Как я путешествовал по алтаю - Вл. Архангельский

Ввысь от неё уходили горы. Тайга там редела, и вершины каменных громад были совсем лысыми. Внизу голубым сапожком лежало Телецкое озеро. И нигде не было видно ни человека, ни следов его жизни: домика, лодки или дыма.

— Не жалеете, что забрались сюда? — спросил Антон Иванович. — Я же говорил: рядом с нашим Артыбашем — и какие нетронутые места! И мы с вами — как Робинзоны! — Антон Иванович развалился на широкой каменной плите. — Как чудесно лежать вот этак часок, другой, слушать цоканье белки и тихое журчание ключа!

— Не выйдет! — вдруг послышался задорный девичий голос, и в кустах показалась девушка с палитрой в руках. Она была в лёгком сером комбинезоне, голову её до самых глаз закрывала голубая косынка. — Здравствуйте! — Девушка приблизилась к нам и, не ожидая ответа на своё приветствие, спросила с удивлением: — И зачем только занесла вас сюда нелёгкая?

Антон Иванович был ошеломлён. Он не произнёс ни слова и смотрел на молодую художницу так, словно она спустилась к нам с небес: стройная, красивая, строгая, и на палитре у неё радугой сверкали краски.

— И что за беда! Никуда не скроешься от этих туристов! — с обидой сказала девушка.

— Да мы не туристы. Мы… — начал было Антон Иванович.

Но девушка прервала его:

— И как это вы по такой тайге ходить не боитесь? Ведь кругом такие страшные клещи. Глядите! — Она сломала веточку пихты, на которой притаился маленький клещ, плоский, как голодный клоп, в твёрдом лоснящемся панцире, как у блохи. — А вдруг этот клещ заразный, эн-це-фа-лит-ный? — Голос у девушки дрогнул. — Слыхали про такого клеща? Укусит — и пропал человек ни за грош. Даже страшно подумать, что может случиться: шея — на сторону, глаза — навыкат, руки и ноги — как в пляске святого Витта!

— Чего вы нас пугаете! А сами не боитесь? — робко спросил я.

— Так у меня ж прививка, вот мне и не страшно. А вам бы не стоило здесь засиживаться. Дело ваше, конечно, но я вас предупредила!

Мне показалось, что девушка как-то хитровато улыбнулась, когда, наговорив всяких ужасов про клещей, она махнула нам рукой и ушла. Но я не был уверен, что девушка хотела посмеяться над нами, и ничего не сказал об этом Антону Ивановичу.

Он сидел притихший и грустный и пришёл в себя, когда затихли шаги девушки где-то в кустах.

— Я, знаете ли, слыхал об этом, — сказал он, — но почему-то думал, что опасные клещи обитают значительно южнее, километрах в сорока отсюда. И, чёрт возьми, просто не помню, какой из клещей является носителем этой страшной болезни?

Бормоча какие-то названия клещей по-латыни, он встал, подозрительно осмотрел свою и мою одежду и сказал, что действительно неплохо бы убираться восвояси.

Почти не разбирая пути, мы спустились на равнину и пошли по обсохшей от росы таёжной тропке к туристской базе.

С первой же ветки, которую я нечаянно задел головой, мне что-то свалилось в волосы.

— Антон Иванович! Клещ! — крикнул я.

— Бросьте, бросьте его! — сказал он взволнованно и быстро пошёл вперёд.

Но сейчас же ударил себя ладонью по шее и снял клеща.

Клещи падали на нас беспрерывно. Они прицеливались в нас с любой ветки и падали то на голову, то на грудь, то на плечо. Мы прибавили ходу, отбиваясь от этих чёрных полчищ.

На полянке пришлось остановиться и осмотреть друг друга: маленькой блестящей пуговицей клещ сидел на левом локте Антона Ивановича.

— Ну, знаете ли, придётся бежать. Домчимся до второй поляны и снова обыщем друг друга, — сказал Антон Иванович, надвинул шляпу на глаза и побежал.

Мы неслись, как провинившиеся мальчишки, и позади нас долго качались ветки деревьев и кустов, которые мы задевали руками. К счастью, бежать пришлось недолго: тропа вывела на проезжую дорогу. Там мы сели на обочину и рассмеялись: клещей на нас не было.

— Надо знать тайгу, ой, как надо знать! — сказал Антон Иванович, повеселев. — А то ходим, как слепые. Главное — тот ли это клещ или не тот? Но хоть то хорошо, что присасывается он не сразу, а долго ползает, всё ищет местечко помягче: за ухом, под мышкой или в паху.

Дорога привела нас к озеру. На берегу, возле старой бани, мы перетряхнули всю одежду и даже искупались, вернее — побарахтались на мели: чуть глубже вода была ледяная.

Антон Иванович долго не мог успокоиться.

