Фантош. Книга первая - Анфиса Кохинор

Миганаш скользнул взглядом по изысканно переплетённым прядям, по резным завиткам позолоченных гребней и отвернулся, чувствуя себя предателем. Гедерику же цепкий, напряжённый взгляд отца заставил побледнеть. "Неужели заметил, что это не мои волосы? Если заметил - начнёт задавать вопросы. И тогда… тогда…" Решимость, казавшаяся незыблемой, слетела, точно сорванная ветром шляпа, и Геда почувствовала себя маленькой и глупой. "И я надеялась, скрыть от него свой побег? Идиотка! Теперь папа точно считает меня взбалмошной дурёхой. Какой позор! Как смотреть ему в глаза?" Мысли путались и скакали, словно задались целью извести Гедерику. Ладони вспотели, а по спине пробежал холодок. Поёрзав на стуле, девушка машинально потянулась к волосам, но отдёрнула руку, потупилась, и бледные щёки вспыхнули горячим румянцем: Геда вспомнила, как добрая нянюшка уговаривала горничную отрезать свои косы. Служанке очень не хотелось расставаться с волосами, такими же красивыми и роскошными, как у Гедерики. И всё же, она сделала это. Сделала, чтобы дочь главы Совета предстала перед женихом не взъерошенным воробьём, а маленькой светской дамой.

И вновь рука нянюшки легла на запястье, поглаживая и успокаивая. Геда не ощутила магии, но готова была поклясться, что без неё не обошлось. Не могло обычное прикосновение утишить душевную боль, убаюкать сомнения и страхи, наполнить разум умиротворением и покоем. "Жизнь идёт своим чередом", - флегматично подумала девушка и, услышав шорох раскрывающихся дверей, подняла голову…

Дигнар вышел в коридор, пренебрежительно взглянул на слугу, который ждал его, чтобы проводить в малый приёмный зал, и удовлетворённо хмыкнул: молодой парень в тёмно-коричневой ливрее с серебряным кантом машинально поклонился высокому гостю и с открытым ртом уставился на Оникса. Столь идеальных существ ликанцу не доводилось видеть ни разу в жизни. Оглушённый и раздавленный, он во все глаза таращился на прекрасного юношу, напрочь забыв о своих обязанностях.

С минуту понаблюдав за выпавшим из реальности слугой, Дигнар криво улыбнулся и елейным голосом поинтересовался:

- Так и будем стоять в коридоре, милейший? Или в Ликане принято устраивать смотрины невесты прямо у дверей жениха? Забавный, однако, обычай!

- Ага. - Ликанец с трудом оторвал взгляд от красавца-фантоша и заучено проговорил: - Прошу Вас следовать за мной, господин Дигнар.

- Веди!

Сын сатрапа довольно ухмыльнулся и с важным видом зашагал за слугой. Бурная реакция ликанца на Оникса привела его в отличное расположение духа и вернула уверенность в себе. Да и физическое состояние как будто улучшилось, головная боль отступила, и мысли о еде уже вызывали интерес, а не рвотные позывы. "Выпью бокальчик-другой и совсем поправлюсь", - с воодушевлением подумал Дигнар и стал с интересом смотреть по сторонам, оценивая внутренне убранство дома Совета. Впрочем, особо оценивать было нечего: изнутри дом выглядел также непрезентабельно, как и снаружи. Чистые, белоснежные стены без привычных глазу пёстрых гобеленов и картин, зато со строгими коваными светильниками, расположенными через равные промежутки. На окнах - лёгкий кружевной тюль в обрамлении однотонных синих гардин; светлый, до блеска натёртый паркет без ковровых дорожек и немногочисленные керамические вазоны с живыми цветами. "Чистенько, простенько, бедненько", - вынес вердикт тиратец. Его рот скривился в презрительной гримасе, а перед глазами возникли пышущие богатством и роскошью коридоры и залы родного дворца. Домой захотелось до зубовного скрежета. Но дело есть дело. Союзный договор с Ликаной, который стороны обсуждали и согласовывали в течение двух лет, нужно было подписать во что бы то ни стало. И Дигнар был твёрдо намерен сделать это. Даже ценой собственной свободы! Хотя… Сын сатрапа едко ухмыльнулся: брак с Гедерикой представлялся ему забавным. Он, яростный противник магии, должен был жениться на ведьме и зачать наследника. Бесхитростные ликанцы полагали, что ребёнок Дигнара и Гедерики станет залогом дружбы и сотрудничества между государствами. Сатрап вместе с сыном посмеялся над их потрясающей наивностью и оставил без изменения все пункты, касающиеся брака. До поры до времени они будут честно соблюдать условия договора, а потом… Сын сатрапа мечтательно улыбнулся, представив себя правителем всего материка, и сглотнул слюну если события будут разворачиваться так, как они с отцом планировали, то уже в скором времени можно будет избавиться и от Гедерики, и от её отпрыска, если тот успеет родиться. Лицо Дигнара просветлело, и он вошёл в услужливо распахнутые двери малого приёмного зала сияющий, как новенькая золотая монета.

При виде высокого гостя старейшины приподнялись и слегка поклонились. В ответ сын сатрапа улыбнулся, продемонстрировав крупные белые зубы, важно кивнул и направился к предназначенному ему месту. Ликование переполняло Дигнара: отвесив приветственный поклон, старейшины с восторгом и замешательством уставились на Оникса, а сидевшие за столом дамы, казалось, и вовсе не заметили гостя, во все глаза глядя на фантоша. И только его невеста осталась безучастна к происходящему.

Услышав звук открывающейся двери, Гедерика, как и остальные, повернулась на шум, но в последний миг струсила и опустила голову, желая хоть минутой меньше видеть ненавистного жениха. "Успею ещё насмотреться", - мрачно думала она, рассматривая белоснежный конус салфетки. В окутавшей зал тишине прозвучали лёгкие шаги, с тихим стуком отодвинулся и едва слышно скрипнул стул напротив, и Гедерика решилась, наконец, посмотреть на жениха, всё равно отступать некуда: Дигнар практически её муж, и отменить грядущий брак невозможно. Глубоко вдохнув, словно собираясь нырнуть, девушка подняла пылающее, как в лихорадке лицо, и взгляды будущих супругов скрестились. Острые буравчики жестких карих глаз пронзили Геду вражескими стилетами, а одутловатое пористое лицо вызвало физическое отвращение.

Схватку взглядов Гедерика проиграла вчистую. Она уронила голову на грудь, но уродливое лицо жениха всё равно маячило перед внутренним взором, заставляя сердце болезненно сжиматься. Мысль о том, что ей придётся прожить с этим надменным уродом всю жизнь, да ещё делить с ним постель, показалась дикой и абсурдной. На глаза навернулись бессильные, горькие слёзы. Хорошо, что Тель была рядом: нежная и уверенная рука крепко сжала запястье. Слёзы высохли, не успев пролиться, образ проклятого жениха поспешно ретировался на задворки сознания, сердце забилось ровно и спокойно. Однако вновь посмотреть на будущего мужа Геда не решилась. Чуть вскинув голову, она обратила всё своё внимание на входную дверь, возле которой в безмолвном карауле возвышались четыре чёрные фигуры.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});