РЕВОЛЮЦИОННОЕ БОГАТСТВО - Элвин Тоффлер

Если Вторая волна богатства принесла массовость, Третья волна освобождает от нее производство, рынки, общество.

Если в государствах Второй волны нуклеарная семья вытеснила большие семьи, типичные для большинства аграрных стран Первой волны, то Третья волна допускает и признает существование разнообразных семейных формаций.

Если Вторая волна строила вертикальную иерархию, у Третьей волны есть тенденция к горизонтальным организациям и к созданию сетевых и альтернативных структур.

И это только начало длинного списка радикальных изменений. Например, производство товаров для населения — главная цель экономики Второй волны — все больше превращается в легко преобразуемую, достаточно простую, недорогую форму деятельности.

С другой стороны, такие неосязаемые виды деятельности, как финансирование, дизайн, планирование, научные исследования, маркетинг, реклама, распределение, управление, обслуживание, переработка, часто становятся более сложными и дорогостоящими. Они нередко дают больше прибыли и бывают более выгодными, чем ковка металла или физический труд. В результате происходят глубокие изменения в отношениях между различными секторами экономики.

При росте волны богатства ее распространение по миру является неравномерным, и сегодня в таких странах, как Бразилия и Индия, можно обнаружить одновременное присутствие всех трех волн, перекрывающих друг друга: немногие охотники и собиратели вымирают по мере того, как крестьяне Первой волны захватывают их земли; крестьяне устремляются в город за заработком на заводы Второй волны, появляются всходы интернет-кафе и компьютерных фирм, возникающих с приходом Третьей волны.

Вместе с этими сдвигами приходят и деградация, и инновации и эксперименты, старые институты функционируют плохо, и люди ищут новые способы жизни, новые ценности, новую систему верований, новые формы семьи, возникают новые направления в искусстве, литературе, музыке, новые отношения между полами.

Система богатства нуждается в питающих ее обществе и культуре, а общество и культура сотрясаются, когда две или три системы богатства сталкиваются друг с другом.

Эти примерные схемы лишь намеком показывают на различия между системами богатства в мире, как и между тремя великими цивилизациями, возникающими вместе с этими волнами, но даже схематического показа достаточно, чтобы стали явными их основные черты: Первая волна системы богатства основывалась главным образом на выращивании продуктов, Вторая волна — на их производстве, Третья волна системы богатства все больше основывается на услугах, мышлении, на знаниях и профессионализме.

Три образа жизни, три типа мира

Индустриализм создал больше богатства и больше излишков на душу населения, чем крестьянское хозяйство, а возникающая сегодня, хотя еще не завершенная Третья волна обещает такой объем богатства, в сравнении с которым богатство ее предшественников будет казаться ничтожным. Она, возможно, увеличит богатство не только в денежном выражении, но и богатство человеческое — мы создадим богатство для себя и своих близких, не связанное с деньгами.

Каждая из этих трех систем богатства налагает различные обязанности и на общество, и на отдельных граждан. Производимые ими богатства различны и по форме, и по объему. Экологические и культурные их последствия резко отличаются. Они также формируют совершенно разные стили жизни.

Сравните, например, образ жизни крестьян из Бангладеш, рабочих из сборочного цеха фирмы «Форд в Кельне» или программиста из Сиэтла или Сингапура. Даже в одной стране, скажем, в Индии, жизнь крестьянина в Бихаре, фабричного рабочего в Бомбее и программиста в Бангалоре очень отличаются. Они работают в пределах различных систем богатства и фактически живут в разных мирах.

Чтобы понять эти различия и то, куда они нас ведут, необходимо заглянуть в ту область, куда экономисты и ученые-финансисты обычно редко нас отсылают, — к тем глубинным основам бизнеса, от которых зависит будущее богатства.

Глава 4

ГЛУБИННЫЕ ОСНОВЫ ЭКОНОМИКИ

Каждое утро миллионы людей в мире, проснувшись, сразу кидаются к Интернету, чтобы узнать биржевые цены, спешат перелистать газеты, включают телевизор, чтобы прослушать последние новости бизнеса. И только потом начинают думать о завтраке.

Кое-кто, возможно, хотел бы даже вживить микрочип себе в голову, если бы с его помощью можно было бы сразу подключиться к информации о биржевых индексах или об изменениях, касающихся его ценных бумаг. Думаю, недолго ждать, когда кто-нибудь так и сделает.

