(не) детские сказки: Жена для Синей Бороды (СИ) - Найт Алекс

— Я чиста! — сжала ладони в кулаки, до боли закусив губу. Не думала, что когда-нибудь меня коснутся обвинения в добрачной связи.

— Если так, ты не будешь возражать против проверки? — он замер глыбой льда передо мной, обдавая волнами злости и недоверия.

Я громко вздохнула от ужаса, прижав ладони ко рту. Голова закружилась, стоило только представить, как отреагируют родители, когда к нам в дом приедет врач для проверки.

— Пойдут слухи! Вы опозорите мой род недоверием.

— Нужно было думать об этом до того, как целовать этого щенка, — голос Легре повысился. И тогда я осознала, что он не просто зол, он в бешенстве.

— Пожалуйста, поверьте…. - осеклась, опустив ладони и уже с трудом сдерживая слезы. — Я клянусь, что ничего не было. Пожалуйста поверь… Ник, — вспомнив окончание танца, пробормотала. И кажется, обращение заставило ледяную маску дрогнуть.

Легре еще приблизился, положив ладонь на талию. Нагнувшись так близко, что наши лица оказались на одном уровне, он сжал второй ладонью мое бедро, начав собирать ткань платья. А удержав под поясницу, не дал отстраниться.

— Я сам проверю, — прошептал в мои губы, заставив задрожать.

— П-проверите?

— Я что тебе говорил? — герцог подался вперед, а я выгнулась в спине, пытаясь избежать поцелуя.

Только сделала хуже, ведь от герцога было не сбежать. Ладонь на пояснице опустилась ниже, прижимая мои бедра к его. Щеки опалило жаром, когда я ощутила каменную твердость зажатую между нашими телами. Вряд ли герцог носит в кармане… ммм… огурец.

— Пожалуйста, — прошептала глядя в пылающие страстью синие глаза.

— О чем ты просишь, Изабель? Чтобы я перестал медлить?

— Чтобы ты прекратил.

Твердые губы изогнулись в улыбке, и Легре вдруг подхватил меня под талию, закружил по комнате, вернув мыслями в мгновения нашего танца. Но эти па были недолгими. Герцог подсадил меня на стол, в одно слитное движение раздвинув ноги и подтянул меня к себе. Так близко, что я вновь ощутила горячую твердость его возбуждения прижавшуюся к самому сокровенному.

— Ник, пожалуйста, — вцепилась в пиджак на его груди, откровенно паникуя.

— Не волнуйся, Изабель, — он потянулся к моим губам, но остановился. — Помню, помада и острые зубки, — усмехнулся.

Поцелуй обжег щеку, пробежавшись мурашками по коже. Страхи, тревоги и сомнения выливались в панику, и я не знала, что предпринять. Кричать? И нас обнаружат в такой провокационной ситуации. Будто мне не хватает слухов. А теперь и сам жених сомневается в моей честности. Пока я лихорадочно пыталась придумать что делать, Лерге продолжал целовать. Горячие губы медленно спускались поцелуями-укусами по шее, язык вычерчивал на коже влажные узоры, заставляя трепетать и жмуриться, настолько остро воспринимались ласки Синей Бороды.

— Не надо, — попросила, положив ладони на твердую грудь герцога. Без надежды на успех попыталась оттолкнуть.

— Расслабься. Я только проверю, — ладони пробежались по плечам, опуская бретели платья и обнажая грудь.

— Боже! — попыталась прикрыться, но он перехватил мои руки, заглянув в глаза.

— Богов не существует, Изабель, — совершенно серьезным голосом сообщил он. Только настроение его изменилось моментально, губ коснулась порочная улыбка: — И посторонние могут помешать тебе.

Мозолистая ладонь накрыла грудь, почти бережно огладила нежное полушарие.

— Мне? — дрожащим голосом прошептала, не в состоянии оторвать взгляда от руки Легре.

Большая ладонь почти скрывала грудь от взгляда, но я явственно ощущала, как мозоли слегка царапают, а пальцы чуть сжимают затвердевший сосок. Дыхание сбивалось, застревая в горле, а голова кружилась. Слишком много для меня, слишком остро.

— Тебе, — герцог склонил голову ко второй груди. Обжигающее дыхание коснулось кожи. — Получить удовольствие, Изабель, — губы сомкнулись на соске, втянув его в рот.

