Резонанс Душ - Екатерина Цыганок

У доктора же имелась теория, которой он ни с кем не делился. Он предполагал, что в ответ на эту войну, которая испещрила Землю многими дырами и износили ее. Она, планета, выплеснула поток своей жизненной энергии, и он попал в чрево женщины, когда та была беременна Кирой. Но опять же, то была лишь теория. И никаких доказательств нет. Но каким-то же образом «материал» появился в ней…

* * *

— Бей. Сильнее. Давай, твою мать! И дыши, сколько можно тебе повторять! — я изо всех сил старалась выбить дух из этой груши, но пока что дух выходил из меня. А еще над ухом орал этот ненормальный. Мне-то все равно, что он там кричит, но голос у него был такой, что у обычного человека кровь застыла бы в жилах. Я невольно отвлеклась, чтобы посмотреть на выражение его лица. Но тут же получила поддых и меня согнуло пополам, на половине пути он поймал меня за кадык и начал давить, отчего мне стало не хватать воздуха, и перед глазами все поплыло. Инструктор поднял меня одной рукой, держась за мою шею, пристально смотря мне в глаза, зашипел, как змей:

— Что ты хотела увидеть на моем лице, девчонка? — и он оторвал меня от пола, но склонил мою голову к своей так, что я могла поклясться, что услышала хруст в шее. — Отвечай!

— Я… — не могла никак набрать воздуха и сказать, — я (кашель), хо-тел-а (бульканье). Мужчина скривился и отбросил меня от себя, как котенка. Да я набрала те семь кило, но, по-моему, мой вес не шел ни в какое сравнение с его силой. Наверное, если бы я весила сто килограммов, то все равно бы отбросил как пушинку.

Я лежала на животе, кашляя и харкая всем, чем можно; думала, что и кадык тоже пойдет следом, но нет. Прокашлявшись, я медленно, но верно восстанавливала дыхание и села на колени, опершись о ноги руками, голову я все еще не поднимала, но услышала его приближающиеся шаги. Инструктор сел напротив меня также как и я и ждал, чего?

Наконец дыхание восстановилось, зуд и жжение в горле поутихли. Я подняла голову (при этом что-то хрустнуло) и посмотрела на него, не в его глаза, а на лицо: каменное выражение; даже не моргает, ровный и изящный нос; губы, они были выразительные, про такие губы в романах о любви раньше сказали бы, как же там…спелые, сочные, что ли; черные волосы, зачесанные назад, они, наверное, закрывают ему даже лицо, но на протяжении всех тренировок он их все время собирает в маленький хвост. У него был даже загар, несильный, но заметный. Я рассмотрела все с точностью, как ювелир бриллиант, и сказала бы, что он идеален, если бы не глаза… По какой-то причине я не могла долго смотреть на них (а глаза ли это были). Тьма, бесконечность, пустота.

— Что, понравился? — холодным голосом спросил он. Значит, получал удовольствие от того, как я его рассматриваю.

— А вы думаете, сможете кому-то понравиться с такими глазами? — Я не стала дожидаться его ответа и сказала все прямо в лицо. — Отвечая на ваш предыдущий вопрос, скажу, что думала увидеть на вашем лице наслаждение, которое должны испытывать, когда мучаете своих учеников, но его там не было. А, значит, вам противно то, что вы делаете, и это все маска. Отвечая на ваш последний вопрос, скажу лишь, что ничего не чувствую, совсем, так как была лишена этого с рождения. И не знаю, что такое нравится — не нравится.

После этих слов я встала и подошла к груше, снова пытаясь выбить из нее как можно больше. А он так и сидел сзади меня. В огромном зеркале напротив я лишь заметила, что он улыбается.

* * *

День выдался не только тяжелым, хоть я и не чувствовала усталости, ощущение того, что атмосфера вокруг давит была ужасной. Каждый, кто мне встречался на пути в лабораторию, хоть и улыбался приветственно, выглядел так, будто держит на себе все проблемы человечества. Да, я слышала об этом дне, день Хандры и Великой Печали. Так шутливо прозвали его ученые-аналитики. Первый день последнего месяца весны, в преддверии лета плюс еще действительная жара на поверхности и магнитные бури плохо сказывались на человеческом организме. Поэтому в этот день никто не работал, все сидели в своих комнатах и, как говорится, хандрили.

Все из лаборатории торопились по постелям. Все, кроме доктора. Да, ему тоже я видела было плохо, он был бледный и печальный, но не уходил. Работа превыше всего — его девиз по жизни. Сара тоже старалась идти по его стопам, но у нее слабо получалось.

— Мне надоело видеть тебя в таком состоянии каждый день. — расстроено сказал создатель, как только вошел в мед. отсек, — сегодня просто мясорубка какая-то, а не лицо; а с ногой что?

— Просто кто-то сегодня кого-то задел за живое, — сплевывая почти на каждом слове, выговорила я.

— Что ты ему сказала? Ты что-то начала чувствовать? — быстро и взволнованно спросил доктор. Его руки начали немного подрагивать, когда он готовил шприц с лекарством, но, как ни странно, попал в вену с первого раза.

— Нет, я ничего не чувствую. Вы же знаете, я изучала психологию и эмоции в частности. Вот и проверила свою теорию на практике.

Кажется, доктор глубоко выдохнул:

— И вот результат сидит передо мной и сплевывает после каждого слова! Ты же знаешь, как я волнуюсь за тебя. Если бы ты сейчас все это чувствовала, ты бы так кричала, что я, наверное, не сдержался бы, да и Сара тоже.

Мне какое дело до Сары и до Вашего сдерживания? Этот вопрос остался у меня в голове. Почему-то я не стала его произносить, что-то остановило.

Когда доктор поднял штанину, он выругался. Я подняла голову и увидела, что вместо коленной чашечки пустота — мясо, две кости торчат и везде кровь, кровь. В комнату влетела Сара с какими-то документами, но как только она увидела мою ногу, резко развернулась и побежала в туалет.

— Что с ней? — не поняла я.

— Ее тошнит. Видишь ли, не каждый может видеть такие вот картины насилия и сохранять хладнокровие, плюс ко всему еще сегодня этот проклятый День. По-моему, Инструктор скоро соберет весь твой скелет. — Попытался пошутить он, но лишь вздохнул. Потом воткнул мне в мышцу на ноге здоровый шприц. Началось какое-то покалывание, и доктор начал работать.

Мы сидели в молчании, только я иногда сплевывала кровь или зубы, да сморкалась кровью. Еще стучали инструменты доктора. Он даже начал напевать какую-то мелодию, а иногда двигаться в такт ей. Сара так и не появилась.

— Я, кстати, забыл тебе сказать, послезавтра днем ты и Инструктор едете в местное поселение.

— С какой целью? — сплюнула я в ведрышко.

— Осмотреться, познакомиться с другими людьми. Возможно, ты там чему-нибудь научишься. Тебе это будет полезно.

— Ладно. — Уже высморкалась я в ведро.

— Так…после того, как я подправлю тебе лицо, пойдем в лабораторию, сегодня ты поспишь там. Из-за ноги, ребер и шеи тебе нужно восстановить все в рабочее состояние, поэтому проведешь ночь в «кровати». Хотел бы я знать, что же ты такого сказала или сделала, что он так тебя избил.