— Не прощу я себе этого бегства из тайги, не прощу! И как это я совсем про клещей забыл? А вдруг мои студентки заболеют? Ай-ай-ай! Хорош доцент, ничего не скажешь! Домой, домой! Сейчас засяду за этих клещей, выведу я их на чистую воду! Ай-ай-ай!

Возле туристской базы мы случайно встретились с врачом — женщиной пожилой, опытной, хорошо знающей тайгу, — и рассказали ей про наш поход йа Третью речку.

Она повела нас в свой кабинет и показала большого иксодного клеща в пробирке, который переносит страшную таёжную болезнь.

— У нас они почти не встречаются, но остерегаться их нужно. Перед походом, например, можно на ночь пересыпать одежду дустом. А позвольте узнать, откуда у вас такой страх перед клещами?

Я рассказал. Врач так и прыснула со смеху:

— Девушка, говорите? Ха-ха-ха! Ну и молодец! Она там иногда рисует этюды для дипломной работы, а любопытные наши туристы каждый раз мешают ей. Вот и гонит всех оттуда эта милая девушка, рассказывая всякие страшные истории про клещей!..

Как я покупал ложку

Однажды вечером пошёл я в Артыбаш купить деревянную ложку.

Магазин был закрыт, и я решил вернуться, но меня задержала непогода.

С гор свалилась небольшая тучка. Частый, спорый дождь быстро подбирался к деревушке через озеро. Вода в озере стала серой. И скоро крупные капли, прошумев в траве вокруг магазина, горохом рассыпались по крыше. Я остался на крыльце и привалился плечом к двери, на которой висел винтовой замок, большой и тяжёлый, как гиря на часах-ходиках.

Берег озера казался пустынным. Только два белых гуся мокли и охорашивались под дождём.

Вдруг от лодки, которую закрывала от меня старая сосна, припустился к деревушке мужчина, худой и маленький, издали похожий на подростка. Придерживая левой рукой шляпу, он подбегал всё ближе и ближе. Я пригляделся. Это был, без сомнения, Антон Иванович: только он один на всём телецком побережье носил такую помятую и выцветшую шляпу.

— Фу! — выкрикнул Антон Иванович, шлёпая мокрыми ботинками по ступеням крыльца. — Видали такого невезучего, а? Чуть задумаю вырваться из этой деревушки — непременно угожу под дождь!

Он снял шляпу, стряхнул с неё воду, стал рядом со мной у двери, куда не долетали капли, и охотно взял предложенную мной папиросу.

Беспокойный Антон Иванович редко засиживался в деревне, да и то лишь в те дни, когда нужно было обработать собранный в тайге материал.

Всю последнюю неделю он ловил со своими студентками бабочек для большой институтской коллекции. У него уже набралось сотни две пёстрых, красивых шелкопрядов, хохлаток и бражников. Но девать их было некуда, и он пока накалывал их прямо на стены своей комнаты. Стены были словно разрисованы лоскутками чёрного, алого и голубого бархата. И когда были раскрыты окна и двери, а с озера тянул лёгкий бриз, все эти лоскутки трепетали. Антон Иванович гордился своей коллекцией, берёг её и всякий раз воевал с хозяйкой, когда она слишком смело вытирала пыль вокруг его нежных экспонатов. А вот этот неожиданный дождь помешал ему съездить на ту сторону озера, где в мастерской лесорубов делали для него лёгкие ящички.

— Ладно хоть, что укрылись неплохо, — сказал он и выпустил большой клубок сизого дыма.

Вероятно, мы простояли бы здесь до конца дождя и спокойно разошлись по домам, но из-за угла магазина вышла молодая круглолицая алтайка и остановилась перед крыльцом. Она была вся в чёрном — от капюшона на плаще до сапог с калошами.

К нам она не поднялась, а осталась на тропе, по которой беспрерывно барабанили крупные капли. Большими чёрными глазами она смерила нас с ног до головы так строго, что мы виновато переглянулись и бросили окурки в мокрую траву.

Низким, грудным голосом женщина сказала:

— Однако, тут стоять нельзя!

— Почему? — удивился Антон Иванович.

— Это не пристань, а магазин. В нём добро, и не какое-нибудь, а государственное. Люди же всякие бывают: и хорошие и плохие. Уходите!

— Вот переждём дождь и уйдём, — сказал я и, переступив с ноги на ногу, нечаянно задел плечом замок.

Он ржаво скрипнул на петле и закачался, как маятник.

Женщина вздрогнула и крикнула:

— Вам же говорят: уходите!

— Да что с тобой, Зина? — спросил Антон Иванович. — Что ты чушь городишь? Ещё скажешь, что и меня ты не знаешь? Вчера только видела: я у тебя керосин покупал!

— Видела или не видела, это никого не касается. Магазин закрыт, я его охраняю. А вот того человека так я и вовсе не знаю, — показала она на меня.