Невольно вскрикнула. Одна ладонь сжала плечо Легре, а вторая скользнула в густые волосы. Пальцы дрожали, а из головы вылетели все мысли. Что же он творит? Легре прикусил сосок, сорвав тихий вскрик с моих губ и заставив выгнуться в спине. Прохлада комнаты и жар прикосновений выливались в лихорадку, бросая тело из крайности в крайность. Я то дрожала, то изнывала от духоты. Вновь разгорался этот пожар в груди, расходясь по венам жидким пламенем и оседая внизу живота пульсирующим комком наслаждения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сладкая, — прошептал Ник, выпуская грудь из плена губ.

Приоткрыв глаза, я замерла глядя на него. А он с самым провокационным видом лизнул твердый и влажный камушек соска. Картинка столь порочная и волнующая, что комната закружилась сильнее.

— Все еще хочешь, чтобы я прекратил?

— Наверное, — слова прозвучали глухо и хрипло. Я совершенно не узнавала свой голос.

— Наверное? — улыбнулся Ник. Синий взгляд обжигал мысли не хуже поцелуев, заставляя думать только об одном. О том, чтобы он продолжил и подарил удовольствие, которое обещал. — Кажется, я недостаточно убедителен, — мотнул головой, а ладони скользнули от коленей к бедрам, окончательно задирая юбку.

Ах да, проверка. Неужели он возьмет меня прямо здесь, на столе во время бала? Лишит невинности, еще и откажется от помолвки. Ужасно. Мужская ладонь сжала ногу, а большой палец пробежался по внутренней стороне бедра у изгиба ноги, отодвигая кружевную ткань.

— Нет, Изабель. Самое главное произойдет на брачном ложе, — прошептал он, словно прочитав мои мысли.

Пальцы судорожно сжали ткань пиджака Легре, а позвоночник прострелило разрядами электричества, когда его палец коснулся самого сокровенного. Скользнул вверх, растирая влагу по складкам, и надавил, сорвав на этот раз с уст протяжный стон. Я выгнулась в спине, подавая на встречу этому прикосновения и не помня себя в пучине чувств и ощущений в которых тонула. Но я забыла набрать в легкие воздух и теперь задыхалась, потеряв все ориентиры.

Никто и никогда не прикасался ко мне так. Наверное, потому незнакомые ощущения воспринимались столь ярко. Они лишали голову всяческих мыслей кроме тех, что были о мужчины, ласкающем меня. Он творил что-то невероятное: гладил и ласкал, доводя до исступления, иногда приостанавливаясь, заставляя разочарованно хныкать. Когда его палец скользнул в меня это было подобно взрыву. Я забыла как дышать и почти ослепла. Но Легре вновь остановился, обжег щеку поцелуем.

— Какая же ты горячая, куколка, — прикусил мочку уха, мощно двинувшись в лоно пальцем. — Влажная, — и новый толчок, сорвавший стон и пробежавшийся слезами по щекам. — Моя. Скоро будешь моей, — большой палец почти болезненно пробежался наверх, надавил на самую чувствительную точку. И это стало концом. Моей маленькой смертью.

Тело содрогнулось. Запрокинув голову я застонала, ощущая, как внутренние мышцы сжимаются, распространяя по телу волны непередаваемого удовольствия. Подобно буре они пронеслись в мыслях, забрались в самые потаенные уголки души, выворачивая ее наизнанку. Что-то невероятное, что-то запретное, то за что я буду корить себя после. Сейчас же мне слишком хорошо.

— Я ускорю свадьбу. Иначе не выдержу, — Ник сжимал дрожащую меня в объятиях, покрывая беспорядочными поцелуями грудь, шею и влажные от слез щеки. — Хочу тебя. Хочу. И скоро получу, — пообещал он и все же завладел моими губами в долгом поцелуе.

Глава 8

/Синяя Борода/

Изабель все еще дрожала в моих руках, скользя затуманенным взглядом по обстановке комнаты, но ничего не видя. Интересно, это ее первый оргазм? Или она все же ласкала себя одинокими ночами? Картинка обнаженной Изабель, лежащей на ее огромной кровати и тонких пальчиков, скользящих между влажных складок встала перед глазами так ярко, что я простонал сквозь зубы. В паху резало и болезненно пульсировало. И я готов был застонать вновь, но уже от разочарования. Не Изабель же привлекать к своим проблемами. Она может упасть в обморок, если я попытаюсь спустить штаны и попрошу приласкать меня хотя бы ладошкой.