С тобой навеки (ЛП) - Лиезе Хлоя

Я испытываю искушение пошариться ещё, но у меня слишком много вопросов, например, почему Уилла послала меня в шалаш, если там какой-то структурный кризис, когда именно Аксель был там и явно не знал о моём приезде. У меня возникает странное чувство, что когда я получу ответы, они мне не понравятся.

Я выхожу наружу, ступив на ароматный ковёр из опавшей сосновой хвои и ищу Акселя. Но я нигде его не вижу. Только круг из аккуратных камней, явно уложенных в форме ямы для костровища. Рядом лежит стопка порубленных дров и тяжёлый с виду топор, вклиненный в пенёк. Джип тоже тут. Но Акселя нет.

Затем я вижу заметку, подсунутую под дворник и трепещущую на ветру. Я выхватываю и читаю слова, написанные вытянутым, аккуратным почерком.

«Мне жаль насчёт шалаша. Как я и сказал, ты можешь остаться здесь на ночь. Если нет, в джипе есть ключи, чтобы ты могла поехать обратно и забрать свою арендованную машину.

А.

П.С. Мой номер на случай чрезвычайной ситуации — 555-231-4542».

Я перечитываю его записку, проводя пальцами по буквам, пока усталость впивается в меня зубами. Из-за болезни и стресса, долгого перелёта, а потом езды на машине я вымоталась. И меня накрывает смиряющей реальностью.

Я устала. Слишком устала, чтобы сделать что-либо, кроме как принять это.

На пороге я слушаю тихие звуки дикой природы вокруг меня, шепоток ветра среди деревьев. Я смотрю на записку Акселя, вожу большим пальцем по одинокой букве А. Затем складываю её пополам и убираю в маленький кармашек свитера, прямо у моего сердца.

Глава 4. Аксель

Плейлист: Cage The Elephant — Social Cues

Какого чёрта я наделал?

«Останься здесь на ночь». Я просто… выпалил это, и это так не похоже на меня, а потом… будто я неясно выразился… я повторил это в проклятой записке.

С моим номером телефона.

Чтоб мне провалиться.

Я будто сделался одержимым, отвозя её в дом, говоря ей остаться, черкая эту записку, тогда как на деле я хочу, чтобы Руни была как можно дальше от меня. Потому что на протяжении двух лет, что я скрывал влечение к ней, это было возможно посредством лишь одного метода: дистанция.

И что я делаю, когда она вваливается в мою жизнь? Я приглашаю её остаться на ночь, бл*дь.

Гениально, Аксель. Просто гениально.

Лучшее, что я сейчас могу сделать — это не попадаться на глаза, и именно этим я занимаюсь. Не то чтобы это особо помогало. Я всё равно чувствую её запах, мягкий и умиротворённый, как луг в сумерках, где цветы покачиваются на ветерке. Большинство парфюмов такие удушающе сильные, что вызывают у меня головную боль. Но этот был таким… успокаивающим. Интересно, может, это просто запах её кожи и волос.

Но задаваться такими вопросами опасно. Потому что потом я представляю, как утыкаюсь носом в мягкие, тёплые, сладкие местечки тела Руни и вдыхаю её. А этому не бывать.

Никогда.

Я прибавляю темп, и каждый шаг создаёт больше расстояния между нами, хотя я знаю, что это бесполезно. Я до сих пор чую её успокаивающий запах, до сих пор чувствую её мягкое тело, прислонившееся к моему, пока я удерживал нас над лестницами. Её груди, прижавшиеся к моей груди. Тепло её ладоней, заклеймившее мою кожу.

— Бл*дь, — я ударяю по сорняку палкой, которую держал в ладони, затем выбрасываю палку.

Мои шаги быстро преодолевают расстояние, пока я начинаю пересекать небольшое футбольное поле за шалашом, ставшее домом для бесконечного множества семейных игр.

К слову о моей бл*дской семье. Я переехал на тысячу миль к северу от них, а они всё равно умудряются влезать в мою жизнь. Пусть они не знают, что происходит с шалашом, у Райдера и Уиллы нет хорошего оправдания, чтобы посылать Руни сюда. Это мой период времени здесь, и они оба это знали. Что-то происходит. Я не знаю, что именно, но тут за версту пахнет проделками Бергманов.

