Цугуми - Банана Ёсимото

– Твой отец действительно обычный человек. Когда она произнесла это с серьёзным видом, мы были в её комнате и переписывали пластинку. Стоял пасмурный день, море было покрыто мелкими барашками. В такие мрачные, серые дни Цугуми немного мягче относилась к окружающим. Тётя Масако однажды сказала, что, когда Цугуми была ещё совсем ребёнком, именно в такой день она чуть не умерла.

– Ты так думаешь? Самый обычный? – переспросила я.

– Нет, он по-своему обычный. Это обычность мальчика. Ты меня поняла? – рассмеялась Цугуми.

Её щёки горели от небольшой температуры, волосы разметались по чистой белой наволочке.

– Очень может быть. А почему ты так думаешь? – поинтересовалась я.

– Он придаёт слишком большое значение мелочам. Несмотря на то, что у него слабый характер, он очень гордый, такой же, как ты, только ты не такая слабая. У него, как мне кажется, возникают проблемы, когда он сталкивается с реальностью.

В этом была доля истины, поэтому я не рассердилась, а только сказала:

– Пусть будет так, но он хорошо ладит с моей мамой, не так ли?

– Да, его сердце оттаивает рядом с твоей матерью. А я, лёжа в постели, всё познала, хотя это, может, и звучит странно. Во всяком случае, когда я неожиданно столкнулась с твоим отцом в коридоре гостиницы, он воскликнул: «О, Цугуми-тян, если тебе что-нибудь нужно в Токио, скажи мне, и я куплю всё, что хочешь». Даже такая, как я, ответила на это только улыбкой. – Посмотрев на меня, Цугуми рассмеялась.

Несмотря на наступившую вторую половину дня, в комнате было ещё достаточно светло, тихо играла музыка, и мы молча просматривали журналы. Когда закончилась плёнка, стало совсем тихо, и только раздавался шелест переворачиваемых страниц.

Цугуми.

Расставшись с ней, я стала лучше её понимать. Она применяла различные трюки и вела себя грубо, чтобы не дать другим понять, какая она есть на самом деле. Хотя я при желании могла с кем угодно встречаться и куда угодно поехать, мне казалось, что именно Цугуми, привязанная к своему маленькому городку, стала забывать меня. Это потому, что для Цугуми не было прошлого, для неё оставалось только «сегодня».

Однажды вечером раздался телефонный звонок. Когда я взяла трубку, то услышала голос Цугуми.

– Это я!

Внезапно свет и тени прошлого предстали перед моими глазами. Я громко закричала:

– Ой, как живёшь? Как я рада, что ты позвонила. У вас все здоровы?

– По-прежнему дурацкая атмосфера. Мария, как ты учишься?

Цугуми рассмеялась. Как только она заговорила, расстояние между нами, казалось, мгновенно сократилось и ко мне вернулась моя подруга-сестра.

– Да, учусь.

– Отец ещё не завёл себе любовницу? Говорят, то, что было дважды, будет трижды.

– Нет, не завёл.

– Понятно. Я думаю, моя старуха позже сообщит твоей матери, что весной будущего года мы закрываем гостиницу.

– Что ты говоришь? Гостиницы больше не будет? – удивилась я.

– Да-да. Наш отец задумал вместе со своим приятелем, у которого есть земля, построить пансионат. Такая у них смехотворная мечта. Прямо сказка. И они хотят потом передать его в наследство сестре Ёко. Вот так-то.

– Ты тоже поедешь на новое место?

– Мне всё равно, где умирать, на море или в горах, – безразличным тоном ответила Цугуми.

– Как жаль, что «Ямамотоя» закрывается, – огорчилась я. Я представляла себе, что мои родственники будут вечно жить в этом городе.

– Во всяком случае, ты ведь во время летних каникул свободна? Приезжай погостить. Будешь жить в гостевом номере гостиницы, мы будем кормить тебя лучшими сасими, как говорит мама.

– Да, конечно приеду.

Перед моими глазами поплыла панорама города, внутренние помещения гостиницы, как будто спроецированные на экран старой цветной восьмимиллиметровой камерой. В хорошо знакомой мне маленькой комнате лежит Цугуми и держит в своей тонкой руке телефонную трубку.

– Значит, решено. Подожди, не вешай трубку. Мама хочет поговорить с твоей. Она уже поднялась по лестнице. Всего хорошего, – поспешно сказала Цугуми.

– Сейчас я позову маму, – успела ответить я.

Вот так и случилось, что я провела последнее лето в гостинице «Ямамотоя».

Чужая

Почему так происходит?

Когда теплоход входит в порт, у меня всегда, даже в прошлом, возникает смутное чувство, что я здесь чужой человек. Что-то подобное, закрадывалось в душу даже тогда, когда я уезжала на экскурсию, а потом на этом же теплоходе возвращалась назад. По необъяснимой причине я всегда ощущала, что откуда-то сюда приехала и что рано или поздно должна буду вновь покинуть город.

