Ты (не) моя мама (СИ) - Адриевская Татьяна

— По возможности, буду, — Максим криво улыбнулся и пошёл в сторону дома.

* * *

Прошло несколько дней с тех пор, как я вернулся на работу. За время моего отсутствия никаких глобальных проблем не возникло. Не считая ежедневного появления в компании Натальи Райнес. Некоторым это не очень понравилось. Особенно Дарье Ромадановой, которая давно просилась вести бренд «Фокс» под своим руководством. Но если отбросить негативные эмоции и мыслить здраво, модели Райнес всегда более продуманные. Поэтому в правильности своего решения я не сомневался.

На утреннем собрании, когда Наталья согласовывала со мной отличительный знак весенней коллекции, я поймал себя на мысли, что она выглядит несколько моложе своего реального возраста. Возможно всё дело в миниатюрной фигуре, или же больших открытых глазах и гладкой светлой коже, но перед собой я видел девушку, которой сложно дать больше двадцати пяти лет. Глядя на неё, невозможно допустить хотя бы мысль, что она может быть матерью десятилетней девочки.

— Если делать тёмную окантовку в качестве отличительного знака, мы не можем использовать светлые тона, — довольно резко возразила Дарья. — Это дети, Наталья Романовна, а не восковые куклы. Они имеют такое свойство, как двигаться. Многие родители думают о практичности, и попусту не будут покупать светлые вещи.

— Вы видимо меня не поняли, — спокойно возразила Райнес. — Контраст может быть не только тёмное к светлому, но и наоборот. У тёмных тканей может быть светлая окантовка.

Дарья сдаваться не спешила. Упрямо поджав губы, она поинтересовалась:

— Есть ещё варианты?

— Есть, — Наталья протягивает мне эскиз продолговатого ромба. — Но всё же окантовка мне кажется менее навязчивым и простым вариантом…

— А что у вас, по «деткам» Дарья? — спросил я, внимательно всматриваясь в варианты, предложенные Райнес.

И всё же, я не могу не согласиться, окантовка действительно выглядит менее навязчивой, и в то же время выделяет коллекцию. Просто, не ново, но мы ещё подобного не использовали.

— Я… — Дарья немного растерялась. — Я конечно подготовила некоторые варианты, но думала сегодня мы обсуждаем коллекцию подростков.

— Верно, — согласился я. — Завтра буду ждать ваши варианты по «деткам». Все свободны, спасибо.

Присутствующие засуетились. Наталья одна из первых подхватила папку, когда я остановил её:

— Наталья, задержитесь, пожалуйста.

Глава 5

Наталья.

Замерла с папкой в руках и снова села на место. По лицу полосонул острый, наполненный неприязнью взгляд Дарьи, который я благоразумно проигнорировала. Я вполне осознавала, что в основном филиале компании Ярчинских мне многие будут не рады. Тут и без меня хватало известных и более опытных дизайнеров, способных вести новую линейку одежды. Но я обязана удержаться за это место во что бы то ни стало. Чтобы не потерять ту единственную ниточку, связывающую меня с Алёной.

Когда Полина, моя коллега по бренду «Фокс», покинула кабинет последней, мы остались с Владом одни. Я глубоко вдохнула и, отбросив эмоции, посмотрела на него. И снова этот взгляд… Внимательный, острый и… завораживающий. Тёмно-зелёные глаза буквально прожигали насквозь, заставляя напрягаться струной.

Давно я не чувствовала себя такой уязвимой в присутствии мужчины. Влад Ярчинский имел надо мной неоспоримую, почти осязаемую власть. И это пугало.

— Алёна хотела показать вам свою работу сегодня вечером, — объявил он низким голосом и отвёл взгляд. — У вас будет минутка?

Я бы с радостью провела со своей дочерью каждое мгновение своей жизни. Если бы только могла.

— Обязательно, — говорю вместо этого. — В любое время.

Губы Влада чуть дернулись в ироничной улыбке, но с них не слетело ни единой колкости. И на том спасибо.

— Она приедет после школы, и мы навестим вас.

— Как… — я запнулась, неуверенная в том, что на мой вопрос ответят, но всё же продолжила: — Как ей новая школа?

