Академия Горгулий. Избранница дракона - Лена Александровна Обухова

ожидая, что он тоже встанет и продолжит расспрашивать о Кроу, но дракон не двинулся с места. И если задуматься, сейчас он выглядел даже немного хуже, чем сразу после стычки с Варгом. Как минимум, бледнее.

– Ты тут останешься? – удивилась я.

– Не хотелось бы. Боюсь, мне понадобится твоя помощь, – слабо улыбнулся он. – Кажется, эта блохастая шавка меня все-таки задела…

С этими словами Рабан вытащил левую руку из-под пиджака, и я поняла, что все это время он не обнимал себя, а зажимал рану на правом боку: его ладонь оказалась в крови.

Мои глаза расширились от ужаса, и я не удержалась от возмущенного возгласа:

– Чего же ты молчал?!

Глава 3

Первую помощь я оказала Рабану там же, в коридоре. Конечно, под его чутким руководством, поскольку сама не знала ни одного заклятия для остановки кровотечения. Он же, напротив, оказался неплохо подкован в магической медицине, но необходимые заклятия требовали заметного расхода энергии, что в его браслетах и со свежей раной было проблематично.

Когда кровь остановилась и мне удалось немного успокоить боль в поврежденном месте, я помогла Рабану подняться и проводила его в кабинет лекаря. Дракон утверждал, что справится сам, но я только раздраженно шикнула на него:

– Не спорь! Не молчал бы так долго, что с тебя целая лужа крови натекла, я бы еще подумала. А так не хватает, только чтобы ты по пути рухнул в обморок и помер.

Рабан лишь улыбнулся, покорно позволяя взять себя под руку. Понимал: я ворчу и суечусь, потому что в глубине души мне страшно. И должна заметить, лекарь тоже всполошился, когда увидел пятно крови на разрезанной ножом рубашке.

Конечно, я наотрез отказалась уходить из кабинета, пока рана не будет обработана. Уж не знаю, почему никто не стал со мной спорить. Возможно, у Рабана не было сил, а у лекаря – времени. Последний лишь отгородился от меня ширмой и велел пациенту снять рубашку.

В итоге все оказалось не так страшно. Каких-то пять минут спустя лекарь уже выглянул из-за ширмы и даже похвалил меня за грамотно остановленное кровотечение.

– Я сейчас вернусь, подождите меня здесь, – попросил он следом и исчез за дверью.

Мы с Рабаном вновь оказались наедине, разделенные плотной тканью ширмы.

– У вас, драконов, наверное, очень мощное домашнее обучение, – предположила я, просто чтобы не молчать и случайно не вернуться к обсуждению темы отношений. – Мне говорили, что вы не учитесь в академиях, но ты столько всего знаешь…

– Открою тебе страшную тайну, – отозвался Рабан, шурша одеждой. Вероятно, надевал рубашку. – Мы не так уж много изучаем самостоятельно. Накопленная мудрость поколений рода передается нам в процессе особого ритуала, после чего хранится в голове до тех пор, пока не понадобится.

– Да вы просто читеры, – хмыкнула я. – И, кажется, у вас есть ритуалы на все случаи жизни.

– Я не всегда уверен, что понимаю тебя правильно, – признался Рабан. – Почему-то магия общего перевода в случае с тобой иногда работает странно. Но у нас действительно много полезных ритуалов. Знания о них тоже хранятся в накопленной мудрости поколений.

С этими словами он вышел из-за ширмы, выглядя уже куда более здоровым. Если бы не огромное кровавое пятно на рубашке, которую он не стал заправлять в брюки, трудно было бы предположить, что его совсем недавно ранили. Хотя двигался он все же осторожнее, чем обычно.

– А мудрость поколений не учит вас удалять пятна с одежды? – насмешливо поинтересовалась я. – Если нет, то я могу попробовать. Хотя с такими масштабами еще не имела дела.

– Не надо тратить силы, я ее просто выброшу.

Он протянул руку за пиджаком, который все это время был у меня, но я не торопилась его отдать.

– Уже не болит? – поинтересовалась я, кивая на его пострадавший бок.

– Немного. Магия неспособна излечить сразу, только ускорить естественный процесс заживления. Еще пару дней поболит, но со временем, надеюсь, даже шрама не останется.

Я нахмурилась, понимая, что в голове кое-что не стыкуется.

– А как много времени понадобится?