Я думаю, что когда ты находиться в море и видишь удаляющиеся причалы, подёрнутые дымкой, то начинаешь отчётливо понимать, что теперь можешь полагаться только на себя и что уже не принадлежишь тому месту, которое только что оставил.

День клонился к вечеру. Волны ослепительно сверкали в лучах заходящего солнца, и там впереди под оранжевым небом уже можно было различить пристань, которая вставала из воды, как мираж в пустыне. Из старого динамика на корабле раздались звуки музыки, и капитан объявил название приближающегося города. На палубе, видимо, было ещё очень жарко, но в каюте был включён кондиционер, и я даже замёрзла.

Всю дорогу на скоростном поезде до посадки на теплоход я была в возбуждённом, радостном настроении, но в море от небольшой качки вскоре задремала, а когда проснулась, то почувствовала, что возбуждение улеглось. Сквозь забрызганные морской водой стёкла иллюминатора было видно, как хорошо знакомый и любимый берег становится всё ближе и ближе.

Раздался гудок, и теплоход, описав дугу, приблизился к причалу. Я уже смогла различить Цугуми, которая в белом платье, скрестив руки на груди, стояла рядом с рекламным щитом, на котором было написано «Добро пожаловать!».

Теплоход медленно подходил к причалу и, уткнувшись в него, остановился. Матросы бросили канаты и установили трап. Собрав свои вещи, я вышла на палубу и попала в жаркое лето. Когда я сошла на берег, Цугуми приблизилась ко мне и без каких-либо приветствий типа «как я давно тебя не видела, всё ли у тебя в порядке», с хмурой надутой физиономией заявила:

– А вы опоздали.

– А ты совсем не изменилась, – ответила я.

– Я здесь почти зачахла, – отрезала она и, даже не улыбнувшись, пошла впереди.

Я ничего не сказала, но меня настолько развеселила эта характерная для Цугуми манера встречи, что я не смогла удержаться от смеха.

Гостиница «Ямамотоя» стояла на том же месте, но, когда я её увидела, мною овладело странное чувство – будто что-то не в порядке, будто я наткнулась на дом, который мне только снился. Однако всё встало на свои места, когда Цугуми закричала в сторону открытой двери вестибюля:

– Прибыла нахлебница!

Пуч начал лаять за забором, и тётя Масако, улыбаясь, появилась из дома со словами:

– Цугуми, так говорить нехорошо. Выскочила также Ёко, радостно приветствуя меня:

– Привет, Мария, давно тебя не видела.

Я сразу почувствовала себя как дома, и сердце учащённо забилось.

У входа в гостиницу стоял ряд пляжных сандалий, и чувствовалось, что последний летний сезон проходит очень активно. Исходящий из дома запах заставил меня вспомнить рабочий ритм, которым живёт гостиница.

– Тётя, чем-нибудь помочь? – спросила я.

– Нет-нет, заходи и попей чаю с Ёко. – И тётя Масако побежала на кухню, из которой доносились громкие звуки.

Это предложение прозвучало как раз вовремя, так как Ёко должна была что-то перекусить перед уходом на работу, а тётя и дядя находились в самом разгаре процесса подготовки ужина для гостей. Каждый день в гостинице протекал в одном и том же ритме.

Внутри Ёко ела рисовые шарики, но, увидев меня, достала мою старую чашку и налила чаю.

– Мария, хочешь рису?

– Дурочка, ты хочешь этой ерундой испортить шикарный ужин, который её ожидает.

Цугуми сидела в углу комнаты, опершись спиной о стену и вытянув ноги. Она перелистывала журнал и даже не смотрела на нас, когда говорила.

– Это верно. Мария, тогда я принесу домой пирожные, ладно? – предложила Ёко.

– Это будет здорово, – согласилась я. Мимо открытых окон гостиницы проходили возвращающиеся с моря постояльцы, громко и весело разговаривая. В это время во всех гостиницах города начинался ужин, и, казалось, что всюду кипела работа. Небо ещё оставалось светлым, и по телевизору передавали вечерние новости. Слабый ветерок приносил с собой запах моря и далёкие крики чаек. Был обычный летний вечер, но я уже знала, что ничто не может быть вечным.

– Мария приехала? – раздался голос, и послышались приближающиеся шаги. Из-за занавески появилось лицо дяди.

– А, правильно сделала, что приехала. Отдыхай спокойно. – Улыбнувшись, он снова исчез.

Цугуми встала, подошла к холодильнику, налила ячменный чай в стакан с изображением Микки-Мауса, который ей довольно давно подарили в винной лавке. Выпив чай, она ополоснула стакан и поставила его на полку.