Балин. Сын Фундина. Государь Мории (СИ) - Огнелис Елизавета

Он повернулся к растянувшейся по дороге колонне всадников, увидел Ори и помахал рукой. Гном, едущий впереди на пони, привстал на стременах и кивнул в ответ.

Через час, миновав ухоженные полянки красного, белого и розового клевера, где продолжали трудиться пчелы величиной с кулак, они вышли к роще дубов-великанов. Позади деревьев стояла высокая живая изгородь, скрывающая дом Бьерна. Войдя в широкие ворота и миновав сад, они увидели множество деревянных строений. Амбары, сараи, конюшня, сам дом и еще пара рубленных высоких жилищ без окон, похожие на амбары. В прошлый раз Балин не придал этому значения, но сейчас заметил и удивился мастерству Бьерна. Пока они шли к дому с крыльцом из цельных бревен, Балину не попалось на глаза ни единой железной вещи — ни гвоздя, ни скобы; обода бочек, собирающих дождевую воду, были дубовыми; даже дверные ручки выдолблены.

К ним, как и в прошлый раз, осторожной рысью подбежали две маленькие лошадки, чуть выше пони, и с умными мордочками, внимательно посмотрели на пришедших и ускакали. Но не в сторону строений, а, наоборот, в сад. Балин и Оин переглянулись и неспешно двинулись к дому. Не успели они пройти и половину пути, как их остановил грозный рык:

— Куда пошли, супчики-голубчики? Аль не видите, хозяина нет дома.

За время, что прошло с их последней встречи, Бьерн почти не изменился. Черная борода, темные с проседью волосы, могучие руки. Только сейчас он выглядел гораздо больше, словно подрос за прошедшее время. Между его широко расставленными ногами свободно прошел бы не только хоббит, но и гном.

Балин, оторопев, ответил с внутренней дрожью:

— Я Балин, сын Фундина. А это Оин, сын Лори, мой товарищ. Мы следуем с Одинокой горы, что в Эреборе, к Мглистым горам, в Казад Дум. Сорок восемь лет назад мы уже заходили к вам, почтеннейший Бьерн, только нас было пятнадцать: тринадцать гномов, волшебник Гендальф и хоббит Бильбо. И вы тогда еще не были таким большим, — добавил, смешавшись, гном.

— Бильбо? — переспросил гигант, — Знать не знаю никаких гномов, волшебников и Бильбов вместе взятых. А вы убирайтесь прочь, пока я не всыпал вам как следует.

Неожиданно для Балина Оин тоже подбоченился, раздвинул ноги пошире, и закричал так громко, что Балину захотелось присесть, а еще лучше — превратиться в муравья и оказаться за сотню лиг отсюда.

— Что это за хозяин, что отказывает друзьям в простом разговоре! Не для того я прошел три сотни миль, чтобы какой-то косматый оборванец орал на меня! Кому понравиться такой прием!

Нахмурившийся Бьерн сделал шаг и взмахнул ручищей. Оин, вместо того, чтобы бежать прочь, бросился вперед, намереваясь свалить гиганта. Тогда Бьерн протянул обе руки, рывком поднял отчаянно барахтающегося гнома над головой, желая следующим движением разбить противника о землю. Балин закрыл глаза.

Услышав не удар, а громкий смех, он решился приподнять одно веко. Великан стоял, положив руку на плечо Оина. Откинув голову назад, так, что борода задралась в небо, он смеялся от всей души. Оин выражал свою радость не так бурно, но глаза его блестели.

Вдвоем они подошли к Балину. Тот все еще не мог оправиться от пережитого. Никак не ожидал храбрый гном, что гнев Бьерна, хотя и притворный, потрясет его до глубины души. Со страхом спрашивал себя Балин, как выглядит Шкуроменятель, если его по настоящему разозлить.

Глава 4

Услышав не удар, а громкий смех, он решился приподнять одно веко. Великан стоял, положив руку на плечо Оина. Откинув голову назад, так, что борода задралась в небо, он смеялся от всей души. Оин выражал свою радость не так бурно, но глаза его блестели.

Вдвоем они подошли к Балину. Тот все еще не мог оправиться от пережитого. Никак не ожидал храбрый гном, что гнев Бьерна, хотя и притворный, потрясет его до глубины души. Со страхом спрашивал себя Балин, как выглядит Шкуроменятель, если его по настоящему разозлить.