— Сегодня первый день, — помедлив, произнёс Влад. — Пока рано что-то говорить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Понятно…

Перевела взгляд на глобус, что стоял на дальнем углу стола. Стильный, чёрный, блестящий, с золотистыми материками. Названия континентов выделялись на золотом цвете тёмным курсивом. Зачем-то посмотрела на основание с гравировкой. Разглядеть надпись было невозможно, но именно по гравировке я поняла, что это подарок.

Влад подался вперёд, протянул мне папку с эскизами и произнес прохладно и негромко:

— Я не могу понять одного. Почему вы решили найти Алёну спустя столько времени? Почему интересуетесь ей?

Снова столкнулась с пронзительным взглядом его глаз. Спину обдало холодом, словно кто-то сверху окатил меня ледяной водой. Хотя почему кто-то. Всему виной льдинки, звенящие в мужском низком голосе, которые градом били по мне.

— Сначала вы нашли мою сестру, наблюдали за ней и дочерью со стороны. А позже вышли на связь. Ведь так?

Ярчинский навёл на меня справки? От одной только мысли об этом, у меня перехватило дыхание. Меньше всего мне нужно, чтобы кто-то рылся в моём прошлом.

— Так, — кивнула, взяв себя в руки. — Сначала, я просто хотела знать, что у Алёны всё хорошо. А потом… я не могла остановиться. И сейчас не могу. Ведь Алёна потеряла самого близкого человека, которому смогла довериться после… — я не договорила. Язык не повернулся произнести это вслух. — Мне важно знать, что с ней всё в порядке. И помогать ей, чем могу.

— А чем вы можете помогать Алёне? — спросил Влад задумчиво, откинувшись на спинку стула.

Его непринуждённая поза казалась расслабленной только на первый взгляд. На самом деле Ярчинский был напряжён. Его пальцы крепко сжимали подлокотник кресла, чётко очерченные губы были слегка поджаты, а взгляд продолжал внимательно впитывать каждое моё движение.

— Скажите, чем нужно помочь.

— Через две недели у Алёны должна состояться выставка в художественной школе, где она училась последние годы. Её работы были номинированы как одни из лучших ещё два месяца назад. Детям будут вручены награды. Мне позвонили вчера вечером, спросили, может ли Алёна присутствовать. В случае отрицательного ответа приз вышлют почтой, но я считаю, что Алёне будет приятно побывать на выставке, где представлены её рисунки. К тому же она будет рада находиться на награждении лично.

— Вы абсолютно правы, — согласилась я, не понимая, к чему он клонит.

Неужели предлагает поехать с ними?

— На поездку уйдёт два дня, — продолжил Ярчинский. — Моя жена по некоторым причинам не сможет сопровождать Алёну. А я… — небольшая заминка. — В общем, племяннице десять, ситуации могут возникнуть разные, ей может что-то понадобиться, а я для неё пока ещё чужой дядя, к которому она не сможет обратиться с любой просьбой. И Раиса больше у нас не работает.

Слушала, не перебивая, боясь и слово вставить, и всё ещё сомневалась, что мне предложат сопровождать Алёну.

— Если у вас получится поехать с нами…

— Я поеду, — выпалила поспешно, пока Ярчинский не передумал.

Он смолк на мгновение, словно не ожидал от меня такого рвения, затем согласно кивнул.

— Внимание привлекать не будем. Для всех вы поедете на прежнее место работы решить вопросы, требующие вашего присутствия.

— Хорошо.

— Тогда буду на вас рассчитывать, Наталья. Спасибо.

Казалось, что Влад поблагодарил искренне. Вот только благодарить, в первую очередь, мне нужно его.

* * *

Собрала эскизы в папку, ругая себя за задержку. Ярчинский наверняка уже ушёл на обед. Он ждал от меня набросков ещё к одиннадцати, но я смогла выдать что-то годное только к пяти минутам первого. Плохо. И зачем я только взялась спорить с Дарьей, что её вариант комбинезона для малышей, имеющий слишком много кнопок-застежек, неудобен в эксплуатации?

В итоге нарвалась на проработку собственного видения модели комбинезона, которую, ввиду «особой» любви к моей персоне, будут подвергать гораздо более жёсткой и детальной критике.