Пронёсшись по полю, я выхватываю телефон, открываю текстовые сообщения и переписку с Райдером, затем печатаю: «Что за игру ты ведёшь, чёрт возьми?»

Три маленькие точки появляются немедленно, затем приходит ответ: «Обожаю непонятные сообщения».

«Не делай вид, будто ты не знаешь, что Руни здесь, в шалаше, — пишу я. — Она сказала, что Уилла сказала ей приехать сюда. Значит, ТЫ сказал ей, что шалаш свободен. Это моё время в хижине. Чем ты думал, бл*дь?»

Его ответ: «Я думал, тут нет ничего страшного».

— Ничего страшного! — ору я, с топотом поднимаясь по крыльцу. Я открываю входную дверь, затем захлопываю её за собой.

Я не могу сказать ему о состоянии шалаша. Но я могу сказать ему, что присутствие Руни — это последнее, что мне нужно. «Ну, это не так. Она не может быть здесь».

«Почему нет?» — пишет он.

Я перебираю варианты, что сказать. Я не могу объяснить, насколько тут всё серьёзно, но Боже, надеюсь, он понимает, какой бардак это создаёт. Она повлияла на мою креативность, даже находясь в тысяче миль от меня. А теперь, когда я увидел её, ощутил её запах, прикоснулся к ней, каковы мои шансы написать картины, которые мне нужны? Я знаю, как работает мой мозг. Когда я возьму кисточку, я буду поглощён лишь одним, и это точно не абстрактное искусство.

Я расхаживаю туда-сюда по дому, и серьёзность ситуации затягивается как удавка на моей шее. У меня есть два месяца, чтобы провести и оплатить самые крупные ремонтные работы в шалаше. Команда Паркера и Беннета готова сделать работу. Нужны лишь деньги. Мне надо писать гениально и продавать быстро, или же смириться и жениться.

Иисусе.

Клянусь, фото дяди Якоба смотрит на меня и дразнит из коридора.

— С таким же успехом ты мог сказать мне взобраться на Эверест, — говорю я фотографии. — Чёрт, да там у меня были бы бОльшие шансы на успех!

Его серьёзное лицо смотрит на меня в ответ. Я упираюсь лбом в стену и несколько раз ударяюсь. Я схожу с ума.

Когда мой телефон пиликает сообщением от Райдера, я едва не выпрыгиваю из собственной шкуры.

«Уилла сказала, что Руни переживает непростое время, и ей нужно где-то остановиться на время, так что я сказал ей поехать туда. Ты вообще не живёшь в шалаше, Акс. Ты построил свой чёртов дом на участке. В чём проблема? Ты заразишься вшами, если несколько недель будешь делить с ней акр земли?»

О Боже. Недель? Она не может остаться тут на недели. Я не выдержу.

«Я не живу в шалаше, — печатаю я, — но у меня есть проекты, над которыми я работал».

«Поставь проекты на паузу, — отвечает он. — Или работай над ними и не лезь к ней. Будь большим мальчиком и поговори с ней сам».

Я не могу говорить с Руни, по крайней мере, вести длительный разговор и оставаться вразумительным. Я едва могу смотреть на неё и при этом нормально дышать. «Заставь Уиллу пригласить её пожить у вас», — печатаю я.

Мой телефон пиликает от следующего сообщения. «О нет, бл*дь. Мы живём в малюсеньком домике, и Уилла половину времени вообще отсутствует. Шалаш пустует, и абсолютно логично предложить его другу семьи. Если тебе приспичило быть мудаком, иди прячься в своём маленьком коттедже тролля и оставайся там, пока она не уедет».

И снова пиликает. «Между делом вытащи кол из своей задницы и привыкай к её присутствию, потому что она приглашена на День Благодарения, а это означает шарады после ужина с индейкой».

Чёрт. Воспоминание о поцелуе с Руни накатывает в полную силу — сладкая мягкость её губ на моих, румянец на её щеках, пока она смотрела на меня. Это не может повториться.

Моему брату-засранцу хватает наглости написать: «На сей раз брошу в корзинку задание "поцелуй взасос"».

«Отъе*ись», — печатаю я.

Его ответ приходит мгновенно. «Лол».

Я стону и убираю телефон в карман. Это ужасно. Райдер говорит, что Руни приехала, потому что переживает непростое время, и пусть я не знаю, что происходит, я вижу, что она сама не своя.