Рабан слегка растерялся, опустил руку, так и не дождавшись пиджака, и пожал плечами.

– Чтобы совсем исчезло? Недели две, наверное. А что?

– Да так… Пытаюсь вспомнить, были ли какие-то заживающие раны у Мортены, когда она вернулась в замок. Ведь крови после ее исчезновения было много. В коридоре, на твоей рубашке. И на пиджаке. А еще на ее платье. И миллиты подтвердили, что кровь ее. Как, кстати, они могли это сделать?

Рабан задумался нахмурившись. Вероятно, вытаскивал нужные знания из накопленной мудрости поколений.

– Для уверенности им потребовался бы образец для сравнения, но специальные зелья могут помочь определить, кому принадлежит кровь – мужчине или женщине. И примерный возраст.

– Значит, как минимум кровь принадлежала девушке примерно того же возраста, но вполне возможно, что действительно Мортене, – пробормотала я. – Оставлена эта кровь была специально, чтобы тебя подставить, саму Мортену для этого если и ранили, то не сильно, и потом все профессионально залечили.

– По-моему, мы уже приходили к выводу, что меня пытались подставить, – напомнил Рабан.

– Я просто хочу понять, сколько у нас все-таки злодеев, – смущенно улыбнулась я. – Бенсон считает, что в округе есть некромант, который уже как минимум год изучает и практикует эту науку. Он, по его мнению, ответственен за нападение мертвецов. Логично предположить, что он же похитил Мортену, чтобы подставить тебя. И это был не тот мужик, которого мы почти поймали в мертвых землях и который нарисовался рядом с замком во время атаки мертвецов.

– Это точно? – усомнился Рабан.

– Миллиты ему поверили, – пожала плечами я. – Он оказался зельеваром и беглым тумалонцем. Из ордена тех самых псов, о которых ты рассказывал. Карл Кроу.

– Кроу? Да, я слышал о нем. Великолепный мастер в своем деле. Значит, он прятался здесь от властей Тумалона?

– Да, Мортена ходила к нему: носила еду и все, что ему требовалось, а он взамен варил зелье, способное утолить ее жажду крови…

Брови Рабана удивленно подпрыгнули вверх, но я лишь махнула рукой и призналась:

– Я не до конца поняла. Это как-то связано с тем, что в детстве она болела, умерла, а потом ее оживили…

– Так… – не слишком уверенно отозвался Рабан, а я продолжила:

– По мнению того же Бенсона, в итоге Мортену убил кто-то, кто некромантов ненавидит, потому что ее отец был некромантом. Отсюда надпись на стене.

– Отец Мортены был некромантом? – удивился Рабан.

– Так ведь он сам ее и оживил, когда она умерла. Ты не знал? – слегка прищурившись, поинтересовалась я.

– Откуда? – Дракон беспомощно развел руками.

– Это хорошо. Потому что иначе стоило бы назначить тебя первым подозреваемым.

– С чего вдруг?

– А кто заявлял, что собирается убить всех из этого проклятого племени? – напомнила я.

– Некромантов – возможно, но не их детей, – оскорбленно фыркнул Рабан. – Какой в этом смысл? Я бы скорее нацелился на ее отца.

– Его давно убили, – отмахнулась я. – Но смотри, что получается. Тот, кто похитил Мортену, пытаясь подставить тебя, не хотел ее убивать, только имитировать убийство. Значит, Бенсон прав: злодеев двое?

Рабан снова задумался, на этот раз даже рассеянно потер лоб рукой, как будто это помогало ему стимулировать мысли. Наконец он покачал головой и заявил:

– Все зависит от того, было ли задумано столь скорое возвращение Мортены. Если это часть плана вместе с преследованием мертвецами, то да, злодеев двое. А если она сбежала или вернулась вопреки договоренностям, то злодей может быть один. И ему пришлось убить Мортену, чтобы она не выдала его.

– Да, возможно, – кивнула я. И улыбнулась. – Вот поэтому у нас говорят, что одна голова хорошо, а две – лучше. И у всех детективов есть напарники.

Рабан задержал взгляд на моем лице, возвращая улыбку, но ответить ничего не успел: дверь в кабинет распахнулась, но на пороге вместо лекаря появился Колт. Кажется, нас сдали директору.

– Так-так, – выдохнул он, сначала скользнув взглядом по Рабану, потом по мне и в итоге остановив его на пиджаке в моих руках.

Я тут же поторопилась отдать