Страна рухнувшего солнца - Михаил Михеев

А монголы в плане тактики использования живой силы отставали, и их конница – это просто конница, не умеющая того, что для их советских коллег являлось само собой разумеющимся. И организовать из них реальное прикрытие будет не просто сложно. Задача выглядела зубодробительной, и как из нее выкручиваться, Петров себе пока что даже не представлял. А главное, у этих, с позволения сказать, кавалеристов не имелось даже намека на артиллерию. Противотанковые гранаты подвезли, целую полуторку. И – все.

Петров с удовольствием расстрелял бы пару-тройку интендантов, а заодно и штабных деятелей, из-за которых ему предстояло что-то срочно родить на пустом месте посреди сухой монгольской степи, но, увы, возможности не было. Да и не помогло бы, если уж положа руку на сердце говорить. Так что оставалось метаться по окрестностям, спешно проводя рекогносцировку – нормальных карт в штабе тоже не нашлось.

Идиотизм, конечно, переправлять только что сформированный полк через всю страну и с колес бросать в бой, но что сделано – то сделано, думал майор, расположившись на броне тщательно замаскированного командирского танка и с омерзением жуя уже набившую оскомину тушенку. Именно в этот момент его внимание и привлек рев двигателей, быстро и неуклонно накатывающийся на расположение батальона. Первой его реакцией было сыграть тревогу, но уже через пару секунд комбат сообразил – свои. Во-первых, идут с тылу, а во-вторых, двигатели, или хотя бы часть из них, явно дизельные. Для советских войск – уже стандарт, бензиновые остались только в частях, расквартированных на Аляске. Там горючее поставляют немцы, из Канады, поэтому с бензином проще, чем с соляркой. В метрополии же дизеля и только дизеля, плюс максимальная унификация, что разом снимает кучу проблем со снабжением. Японцы же хотя и тоже используют на своих танках дизеля, но на тех, что поставили им американцы, если верить разведчикам, стоят бензиновые моторы. Для привычного уха звук совсем разный, и захочешь – не перепутаешь. Да и часовые не зря молчали…

Источником звука оказалась колонна бронетранспортеров, неспешно втягивающаяся в расположение батальона. Ни много, ни мало, а целых три десятка машин. Половина на базе полноприводных грузовиков-студебеккеров, уже года три производящихся в Свердловске – от США в счет репараций получили завод и документацию на эту технику, а бронетранспортер уже свои умельцы склепали. Машины по проходимости немного уступали отечественным ЗиС-32, но зато наличие завода обеспечило возможность сразу же развернуть их массовое производство.

Остальная техника, с лязгом надвигающаяся на хозяйство Петрова, – переделанные танки БТ ранних модификаций, снятые с вооружения. На их базе бронетранспортеры получались так себе – на шесть человек, и то тесно, зато броня и проходимость лучше, чем на колесных машинах. Что те, что другие людьми набиты под завязку, на всех крупнокалиберные ДШК, а к колесным прицеплены грабинские трехдюймовки. Ну, и при всем этом великолепии четыре танка охранения. Т-34, вроде тех, на которых Петров воевал в Америке. Машины немного устаревшие, но еще вполне грозные. В общем, то, что надо.

Но по-настоящему Петров удивился, когда солдаты начали выпрыгивать из своих бронированных гробов. Немцы! Дисциплинированные, обмундированные, экипированные, словно явились сюда прямиком с обложек агитационных газет. И командир им под стать – идет, только полы черного кожаного плаща развеваются, да сапоги, до блеска начищенные, посверкивают. Как он не запарился, пока ехал? И что-то есть в нем знакомое…

– Курт?

Ну да, кто же еще. Курт Борман, тот самый, на пару с которым они в свое время геройствовали в Америке. Все такой же спокойный, уверенный в себе… Разве что тогда немец был старше по званию, а сейчас оба они майоры – в советской армии традиционно растут чуть быстрее. И рукопожатие осталось прежним – крепким и резким, как удар в боксе.

– …ну, а я, как узнал, что ты здесь, потребовал, чтобы меня именно к тебе на помощь и направили, – Борман лопал тушенку так, что даже смотреть на это было вкусно, и бодро рассказывал о своей эпопее. – А то без присмотра тебе быстро голову оторвут. Не волнуйся ты так, что мы, с тобой на пару японцев не поколотим?

