался всерьез, представляя, как вытянется рожа у этого урода, когда к нему в офис заявится тот, кого он сдал мусорам. Заманчивая идея, но если Кореец узнает… Достаточно того, что он сегодня уехал, пока тот спал, — первые три дня после того, как произошла эта история с Германом, так и сидел в доме в Переделкино, куда Генку перевез, и тот и слышать не хотел, что у Андрея дела. «Ты е…нулся, Андрюха, — тебя мусора ищут, а ты куда-то срываешься. Пошли кого-нибудь, и все дела. И про мобильный свой забудь, пусть пацаны другой возьмут».

С ним не поспоришь — так и сидел безвылазно. А сегодня смотался — решил, что хватит. Кореец озлобится, конечно, когда проснется, — ну да ничего, надо ему праздник вечерком устроить, он и отойдет. И причину придумать вескую для отсутствия. На самом-то деле смотался просто так, просто потому, что надоело сидеть на жопе, охота была покататься по городу, в кабаке попировать. Но ведь можно сказать, что дела были, надо ведь бабки зарабатывать. Это Кореец поймет, это важно — сейчас им все бабки нужны, какие можно поднять.

А Герман… Он даже не заметил, как пальцы стиснули руль, — рожа эта встала перед глазами. С красноватыми прожилками на носу, всклокоченной бородой. На «линкольне» ездит — а выглядит как свинья, рыло помятое, костюмчик узковатый, словно на сейле брал, где его размера не было, и кольцо бабье на мизинце, с камнем каким-то цветным. Он, кстати, и раньше такой был, Герман, неопрятный какой-то, и это презрение вызывало, потому что сам всегда огромное значение придавал внешнему виду.

Ладно, дойдут до него руки — лавэ он и так и так отдаст, а вот за то, что сдал мусорам, ответит уже не деньгами. Охрану он ему, правда, нанял по настоянию Корейца — позвонил человеку одному, комитетчику бывшему, Вадюхиному еще знакомому, объяснил примерно, что и как. Плати еще теперь за то, чтобы крыса эта спокойно по земле ходила. Ну ничего, потом вернет сполна.

Он отвлекся и выругался, едва не въехав в замедливший ход «чероки». Двести двадцатый «мерс», который забрал только сегодня утром — банкир один близкий подогнал, позвонил ему, сказал, что тачка нужна срочно хорошая и надежная, на пару недель, тот и подогнал тут же «мерс» с госномерами, — так и требовал вжать педаль газа в пол. Он вообще всем машинам предпочитал «мерсы» — как и Вадюха.

Когда Генка, улетая в Штаты, сказал, что Вадюхин «мерс» загнать хочет, трехсотый, купе, — чего, мол, ему в гараже гнить, и так год простоял, — он в него вцепился буквально. «Мерсу» почти четыре года было, но как новье, супертачка, со всеми наворотами — тем более что он знал чья, это было самым главным. Кореец ему начал, правда, — со своего деньги брать не хочу, да и примета херовая, Вадюху убили, когда он к этой тачке шел, — но он ему по ушам поездил, мол, не совсем для себя, в общем, херню какую-то наплел. И лавэшки ему всучил, сороковник баксов почти, хотя переплатил явно. Но чувствовал себя в нем — не передать.

А в начале ноября накрылся «мерс» — Вадюха-то на нем наездил за сто тысяч, ну и он добавил сотку, умудрился как-то за полтора года. И сказалось, видать, что год в гараже стоял, — автомат накрылся, и еще чего-то там. Поставил, короче, на стоянку к человеку одному — продавать жалко, память и ощущений масса, а ремонт встанет в треть новой тачки. Ну и взял у человека одного «бээмвуху» — не новье совсем, но ведь на время, пока не решит, что делать.

Зато теперь снова был на «мерсе», пусть и другом, и тем счастлив. Хотя что толку, что «мерс», — плестись-то приходится как на «Москвиче» каком-нибудь. Ну что это, в натуре, — восемьдесят километров в час, тем более по нормальной дороге, не по центру же! Хотя можно было бы уже и привыкнуть — почти месяц так ездит. Как из Штатов вернулся с Корейцем — так только с охраной. Нет, он и раньше, конечно, по делам почти всегда с пацанами мотался, но не так — сам гнал, а они за ним. Натуральных гонщиков из них сделал. А теперь…

Он взял с соседнего сиденья мобильный, быстро выстукивая пальцем нужные кнопки.

— Мелкий, это я. Как там у вас? Генка как? Сказал ему, что надо? Скажи, что я звонил, к вечеру вернусь, к восьми там, к девяти. Все, привет! Да, к Наталье не клеиться — знаю я вас, волков…

Во раздолье бабе — пятнадцать мужиков в доме. Правда, все при деле — Корейцева охрана, все с волынами, еще пять автоматов в доме и гранат х…ева туча. Не дай Бог мусора нагрянут — всех заметут. На волыны-то разрешение есть — еще при Корейце с одним охранным агентством завязались вплотную, стольким пацанам разрешение на стволы сделали, не сочтешь. На «калаш», правда, разрешений не дают, но уж больно стремная ситуация — случись что, «Макаровыми» не обойдешься.

А так не дом, крепость в натуре. Даже если узнают, суки, где Кореец, то не полезут, будут ждать, пока он сам не выйдет. Пусть ждут — Генке только выздороветь надо. Да и не узнают они — дом человека одного близкого, он его продавать собирался, бабки понадобились срочно. Но просьбу Лешего, конечно, уважил — тем более не бесплатно, пришлось пообещать аренду заплатить за то время, пока дом нужен будет. Одни расходы с этой войной — и этот х…ев Герман тут еще.

А Корейца из больницы забрали вовремя. В ночь с одиннадцатого на двенадцатое это случилось, в час примерно, а уже вечером тринадцатого позвонил кто-то в справочную больницы, спросил, не привозили ли человека одного, и описал Генку. Он, Леший, инструкции персоналу дал строгие, пробашлял и врачей, и регистратуру — не потому что думал, что кто-то будет выяснять, а просто чтоб от ментов скрыть. На хер нужно их внимание, а по идее, им же сообщать надо, ножевое ранение как-никак.

И хорошо что пробашлял, — девка в регистратуре тому, кто звонил, сказала, что выяснит, пусть через полчаса перезвонят, а сама его отыскала. Он же из больницы ни на шаг, и пацаны там день и ночь дежурили, на входе и на этаже, целая толпа. Короче, когда перезвонили, ответила, что не было таких, — а он сделал вывод, что надо Корейца срочно увозить.

Врач, правда, обалдел, когда он его спросил, когда Генку можно будет увезти, — когда его доставили, вообще думали, что не выживет Кореец. Хоть и здоровый сам, и привезли быстро, крови потерял дай Бог, таким тесаком в спину засадили, чуть не насквозь. Операция часа три шла — оказалось, не задето ничего, чудо спасло. В Корейца, кажется, хоть из танка стреляй — ни хера ему не будет. Но один черт под капельницей лежал в реанимации, да и потом. Так что врач, когда про перевозку услышал, чуть не е…нулся. Пришлось ему намекнуть, что так для здоровья пациента лучше будет.