Дао Блаженств - Александр Матяш

В: Не причастен?

А: Да, не причастен. Зло от Него не исходит.

Д: Вот ты сказал, что Христос попал туда, куда Бог не мог проникнуть. Но как Бог не мог куда-то проникнуть, если Им проникнуто все, Саш? Я ничего не понимаю.

А: Он пронизывает все, а вот Им проникнуто далеко не все.

Д: Почему же Он не может куда-то проникнуть, если Он пронизывает все?

А: Брахма пребывает во всем, но не все пребывает в Брахме. У человека, который хочет покончить жизнь самоубийством, мысли чернее ночи. А где Господь, там свет, ясность и понимание. Почему Он не проникнет в мысли этого человека? Почему дает ему возможность совершить тяжкий грех?

Д: Он уже наделил его свободой воли.

А: И…? Вмешиваться Он уже не может.

Д: Сам себя ограничил. Получается, Господь намного честнее, чем все мы. Мы дали слово – взяли. А Он свое обратно не берет.

А: Господь, будучи светом, не имел права вторгнуться в то царство тьмы, которое суммой своих свободных, но отвернувшихся от Него воль создали те или иные существа, (потому что ими могут быть не только люди, но и духи) – царство, называемое адом, или преисподней. Оно было создано как тьма, которая есть свободно изъявленное отрицание света, и поэтому свету туда проникать было нельзя – именно по этому принципу свободы воли. Эта тьма не была чем-то пассивным, как, например, физическая тьма (вы стоите в комнате – темно, нет света; внесешь фонарик – будет свет): она стала началом духовно активным. Ад, преисподняя стремились завлечь в себя как можно больше душ. И именно против этой активности трансцендентного по отношению к человеческому мира, именно против нее был направлен по большому счету приход Христа на землю. Хотя Он воплотился на земле, ходил по земле и имел плоть человека, на самом деле Он воевал в других мирах и с другими мирами – более могущественными, чем жалкий синодик с его жалкими первосвященниками.

Д: Они очень подпитывали нижние миры.

А: Это нижние миры их подпитывали, Даша, а не наоборот. Они были просто пешками, марионетками в большой игре.

Д: Но они же дали свое свободное согласие на это?

А: Насчет свободного согласия – вопрос очень сложный и неоднозначный.

Д: Но у каждого есть выбор.

А: Да. Но не каждый его замечает. Это как с плачем. Блаженны плачущие, ибо обретут надежду, да? И вот приходит этот миг надежды, а кто о нем знает? И мы отказываемся от него, даже не осознав, не заметив, что мы от него отрекаемся. Я могу сказать, что в моей душе, на моей совести таких самоотречений очень много. Еще больше их было в детстве. Пик – это шестой-седьмой-восьмой класс. Вот умри я тогда – попал бы в ад без разговоров. И там бы очень долго оставался. Но каждый раз я отрекался, находясь во тьме тотального невежества.

Д: Ну так свободный ли это был выбор, Саша?

А: Это к вопросу о карме*.

Д: Во тьме тотального невежества – значит автоматически.

А: Да. И в то же время в силу неосознанности этих отречений у меня – каким бы испорченным, каким бы безнадежным материалистом я ни был на момент выхода из созданного моей предыдущей кармой хаоса – тем не менее, оставалась возможность выбраться из этой пучины без того глубочайшего покаяния, которое переворачивает душу, просто за счет духовной внутренней работы. И родители, и ребенок создают этот общий невроз – а он общий и для родителей, и для детей (и поэтому его иначе называют родовой кармой), и потом каждый из них должен как-то из него выбираться. Родителям как передающему каналу выбраться из этого невроза будет несравненно тяжелее, чем ребенку, потому что ребенок – жертва. Ему, будучи жертвой, достаточно просто осознать, что происходило. А от родителя требуется пройти через процедуру глубокого покаяния, которую ребенку проходить не нужно.

Д: Смирение гордыни родителя…

А: Поэтому относитесь к своим родителям снисходительно и сострадательно. Им намного тяжелее, чем вам как ребенку своих родителей.

Итак, ад хотел, чтобы каждый человек попал после смерти туда. И у него была возможность это сделать, искусно используя человеческие бессознательность, невежество, страсти и прочее; и он, в алчном исступлении потеряв уже всякий рассудок, жадно сгребал в себя все, что умирало на земле. И все праведники томились там, за исключением нескольких человек.

