Так не бывает - Энн Вулф

– Если ты хочешь, – бросил он, пытаясь казаться равнодушным. Ему даже не пришлось натягивать улыбку. Она сама выползла на лицо и притаилась на губах ядовитой змеей. – Все что хочешь, детка. Значит, ты хочешь, чтоб я поработал вместо тебя в твоем цветнике?

– В моем агентстве, – поправила Юта. – Надеюсь, это ненадолго. Через месяц у меня показ, а мне совсем не хочется, чтобы ты завалил это мероприятие.

– Неужели… – Робин скроил обиженную мину. – А у меня на носу крупный заказ. И мне не хочется, чтобы ты его прощелкала.

– Прощелкала? – Юта криво усмехнулась. – Что за словечки… Впрочем… Думаю, у нас есть все основания помочь друг другу.

– Конечно, детка, – механически согласился Робин.

Он никак не мог взять в толк, откуда в его глазах появились осколки льда, а на губах – улыбка холодной деловой стервы…

Из-за густых серых туч выглянул хрупкий лучик солнца. В другой день Пит улыбнулся бы такому проявлению небесной щедрости, но не сегодня. Сегодня было настолько паршиво, что внезапно начавшаяся осень казалась дополнением ко всем неприятностям.

Он пришел в школу раньше времени и, не обращая внимания на удивленный взгляд уборщицы, вошел в пустой класс. Какое-то нелепое чувство подсказывало ему, что Дженнифер должна увидеть его первым, и он высунулся в распахнутое навстречу осени окно. Пит ждал ее терпеливо, усердно, не сводя взгляда с каменной дорожки, которую какой-то умник выложил розовыми и голубыми плитами.

Дженнифер появилась только через полчаса, неся на плече женственный рюкзачок фисташкового цвета, в тон ее плиссированной юбке.

Сердце Пита забилось в предвкушении скорой встречи. Как она посмотрит на него? Как заговорит с ним? Что ему скажет? Уверенность в том, что заклинание подействует, придавала ему смелости. Именно поэтому он смог посмотреть в глаза Дженнифер без обычного стеснения, за которое одноклассники прозвали его Мышонком.

– Привет, Дженни! – крикнул он ей, чувствуя, как голос обрывается от волнения.

– Хай, Мышонок, – бросила она, даже не глянув в его сторону. Все ее внимание занимала Элен, у которой в ушах звенели новые сережки – предмет обсуждения подружек.

Сердце Пита, все это время висевшее на тонкой ниточке ожидания, упало. Сорвалось с ниточки и распласталось где-то в легких, как игрушка-лизун. Неужели «хай, Мышонок» – это все, что она может ему сказать? Неужели его неуклюжая попытка заполучить ее любовь потерпела фиаско?

Пит сел за парту и принялся тупо разглядывать надписи.

«Д. К. Я тебя… сердечко». «Д.К. – самая красивая». «Д. К., я твой поклонник…» Все это было напрасно, да? Все это было зря? И его вчерашний визит к госпоже Эльве, и эти глупые заклинания? Но, может быть, не все еще потеряно? Может, заклинание должно действовать не сразу?

Пит путался в догадках до самого конца занятий. Учитель географии чуть было не оставил его после уроков, по его словам, «за пассивность и невнимание». Когда прогремел последний звонок, стало ясно, что сердце Дженнифер Китс не подвластно чарам волшебной книги. Душа Пита опустела, из нее словно вычерпали все, без остатка. Место ожидания, волнения и надежд заняла пустота. Холодная, мерзкая пустота, которую Питу нечем было заполнить…

А Дженнифер, ни о чем не подозревавшая Дженнифер, хихикала с Элен, обсуждая очередную попытку Лиланда пригласить ее на свидание.

Руперт, заметив состояние друга, предпринял неловкую попытку утешить его:

– Не вешай нос, приятель. По крайней мере, ни Лиланд, ни Пэйн не проявляли к нам особого интереса.

Пит хмыкнул, хоть ему было совсем не до смеха.

– Да уж. Похоже, мы стали невидимками.

– Надеюсь, навсегда, – улыбнулся Руперт и хлопнул друга по плечу. – Может, сходим в парк, съедим по ход-догу, прокатимся на «крэйзи дэнс»? Короче, отметим как-нибудь начало осени?

Пит покачал головой. Несмотря на то, что хот-доги были его любимой пищей, а «крэйзидэнс» – самым приятным развлечением, ему не хотелось ни того, ни другого.

– Иди один, Руп. Что-то мне сегодня не очень весело.

Руперт еще раз хлопнул Питера по плечу. Он догадывался, что причина кислого лица друга крылась в златокудрой Дженнифер Китс, но из природной деликатности не подал вида, что знает тайну Пита.

– Что ж, как хочешь, Пит. Мое дело предложить… До завтра в школе.

– До завтра в школе, – мрачно отозвался Питер.

Друзья хлопнули друг друга рюкзаками – церемония приветствия и прощания, – и Руперт своей обычной, чуть шатающейся походкой двинулся в ту сторону, где за густо позолоченными осенью верхушками деревьев мелькали пестрые сооружения аттракционов.

Пит вздохнул. Ему захотелось окликнуть Руперта, пойти с ним и забыться в судорожной тряске «крэйзи дэнс». Но вместо этого он сел на ступеньки, сунув подбородок в выемку, образовавшуюся между коленями и рюкзаком. Частенько, когда его накрывали неприятности, он сидел так, угрюмо и согбенно, чувствуя себя закрытым, отрешенным от негостеприимной реальности.

Резкий толчок в спину заставил его покачнуться. Пит едва не клюнул носом в ступеньки. Ему с трудом удалось сохранить равновесие. Опять этот Лиланд со своим шакалом Пэйном! Пит обернулся, заранее сжав кулаки.

Но ни Лиланда, ни Пэйна позади не оказалось. На ступеньках, впившись в него странным взглядом, стояла Колючка – «землетрясение школьного масштаба», как называл эту девчонку Руперт.

Колючка была особенной, непохожей ни на одну девчонку в их классе, что не мешало Питу испытывать к ней неприязнь. Она была очень своенравной, дикой, резкой, всегда держалась независимо и гордо, за что девчонки ненавидели ее и побаивались, а мальчишки бросали вслед оскорбления. Все, кроме Пита и Руперта. Они не любили Колючку, но уважали ее за то, что она не примыкала ни к одному из «кланов» их класса. Впрочем, Колючке было наплевать на оскорбления. Она полностью оправдывала свое прозвище и сама могла отбрить любого, кто пытался ее уколоть. Хотя зачастую обидчикам хватало ее взгляда – темных, насмешливых глаз удивительного ежевичного цвета, в глубине которых светилась какая-то таинственная, пугающая сила.

Колючка дралась, как настоящий мальчишка, но прибегала к силе всего лишь два раза. Первый, когда кто-то осмелился нацепить ей на спину бумажку с надписью «пни меня», а второй, когда один из мальчишек подставил ей подножку. Она нередко отпускала шуточки насчет стеснительности Питера и неуклюжести Руперта, но никогда не присоединялась к глумящимся над ними Лиланду и Пэйну. К этой паре она испытывала такую же ненависть и презрение, как Пит и Руперт. Однако этот факт нисколько не сближал друзей со странной девчонкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});