Девочка и мальчик - Мортен Браск

Майя не отвечает, вертит в руках бутылку. Мы оба молчим.

Матросы на яхте за окном одеты в униформу. Мельпомена. Так называется судно, название написано на борту. На палубе сидит немногочисленная компания и ужинает.

– Может, все-таки сменим тему? – спрашиваю я.

– Как ты меня бесишь, – говорит Майя.

– Прости. Я не хотел тебя бесить. Просто мне кажется, что сейчас не время для такого разговора.

– Какого «такого»?

– Ты прекрасно знаешь.

– Скажи.

– Майя, перестань.

– Нет, скажи.

– Мы слишком много выпили, чтобы начинать эту дискуссию.

Она резко поднимается, опрокинув стул.

– Так ты не хочешь об этом говорить, – кричит она.

Неприятно сознавать, что все посетители ресторана вдруг притихли.

– Может, сядешь за стол? – спрашиваю я.

Она открывает рот, словно вот-вот что-то скажет, но вместо этого поднимает с пола свою сумочку и идет к выходу между столиками, мимо посетителей и официантов, проходит через бар и выходит на улицу.

7

Снаружи, за стеклянной дверью ресторана, тяжелый и влажный мрак. Майи тут нет. Я прохожу между припаркованными машинами. У меня была надежда, что она просто вышла на улицу и ждет, пока я расплачусь. Я надеялся, что она уже успокоилась, я выйду к ней и извинюсь. И что мы еще будем смеяться над этим случаем, над посетителями ресторана, которые, остолбенев, уставились на нее, когда она шла к выходу. Этот эпизод останется позади, и все будет как раньше.

Вдоль задней стены ресторана идет тропинка, ведущая наверх к маяку. Майя вполне могла подняться туда. Однако, когда я забираюсь на маяк, там пусто. Я карабкаюсь еще дальше, на ближайший выступ скалы, оттуда лучше видно, что происходит внизу. Камни холодные. Мои кожаные подошвы скользят по их гладкой поверхности, так что я вынужден хвататься за все руками. С самого верха видно весь пляж. Он безлюден. Никого до самых отелей в его конце, он тускло светится в темноте на фоне моря.

Невдалеке маяк огибает рыболовецкое судно. На палубе стоят двое мужчин в вязаных безрукавках, они только что закончили вешать фонари на каюту. Мотор гулко стучит. Смотанные сети закреплены на шестах, в свете фонарей они похожи на паутину. Куда они плывут? Что можно ловить в такой час?

Слезать вниз труднее, чем карабкаться наверх. Один мой ботинок проскальзывает, я падаю и обдираю руку о выступ. Ладонь пронизывает сильная боль, я подношу руку к глазам. Глубокий порез на запястье. Рана кровоточит, и я прижимаю запястье к губам. Во рту растекается вкус крови.

В барах и дискотеках на набережной начинается ночная жизнь. Майя должна быть где-то здесь, больше ей некуда пойти, однако в толпе отдыхающих ее не видно. Я захожу в ближайший бар, расположенный на первом этаже бывшего портового пакгауза. Потные тела людей притиснуты друг к другу. Музыка орет так, что люди не слышат, как я прошу их подвинуться в сторону, поэтому мне приходится расталкивать всех локтями, протискиваясь вперед. Почти вся публика уже порядком набралась и просто не замечает меня. Светловолосые скандинавки, англичанки с подведенными веками и в коротких, облегающих платьях. Юноши, по возрасту старшеклассники, с идеальным загаром.

В глубине бара танцпол. Он наполовину заполнен ритмично двигающимися людьми. В это время танцуют только молодые девушки, их движения осознанны, хорошо отработаны и в то же время раскованны. Они танцуют перед мужчинами, которые стоят вокруг площадки за высокими столиками. Мужчины пялятся на танцующих девушек, на их сверкающие коленки и декольте – обнаженные участки тел выхватывают из темноты лазерные пушки. Они комментируют каждую деталь, громко чокаются бокалами с пивом, что-то кричат друг другу, некоторые уже настолько пьяны, что с трудом понимают, где находятся. Рядом с танцполом музыка просто оглушает. Низкие синтетические басы барабанов отдаются эхом в моем порезе. Манжет рукава в крови.

Какое-то время я брожу между столами. Здесь много длинноволосых брюнеток, но Майи среди них нет. Я заглядываю в женский туалет. Перед зеркалами красят губы несколько девушек, они смеются, заметив меня.

Выйдя на улицу, я сразу же замечаю Майю. Она идет по набережной. Босиком, слегка раскачиваясь, неуверенно наступает на булыжники мостовой. В одной руке бутылка «Бакарди Бризер», в другой туфли. Я окликаю ее, но мне удается докричаться только со второго раза. Она вглядывается в темноту, пытаясь понять, откуда раздается мой голос. Туристы в шляпах и очках с мигающими светодиодами толпятся прямо передо мной. Я протискиваюсь сквозь них на набережную и поднимаю руку, чтобы помахать ей. Тут она замечает меня, но не машет мне в ответ. Она бросает бутылку и бросается бежать.