А тогда, в Америке, ему бы и в голову не пришло так говорить – пообщался с русскими и многим от них заразился. Не такой уж и чопорный народ эти немцы, особенно с учетом того, как сейчас заливалась их пропаганда, объявляя немцев и русских народами родственными, арийскими. И произношение у Курта с того времени тоже стало практически чистым. Но, конечно, шапкозакидательские настроения – это совсем не есть гут, хотя, надо признать, шансы выжить повысились резко. Достаточно было посмотреть на то, с какой скоростью оборудуются позиции для орудий, а саперы расставляют для японцев противотанковые сюрпризы, чтобы на сердце стало куда веселее.

Как оказалось, немцев сюда перебросили по воздуху. Все транспортные самолеты люфтваффе были задействованы в грандиозной по масштабам операции, обеспечивая невиданный ранее по скорости маневр живой силой. Именно людей – техники у СССР здесь хватало, а вот с солдатами получалось не слишком хорошо. Мало было на Дальнем Востоке народу, чего уж там. Однако немецкие части, опытные и прекрасно подготовленные, хотя бы частично заполнили получившуюся брешь, и это оказалось для японцев неприятным сюрпризом. Во всяком случае, здесь, в месте, где утром их передовые части напоролись на танково-артиллерийскую засаду и, потеряв почти пятьдесят машин, вынуждены были откатиться. Они опоздали буквально на несколько часов, дав обороняющимся время закрепиться, и в результате маленький эпизод превратился в завязку первого серьезного сражения новой войны.

Именно так, со всеми атрибутами – работой крупнокалиберной артиллерии, танковыми атаками, ударами авиации… Хорошо еще, немцы, помимо людей, успели перебросить на этот участок несколько десятков истребителей, серьезно усилив немногочисленные из-за потерь советские ВВС. Застоявшиеся без дела немецкие асы не отказались от возможности пополнить боевой счет, а заодно испытать новые самолеты. И потому японские летчики вынуждены были заботиться в основном о собственном выживании, а не о точных ударах, иначе обороняющихся выбили бы в первые часы. Но воздушная карусель быстро подорвала силы обеих сторон, и бой перешел в затяжную фазу.

Сводная часть продержалась на позициях двое суток, вплоть до полного исчерпания боезапаса, после чего отошла, потеряв большую часть техники и четверть личного состава. Тяжело, но жертвы эти оказались не напрасными. За время, купленное ценой их жизней, успели подойти, развернуться в боевые порядки и организовать полноценную оборону две полнокровные дивизии…

Драка была страшная. С обеих сторон противники гнали войска, и в кои-то веки у русских это получилось немного лучше. Все же железная дорога, пускай и не вполне отвечающая требованиям времени – это не степи, на форсирование которых японцы тратили драгоценное топливо и не менее драгоценный моторесурс. Шли эшелоны с пехотой, тяжело громыхали на стыках платформы, на которых, укрытые брезентом, ехали танки. И свои, и немецкие – Роммель не мог упустить случая обкатать в боевых условиях новую разработку своих оружейников. Так что очень скоро японцам предстояло вплотную познакомиться с бронированными гигантами, защищенными даже лучше, чем советские ИСы, и вооруженными обладающими невероятной баллистикой восьмидесятивосьмимиллиметровыми зенитками, которые сумрачный тевтонский гений ухитрился впихнуть в танковые башни. Шли полностью укомплектованные танкоремонтные мастерские – технику по возможности предстояло восстанавливать на месте. Шли успевшие стать знаменитыми «катюши». Словом, очень много грузов, и никто не мог понять, почему при таком напряжении сил на Дальний Восток идут составы с какими-то непонятными контейнерами, на военные грузы совсем не похожими.

Подводная лодка I-25 неспешно подбиралась к Суэцкому каналу. Успешно проскочив мелководные участки, благо пыльная буря надежно маскировала лодку (мешая, правда, ориентироваться и ей самой, но команда на I-25 была опытная, а штурман в свое время не раз ходил в этих водах), субмарина вышла в относительно безопасный район с большими глубинами. Красное море коварно, однако это относится и к тем, кто охотится, и к тем, на кого охотятся. Вне зависимости от того, как они меняются ролями.

Теоретически эти воды контролировали немцы, попробуй только всплыть, но на практике Красное море – не лужица. Конечно, радары… Но на I-25 недавно установили новинку, позаимствованную у американцев, которую сами янки во время большой войны нагло сперли у немцев. Шнорхель – труба, соединяющая подводную лодку с поверхностью и позволяющая идти в подводном положении не на электродвигателях, а под дизелями, резко повышала ее возможности. Теперь пережившая модернизацию субмарина могла идти до места, не всплывая, и радары немцев были против нее бесполезны. А значит, шансы выполнить задачу имелись.