Арктические тайны третьего рейха - С. Ковалев

Поэтому участие СССР в международном проекте, да еще на одном из современнейших дирижаблей Германии, было весьма заманчивым и достаточно престижным. Кроме того, появление немецких дирижаблей в воздушном пространстве Страны Советов становилось уже привычным. Так, например, дирижабль LZ-127 впервые появился в советской Арктике еще в августе 1929 года, когда совершал свой знаменитый 20-суточный кругосветный перелет. Известно также о перелете в Токио, который проходил над территорией СССР. Наверное, были и другие полеты, о которых мы пока просто не знаем.

Двадцать шестого марта 1930 года о подготовке этой арктической экспедиции газета «Полярная правда» писала:

 …Вблизи Ленинграда будет сооружена причальная мачта для «Цеппелина», а также построено хранилище для горючего и ремонтные мастерские, В перелете будут участвовать советские ученые. Советские радиостанции, расположенные на севере страны, будут поддерживать с «Цеппелином» непрерывную связь…

Однако случилось так, что еще в 1930 году международное общество «Аэроарктик» вместо норвежца Ф. Нансена возглавил специалист по воздухоплаванию немецкий полковник Вальтер Брунс. Как бы в продолжение реализации научных планов Ф. Нансена и претворения решений II Международного конгресса общества он спланировал полет немецкого дирижабля почему-то только над советским сектором Арктики! Для проведения этих исследований В. Брунс предложил использовать уже указанный выше LZ-127 как самый новейший (построен в 1927 году) и надежнейший дирижабль Германии, что наглядно иллюстрируется его ТТД:

Длина дирижабля «Граф Цеппелин» составляла 236,6 метра, ширина — 30,5 метра и высота — 35,5 метра. Пять двигателей дирижабля типа «Майбах» позволяли доставлять 40 тонн груза (либо 20 пассажиров и 15 тонн почты или иных грузов) на расстояние в 14 тысяч километров с крейсерской скоростью 117 километров в час.

Три германских радиста одновременно на трех приемниках были готовы круглосуточно принимать длиннейшие метеорологические сводки от всех главнейших радиостанций мира. Состав участников экспедиции, план ее проведения и маршрут были предложены В, Бруксом и согласованы советским руководством. Руководителем полета был назначен доктор Гуго Эккенер, а научным руководителем экспедиции — профессор Рудольф Самойлович. В составе экипажа дирижабля находились 15 ученых из различных стран, в том числе 3 американца, 1 швед, 1 швейцарец и 6 немцев. Кроме Р. Самойловича, на борту были и советские представители: профессор-аэролог Павел Молчанов, инженер — дирижаблестроитель Федор Ассберг и радист Эрнст Кренкель.

Вместе со штатным составом экипажа в советскую Арктику полетел немецкий журналист Виганд, специально приглашенный полковником Вальтером Брунсом. Кроме того, руководитель полета доктор Эккенер включил в команду корабля сверх штата еще 4 человека. Кто были эти «воздухоплаватели» до сих пор выяснить не удалось.

Здесь представляется также интересным добавить те характеристики, которые дал Э. Кренкель некоторым членам экипажа. Так, например, о докторе Г. Эккенере он писал: «Он носит гражданский костюм, но, наверное, является офицером». Кстати, в составе команды «Цеппелина» был сын Эккенера, которого Э. Кренкель охарактеризовал как человека «чисто армейского облика». Можно также уточнить, что вторым радистом на LZ-127 был не Рольф Клюге, как это указано в некоторых публикациях об этом полете.

Действительно, о своих коллегах-радистах Э. Кренкель писал, что старшим радистом был Думке, а вторым — Лео Фрейнд. Кроме того, в книге Э. Кренкеля «РАЕМ — мои позывные» указано, что на борту «Графа Цеппелина» находился один пассажир. Это был известный американский мульти — миллионер Линкольн Элеворт, который за участие в этом полете заплатил 5 тысяч долларов США, т. е, сумму по тем временам огромнейшую! {6}

Планы экспедиций предполагали проверку технических возможностей использования дирижаблей в высокоширотной Арктике и проведение разнообразных исследований по маршруту полета. Кроме того, планировалось совершить длительную остановку на острове Домашнем (у берегов Северной Земли), где уже в течение года в тяжелых ледовых условиях работала советская научная экспедиция под руководством Георгия Ушакова. А далее «Граф Цеппелин» должен был осмотреть районы вдоль Северо-Восточного побережья Сибири до Новосибирских островов включительно.