– Майя, Майя!

Я бегу за ней, выкрикивая ее имя. На следующем перекрестке она сворачивает на узенькую улочку и исчезает за поворотом. Какой-то парень в зеленом парике шляется по пляжу и бьет всех встречных пластиковым молотком гротескных размеров. Он оказывается у меня на пути как раз в ту секунду, когда я срываюсь с места. Я сбиваю этого шутника с ног и вынужден остановиться, чтобы помочь ему подняться. Добравшись наконец до угла, я успеваю заметить Майю в конце улицы в пятне фонарного света.

– Майя!

Я пробегаю улочку и выскакиваю на площадь перед церковью. Теперь там сидит на скамейках много местной молодежи. Добежав до церкви, я слышу, как завелся мотор скутера. Через секунду она на высокой скорости выезжает на площадь.

Впереди мерцают «габариты» скутера. Майя не сбрасывает скорость, несмотря на плотное движение на узких улочках. Сам я не рискую ехать быстрее: в центре города слишком много людей, машин и мотоциклов. Никто не смотрит по сторонам, все едут на красный. Да и потом, я слишком много выпил, реакция замедлена. Я сосредотачиваюсь на дороге, не даю ей раздваиваться в глазах.

Когда мы выезжаем из центра, машин становится меньше, и только тут я решаюсь увеличить скорость. Майя уже здорово оторвалась, но очертания ее скутера еще виднеются вдалеке. Вскоре мы выезжаем за город, катим по шоссе в сторону гор. Расстояние между нами уменьшается. Двести метров, потом сто, двадцать. Когда я уже почти поравнялся с Майей, она замечает в зеркало свет моей фары. Оборачивается. Видимо, только теперь до нее доходит, что я ее преследую, потому что она вздрагивает, и скутер резко бросает влево. Поначалу все выглядит так, словно она вот-вот перевернется, но Майя справляется с управлением и выравнивает скутер. Она порядком пьяна и не замечает, что едет по встречке. Она не собирается возвращаться на свою полосу – напротив, еще больше разгоняется по встречной. Я выворачиваю ручку газа и снова пытаюсь приблизиться к ней.

– Ты едешь по встречной, Майя! Вернись вправо, ты на встречной полосе, – ору я.

Она меня не слышит или не хочет делать, что я говорю. Потом начинает увеличивать отрыв. Я лечу на максимальной скорости, но расстояние между нами продолжает расти. Стрелка спидометра добирается до 115, и скутер просто не может ехать быстрее. Я пригибаюсь, пытаясь уменьшить сопротивление ветра, но все равно 115 – это предел. Майя продолжает отдаляться.

Мы за городом, и через несколько километров фонари по обе стороны шоссе заканчиваются. Мы едем в темноте. Попадись на дороге камень или ветка, мы не успеем их заметить. За спиной остается закрытая бензозаправка. По склонам гор разбросаны белые домики, в окнах горит свет, на кухне видно женщину, она разделась и наклонилась над раковиной.

Вдалеке появляются мерцающие огни двух встречных машин. Они возвращаются в город, быстро спускаются по серпантину со скоростью, характерной для людей, знакомых с трассой. По всей видимости, это жители какого-то горного поселка едут в город повеселиться. Уже вечер, и все, конечно же, подшофе. Свет фар стремительно скользит вниз по склону горы. Учитывая нашу встречную скорость, пройдет совсем немного времени, прежде чем мы встретимся у подножия. Я кричу, ору не переставая, жму на гудок, но Майя не слышит, продолжает ехать по встречной полосе метрах в ста впереди меня.

Когда обе машины проезжают последнюю петлю серпантина, их фары бьют прямо в лицо. Я пытаюсь просигналить ближним светом, но у скутера нет переключателя аварийного мигания, и мне приходится включать и выключать фару. Я надеюсь, что они заметят мои действия, что Майя увидит в зеркале, как я мигаю, что машины успеют съехать на обочину раньше, чем расстояние между ними и Майей станет роковым. Хотя если они слишком пьяны, то могут и не заметить скутер на своей полосе.

До них остается около километра. Хоть бы они ее увидели, хоть бы увидели! Я отчаянно включаю и выключаю фару, машины все ближе к нам, ближе, ближе. Палец у меня уже свело, но я продолжаю мигать фарой и орать, и наконец они замечают. Машины тоже начинают мигать ближним светом, они заметили Майю на встречке, и она тоже видит подаваемые знаки. Сбрасывает скорость и резким рывком возвращается на свою полосу.