Дальше происходит следующее: Христос, будучи человеком, спускается после смерти в ад вслед за всеми остальными людьми. Вот здесь самый большой просчет инфернальных сил и обнаружился. Само по себе Божественное начало в ад спуститься никак не могло. Человеческое начало, спускающееся в ад, было ему не страшно, а вот Божественное начало, прикрепленное к человеческому… Понимаете? Не пропустить-то нельзя…

М: Это же просто диверсия получилась!

А: Вот так Он туда и прошел через смерть на кресте. Не меняя, казалось бы, правил игры… С человеческой точки зрения одно восприятие: Он предал себя на распятие. Произошел акт капитуляции, и вследствие величайшей глубины и чистоты этой капитуляции Воскресение произошло не только на психологическом уровне, как у обычных людей, но даже и на физическом, по герметическому принципу10: чем дальше вверх, тем глубже вниз. А если посмотреть с точки зрения трансцендентных сил, то картина получается совсем другая.

В: И что произошло, когда Он спустился в ад?

М: Троянский конь!

А: Врата адовы взломал (есть целая серия икон на эту тему – см. рис. 12) и всех выпустил.

Д, В: Он всех выпустил или только праведников?

А: У кого грехи были тяжкие, тех не выпустил, хотя… В рассказе Кондратьева «Пирифой»11 главный герой со своим другом пошли похитить Персефону у Аида, да там и остались. И дальше описывается изнутри, как приходит Христос, взламывает врата, и опустошает ад фундаментально.

Д: Немало, значит, там томилось хороших людей.

А: У древних греков потустороннее пребывание описывается как достаточно безрадостное. Там были Елисейские острова для очень избранного и узкого круга героев, куда попадали считанные единицы за всю историю Эллады – двух рук хватит, чтобы перечислить всех по пальцам, а все остальные (Тезеи, Энеи, Одиссеи) томились в Аиде.

Д: Описание Аида очень напоминает описание бардо*.

А: И даже не бардо, а скорее астрала, где обитают эго-скорлупки людей, когда их души уже давным-давно воплотились. Надо сказать, что у древних греков идея метемпсихоза, переселения душ, была очень развита. Ее проповедовал в том числе и Пифагор. Теперь стало яснее, почему Христос своим распятием искупил все человеческие грехи?

Д: Теперь – да.

А: Священнослужители этого почему-то не разъясняют, и откровенно говоря, я так и не смог найти этому объяснение.

Подведем итог.

Да будет воля Твоя на земле, как на небе (Мф. 6.10).

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю (Мф. 5.5).

Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты (Мф.26.38–39).

Вот это не как Я, но как Ты. Именно это «как Ты» и есть победа и преобладание воли Божественной над волей человеческой в самом человеке и с его добровольного согласия, это и есть не что иное, как кротость в своей сути, в самой своей основе. Кроткие наследуют землю не в каком-то иудаистско-материалистическом смысле, а именно потому, что воля Господня с пришествием Царствия сюда станет такой же непоколебимой, какой она является на небе. «Да будет воля Твоя на земле, как на небе», да приидет, да снизойдет оттуда Царствие Твое сюда и воплотится здесь в виде соединения Божественной и человеческой воль в результате окончательной победы Божественной воли над человеческой, эговой. И когда эта победа произойдет, то Царство Небесное придет и на землю. Тогда кроткие эту землю и наследуют. Отдав себя на распятие, Христос явил нам образец кротости, одновременно с этим дав ключ к пониманию ее природы. Кроткие – это не просто «те, которые совершенно не гневаются», как у Феофилакта, кроткие – это те, кто, подобно Христу, ставят волю Бога Отца превыше своей, тем самым служа проводниками прихода Царствия Небесного на землю. Стало быть, унаследуют они не нынешнюю, погрязшую в грехе землю, а ту, будущую, на которую через них же Царство Божие и придет.

У: Да… Как красиво, глубоко и завершенно в своей сути…

А: Не могу не согласиться. Но, конечно, главное открытие, которое следует из понимания кротости как «упования на волю Божию», – это отношение к ней, кротости, как к наиважнейшему элементу внутренней алхимии христианского «внутреннего делания». В таком случает кротость – это готовность стать «сосудом для воли Божией», борьба и преодоление с помощью этой кротости своей земной, эговой воли и, в конечном счете, – преображение себя в жителя Царствия Небесного, а через это – его снисхождение на преображенную внутренним преображением человека Землю, что тем самым отсылает нас к грядущим постапокалиптическим судьбам мира и конечному торжеству Царства Божия на Земле. Видите, как много следует из простой, казалось бы, фразы: «Блаженны кроткие, ибо они наследую землю»? И кроткие оказались вовсе не так уж просты, и земля, ими унаследованная, – вовсе не наша нынешняя грешная землица.