На обратном пути, во время посадки в Ленинграде, планировалось выгрузить полученные во время полета научные материалы, а затем принять на борт дирижабля советских стажеров-воздухоплавателей,

Планировалось также провести детальную аэрофотосъемку малоисследованных арктических островов и архипелагов. Специально для этого на борту дирижабля была установлена новейшая цейссовская кино- и фотоаппаратура. Вот как об этом писал Рудольф Самойлович:

Мы хотели применить самый усовершенствованный способ для производства геодезической съемки с воздуха. Наш корабль был снабжен соответствующими аппаратами. Один аппарат снимал вертикально, другой — под углом в 20 градусов, Таким образом, мы получали очертания берега и всего района, прилежащего к нему.

Однако о реальных возможностях бортовой фото- и киноаппаратуры советским ученым узнать так и не удалось, так как все полученные в полете фотоматериалы были якобы засвечены в Германии.

Первую и единственную посадку на советской земле "Гpaф Цеппелин" совершил 25 июля 1931 года на Комендантском аэродроме Ленинграда, где были пополнены запасы водорода, глизентина (незамерзающего балласта) и питьевой воды.

Надо особо отметить, что встреча LZ-127 в Ленинграде проходила в исключительно торжественной обстановке. На этой встрече присутствовал посол Германии в СССР фон Дирксен, президент АН СССР академик А. П. Карпинский, О, Л- Шмидт и другие официальные лица.

Вылетев из Ленинграда, дирижабль пролетел над Карелией и Архангельском, над Белым и Баренцевым морями и направился к Земле Франца-Иосифа. В одном из заливов архипелага — бухте Тихой — «Граф Цеппелин» совершил короткое приводнение для встречи с пассажирами ледокольного парохода «Малыгин», в том числе и со знаменитым арктическим исследователем из Италии генералом Умберто Нобиле. Среди желающих увидеть в Арктике «Цеппелин» был еще один «странный» пассажир, которого Э. Кренкель охарактеризовал как «известную в те годы своими причудами американского миллионершу миссис Вайс.

Кроме того, в этой встрече судьба приготовила еще один сюрприз. Дело в том, что главным «почтальоном» на «Малыгине» в должности начальника специального международного почтового отделения был Иван Дмитриевич Папанин. Да-да, тот самый Папанин, который уже через несколько лет станет главным полярником Советского Союза и в 1940 году попытается вернуть из Восточно-Сибирского моря нацистский рейдер «Комет». Впрочем, об этом позднее. К сожалению, встреча была весьма краткосрочной (не более 15 минут), так как в акватории бухты стали появляться мощные льдины, которые могли повредить корпус дирижабля.

Как уже было указано ранее, маршрут полета дирижабля в советской Арктике разработали и согласовали с советской стороной В. Брунс и Г. Эккенер. Он был весьма любопытен сам по себе: архипелаг Земля Франца-Иосифа—архипелаг Северная Земля— остров Вардропер—остров Диксон—северная оконечность архипелага Новая Земля—остров Колгуев.

Начиная от островов Земли Франца-Иосифа, полетом формально руководил Р. Самойлович, который, как ученый широкого профиля, стремился использовать любую, даже малейшую возможность для проведения научных исследований. В первую очередь он хотел, чтобы в поле зрения экспедиции попало как можно больше малоисследованных районов советской Арктики.

Как выяснилось позднее, к этому же, но совершенно по иной причине стремились и немецкие ученые.

Доктор Эккенер и его пилоты охотно выполняли все требования Самойловича, и дирижабль, то и дело меняя свой курс, неспешно летел над самыми удаленными уголками советской Арктики, периодически зависая над наиболее интересными районами.

Настоящей сенсацией для исследователей стало то, что между двумя островами архипелага Северная Земля (Октябрьской Революции и Большевик) находится не заливШокальского, а широкий пролив.

Вообще же, в те дни было выполнено множество ценнейших научных исследований. Фактически всего за трое суток полета была получена фундаментальная основа для составления точных географических карт труднодоступных арктических районов. По своему объему проведенная научная работа была колоссальной. Действительно, как считают специалисты, обычные путешественники и мореплаватели потратили бы на се выполнение годы, а может, и десятилетия. Но и в этом случае они нанесли бы на арктическую карту лишь отдельные штрихи из того, что было показано в Арктике Р, Самойловичем и удалось запечатлеть на кино- и фотопленку аэронавтам Эккенера. Кстати, все это весьма пригодилось в годы войны морякам Кригсмарине и летчикам Люфтваффе.