А пока домохозяйки в Шанхае, таксисты в Нью-Йорке и торговцы валютой во Франкфурте будут слушать последние новости, передаваемые в течение 86400 секунд ежедневно агентствами Рейтер, Блумберг, Си-эн-би-си, Си-эн-эн, Би-би-си и их партнерами и конкурентами по всему миру. Услуги агентств, передающих новости, сами превратились в глобальную индустрию.

Никто даже не притворяется, будто понимает, как эта индустрия и беспрецедентный поток информации (или дезинформации) воздействуют на биржевой рынок и на всю мировую валютную систему. Тем не менее во всем этом шуме эксперты уверенно различают самые разнообразные изменения и на биржевом рынке, и в бизнесе, подъемы и спады в экономике, именуемые ими фундаментальными основами.

Главный экономист «Дженерал Моторс» утверждает: «Главное направление развития фундаментальных основ экономики сохраняет свою силу». Руководитель компании «Тайм Уорнер Телеком» видит причину своего успеха в «крепких фундаментальных основах бизнеса», несмотря на то что цена акций этой компании упала на 90 % в течение последних 12 месяцев.

Главный экономист банка «Креди Сюисс Ферст Бостон» убеждает инвесторов в том, что им следует обратить внимание на «фундаментальные основы экономики России, а не на ее современную историю». Высокопоставленный китайский чиновник объясняет потенциал экспортного рынка Китая также «фундаментальными основами экономики страны».

Что именно мы подразумеваем под этим термином, несмотря на его частое употребление, остается крайне расплывчатым. В зависимости от того, кто им пользуется, он может включать в себя такие факторы, как низкий уровень инфляции, благоприятный кредитный климат или мировые цены на золото и медь. А может и не включать их.

Во время резкого подъема цен на валютном рынке США в 1990-е годы экономисты начали включать в определение термина такие предположительно фундаментальные переменные, как сбалансированный правительственный бюджет, сильный производственный сектор, участие или безразличие Всемирного банка развития, несоответствие между ценами на акции и прибылью, уровень индивидуальных заимствований и процент низкооплачиваемых рабочих мест, не говоря уже о росте числа банкротств.

Нет сомнения, что ряд этих переменных имеет большое значение — временами. Но что, если, обращая внимание именно на них, мы упускаем иные, возможно, более важные факторы? Если все эти факторы зависят — прямо или косвенно — от более глубинных причин — так сказать, от еще более глубоких «глубинных основ», которые формируют более явные, но поверхностные «основания»?

Что, если так называемые фундаментальные основы говорят нам одно, а фактически еще более «глубинные основы» говорят другое? И что, если эти более глубинные, более влиятельные факторы сами меняются с огромной скоростью?

Безошибочные

Христианские теологи используют термин «inerratists» в отношении тех, кто считает, что, даже несмотря на сложности в интерпретации и ошибочные переводы, имевшие место в течение 2000 лет, Библия лишена ошибок и, более того, каждое слово в ней следует понимать в самом буквальном смысле.

В экономике также имеются свои «inerratists», которые, несмотря на многие очевидные доказательства, считают, что в экономике ничего особенно не меняется. По их мнению, и прорыв в цифровых технологиях, и сдвиг в сторону наукоемкой экономики на «базовом уровне» оказали лишь минимальное воздействие на экономику.

Глава одного из крупнейших американских инвестиционных фондов убеждает своих слушателей — руководителей европейских нефтехимических компаний, в том, что в области финансов всегда бывают подъемы и спады и ничего нового в этом нет. Брент Мултон, чиновник американского Бюро экономического анализа, государственного учреждения, которое со всевозрастающей точностью определяет перемены, имеющие все уменьшающееся значение, убеждает нас: «Экономика по-прежнему является тем же, чем она была прежде».

Однако эти иллюзии начинают разрушаться, как только мы переключим внимание с общепринятых «фундаментальных основ» на более глубокие, потому что именно на этом более глубинном уровне мы находим самые убедительные доказательства того, что сегодня экономика уже не та, чем «была прежде», что вся имеющаяся сегодня структура богатства дрожит и шатается, предсказывая наступление еще больших изменений.