Они шли к дому, и Оин говорил Балину:

— Пока вы с Даином решали, стоит идти в Казад Дум или нет, я целую год прожил здесь. Совет старейшин прозаседал десять лет, а я за это время тайные тропы ко всем морийским воротам узнал. А пока ты следующие десять лет армию в полсотни гномов собирал, я здесь свое войско подготовил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глаза Оина ярко блестели, он ткнулся чуть ли не в ухо Балина и горячечным шепотом продолжал:

— Бьерн пойдет с нами, и Гримбьорн тоже. И еще кое-кто.

Губы Оина коснулись уха, неприятно его щекоча:

— Мы были в Мории, — шепот стал почти неразличим. — И кое-что узнали.

Балин остановился и посмотрел на друга. Произошедшая с Оином перемена поразила его. Перед ним стояло существо с совершенно безумными глазами, скрюченными, побелевшими пальцами сжимая топор.

Их прервал голос Бьерна, в котором все еще слышался смех.

— Хорош шептаться, как у себя в пещерах. Заходите, так уж и быть, пообедаю с вами. А пока раздевайтесь и умывайтесь. Скамейки на веранде, умывальник на улице.

Пройдя в холл, великан хлопнул в ладоши. Тотчас в дом вбежало два пони и несколько больших серых собак. Бьерн сказал что-то на языке, напоминающем лошадиное ржание, а затем коротко пролаял. Пони вышли и больше не возвращались, зато собаки очень резво выдвинули на середину комнаты цельновырезанный из огромного ствола сосны стол и три дубовые колоды вместо кресел. Когда гномы, сняв верхнюю одежду и умывшись, вошли, то четыре белые овцы почти закончили расстилать скатерть, а сам Бьерн ловко разливал мед в деревянные кубки, принесенные собаками. Затем вошел черный, как уголь, баран, осторожно несший на своей спине огромное блюдо медовых хлебов, рецепт приготовления которых знал только хозяин Деревянных Чертогов, как иногда называли Бьерна. Гости набросились на еду, а хозяин принялся развлекать их, как и в прошлый раз, рассказами о жизни в диких землях. В какой-то момент Балин с изумлением обнаружил, что Бьерн неторопливо и с подробностями рассказывает сколько орков «портят воздух» в северной и центральной части Мглистых гор, сколько троллей удалось обнаружить в Серых горах, какими тропами варги колесят вокруг Дол Гулдура в Сумеречных лесах. Это была речь полководца, который уже расставил войска и приготовил засады, продумал пути отступления и направление главного удара. Умный гном не дал понять ни единым словом, насколько ему близки эти планы. Он принялся рассказывать, как гномы устроились в Одинокой горе, сколько знаменитых мастеров перебрались с Рудного кряжа в Эребор и какие удивительные вещи они обнаружили в оставленных драконом сокровищах. Когда речь зашла об оружии и доспехах, Балин заметил, что Бьерн слушает очень внимательно. А ведь недавно и думать не хотел ни о каком галворне, итильдине или ильборе. Напрасно ломал голову гном, пытаясь найти причину такому резкому повороту в сознании того, кто привык всю жизнь иметь дело лишь с деревом.

Ночью Балину приснился сон. Он шел по длинной пещере, свет фонаря лишь слегка отпугивал густую тьму. Внезапно пещера кончилась, и он увидел себя со стороны, стоящим на балконе-выступе в гигантском зале, освещенном факелами. Внизу, задрав головы и глядя прямо в глаза, стояли орки — маленькие пещерные и огромные уруки с равнин; каменные тролли возвышались над всеми; злобно клацали зубами варги; летучие мыши беспокойно метались в неровном свете. Он поднял глаза и почувствовал, как по спине пробежал холодок: хотя зал и освещен, его граница терялась далеко, почти за пределом видимости. Балин побежал назад, а за ним послышался топот многих ног и все усиливающийся рев многотысячной толпы. Он бежал вон из пещеры и ужас охватывал его, потому что снаружи поджидала темнота ночи. Балин бежал, задыхаясь и теряя силы, которые потребуются для того, чтобы обернуться и принять последний бой. Так бывает только во сне: он увидел рассвет, солнце вставало стремительно и неотвратимо. Услышав за спиной протяжный и тоскливый вой, он обернулся, поднял топор и увидел, что погони больше нет. Тысячи орков и варгов мечутся по равнине, ищут проход в сплошной каменной стене, но не могут его найти. Огромные тролли каменными глыбами стоят то там, то здесь, застыв на бегу. Армия тает на глазах, но многие еще готовы сопротивляться. Их взгляды устремляются на Балина, он слышит кровожадный вой, видит приближающихся врагов и чувствует, как подгибаются ноги. Усилием воли хочет заставить себя встать, но не может. Стонет, пытаясь закричать, и вот его тело свободно! Он вскакивает с боевым кличем… посреди спальни. Рядом, с топором наготове, стоит Оин.