Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бывают дела на этом устинском промысле, хитрые дела бывают, такие хитрые, что только вот слушай.
Зверя-то мы этак окружим со всех сторон, льды морские пособят нам, сопрет их ветрами — юрово видит дело пропащее, сейчас на хитрость. Один взревет чисто, тонко, звонко, другой пристанет, третий, все заголосят. Этим ревом они словно вот что сказывают: «Собирайся-де, други милые, в одну кучу, сообща поведем защиту; полезай ты на меня, ты на меня; навалим большую кучу, да и понатужимся — может, и проломим лед-от». Ну и лезут друг на дружку, большие груды делают и пыхтят на ту пору, крепко пыхтят; слышим, силу-то свою останную собирают. Тут не зевай: коли, руби их — в куче сподручнее! Не усноровишься — звери проломят лед, бывало этак-то! И бей ты их прямо в голову, а сделал которому шавуй (шавуйный удар —в шею, значит) — замечется зверь и всех прочь разгонит. И тут ты никоими силами не остановишь их: начнут забирать передом да подхватывать задними ластами, что угорелые, и прямо к морю, в воду. А ластами они своими круто забирают: человеку, хоть скороход он будь, не догнать. На этих, на устинских промыслах, когда много народу, совсем война идет: кричим, ругаемся, деремся и все норовят как бы вперед попасть поскорей да подальше. Большое тут дело бывает, самое спешное: однажды в сутки едим, да и полфунта хлеба не съедаем: не хочется. Едим слегка — значит понемногу. Тяжелее этого загребного нет; недели по три, по четыре земли не видишь, какая такая есть она! Боевой промысел, смертельный, трудный промысел — верь ты Богу!..
Набьем мы этак-то их, наколотим, на месте же тут и свежуем. Шкуры свертываем трубкой (края закидываем и прижимаем ремнем) к одному концу юрки (длинные ремни сажен в 20) привязываем, а другой конец юрки в лодке прицепляем, да так и спускаем в воду. Конченое, значит, это дело. Счастлив человек, коли жив на берег вышел. Много денег тому архангельские купцы и за харавину и за сало дадут. Только ты им сало на дому вытопи: без того не берут.
При промысле при этом есть ведь у нас и приметы разные. Сказывать, что ли?
— Какие же приметы?
— Да вот: прибылая вода юрова эти к берегу приносит, убылая от берегу несет в голомя. Опять же запад (W) и глубник (NW) наносит их; шалоник (SW), летний (S) и обедник (SO) относят в океан.
— А еще-то что?
— А потянул ветер на Моржовец, не выходи в море — отнесет; и кожи пропадут на дальних сувоях, да и сам ты погибнешь: либо в океан тебя вынесет, либо с голоду на льдине пропадешь.
Действительно, опасен этот устинский или выволочный промысел (выволочный потому, что лед в это время по большей части выволакивается ветрами из Белого моря в океан). Не проходит года, чтобы не погибало два-три человека из смелых, действующих сломя голову и на свое русское авось мезенских промышленников: то льдины рушатся от столкновения с другими, то окажется, что нет пищи ни на льдине, ни за пазухой: ламбы (водяные лыжи) на полой (открытой ото льда) воде не помогают; присутствие духа не сбережешь в течение двух-трех дней бесцельного плавания. Смерть,
- Собрание сочинений в семи томах. Том 5. На Востоке - Сергей Васильевич Максимов - География / История
- Лекции по истории Древней Церкви. Том III - Василий Болотов - История
- Лекции по истории Древней Церкви. Том II - Василий Болотов - История
- Год на севере - Сергей Максимов - История
- Бояре висячие - Нина Молева - История
- Православная Церковь и Русская революция. Очерки истории. 1917—1920 - Павел Геннадьевич Рогозный - История
- Угреша. Страницы истории - Инесса Антонова - История
- В поисках своего лица - Джордж Найт - История / Прочая религиозная литература
- Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн - Евгений Родионов - История
- Еврейские пираты Карибского моря - Эдвард Крицлер - История