На территории сна - Людмила Белоусова

Гораздо раньше стала заметна другая связь между снами одной ночи. Очень часто они связаны как бы технически: огонь в одном сновидении и вспыхивающая вата в другом, красное платье на знакомой в школе, а в соседнем сновидении на мне красного цвета пальто. Или в сновидениях другой ночи: у меня в гостях наши актёры – следующее сновидение происходит на съёмочной площадке. В одном сновидении меня привлекает необычное небо, а в сновидении вслед за ним в небе же какой-то катаклизм. Если в предыдущем сновидении происходит взрыв, то в следующем могут присниться горы развороченной земли: всё перерыто – ни пройти, ни проехать.

Персонажи сновидений, вещи, окружающие меня в них, и ситуации, в которые я попадаю, часто вроде бы те же самые, что и наяву, но во сне они ведут себя странным, неправдоподобным образом: собака может приветливо поздороваться, а бусы превратиться в змею. Это оттого, что образы сновидческого мира не привязаны к реальности – они лишь знаки и только знаки. Именно поэтому они многозначнее, чем они же наяву, где собака – это всегда конкретное домашнее животное с присущей ей анатомией, физиологией и поведением.

В сновидении возможны чудеса. В яви – нет. Законы природы, которые ограничивают происходящее в мире яви, на территории сна не работают. Во сне возможно оказаться вождём доисторического племени – наяву я могу «превратиться» в иной персонаж разве что только на сцене. Однако на сцене я всегда знаю, кто я есть на самом деле. Вот и ещё одно отличие сновидческого мира от яви. Наяву я – всегда я.

3. Сновидческое «Я»

Из дневника

Дата

Сновидение «Фотографии».

Лежу посреди многолюдной улицы. Беспокоюсь, что с меня может сползти одеяло – я под ним абсолютно голая. Чувствую, что рядом кто-то остановился и пытается меня рассмотреть. Поднимаю взгляд – надо мной лица нескольких незнакомых мужчин. Говорю им что-то очень резкое, и они отходят прочь.

Рядом со мной возникает В… Она сидит на краю моей кровати и рассматривает пачку фотографий. Заглядываю к ней через плечо – на снимках какие-то женщины, а на одном мелькает знакомое лицо. Беру несколько снимков в руки и вижу, что это мои собственные фото. На мне «рубенсовский» костюм: бархат, шёлк, кружева – ощущение красоты и роскоши. Всего как бы через край, всего избыток. И сама я очень полная, но удивительно красивая: длинные светлые пышные волосы, мраморная бело-розовая кожа, серо-голубые глаза, чёрные густые ресницы. Снимки необычны: когда я вглядываюсь, то на них всё оживает. Я уже как бы смотрю кинофильм, в котором я же двигаюсь, пересаживаюсь, меняю ракурсы, словом, позирую перед камерой. Пытаюсь разглядеть очередную фотографию поподробнее, но она как-то трансформируется в моих руках.

Обнаруживаю себя стоящей на напольных весах уже в другом месте. Боюсь, что сильно поправилась, но стрелка весов идёт влево. Мой вес не просто гораздо меньше ожидаемого, а как будто бы его вообще нет. Теперь у меня в руках кругленькие весы (ручные). Вижу, что они сломаны – стрелка и цифры выпали и болтаются под стеклом. Я всё равно пытаюсь взвеситься, но ничего не получается.

Самый яркий образ сегодняшнего сна – мои костюмы на фотографиях. Одежда уже давно перестала быть для людей просто средством защиты тела, она скорее маска, под которой скрываются наши истинные лица. Однако эта такая маска, которую мы выбираем себе сами, поэтому одежда волей-неволей отражает индивидуальность и внутренний мир её владельца. Она – вполне объективное зеркало нашей самооценки. То есть нагота может символизировать как отказ от психологических защит и стереотипов, так и уязвимость, которую мы прячем от окружающих под одеждой – маской.

В этом сновидении существует сравнение или даже противопоставление: с одной стороны, нагота, которую я пытаюсь скрыть, а с другой, переизбыток одежд, драпировок и вообще самой плоти, рождающий ощущение театральности. Фотография, априори, это и есть отражение. В связи с этим у сна есть ещё и другой очень важный смысл. Я присутствовала во сне в двух ипостасях – той, которая рассматривает снимки, и как модель для них, причём, сознание находилось именно в первом обнажённом персонаже. За этим стоит очевидная идея о том, что подлинное место сознания вовсе не там, где изобилие одежд и тела, а в том месте, где нет одежды, возможно, нет и тела, недаром же в конце сновидения я никак не могу себя взвесить.

В сновидениях «я» зачастую непривычно. Нередко мне приходится участвовать в событиях, которые лично мне совершенно не свойственны. Вот я управляю поездом или самолётом, вот я принимаю роды или сама мать нескольких детей, вот участвую в олимпийских играх, а вот скрываюсь от правосудия, потому что кого-то убила. Возможно, профессия накладывает свой собственный отпечаток на образ меня самой в сновидениях. Порой действительно случаются такие сны, в которых я откровенно наблюдаю за собой же со стороны, как будто смотрю фильм с собственным участием. К тому же в такой позиции сознания отражается вообще сегодняшнее время – мы все приучены к кино и к телевидению. Наверное, людям, которые жили до их изобретения, такие сны были свойственны в меньшей степени.

Театр и актёрство вообще прекрасная метафора человеческого существования. Очень часто за рутиной театральной жизни видятся глобальные философские обобщения. Разнообразие «ролей» в сновидениях наталкивает на мысль, что «я наяву» – это тоже всего лишь роль, просто тот, кто её исполняет, настолько в неё вжился, что забыл о себе подлинном.

Наряду с другими

Из дневника

Дата

Сновидение «Гляжу на себя».

Зрительный зал театра. Заходит публика. Я наблюдаю за происходящим из левого угла и как бы сверху. Зрители рассаживаются по своим местам. Вижу, как в противоположном углу в зал вхожу я (Люда Белоусова), останавливаюсь у крайнего места, опускаю глаза и, по-видимому, читаю что-то на ручке кресла. Рассматриваю себя и отмечаю, что выгляжу гораздо привлекательнее, когда не «хлопочу» лицом, когда моё лицо спокойно.

Дата

Сновидение «Белоусова без билета».

Я в вагоне пригородной электрички. Сижу лицом по ходу поезда, рядом со мной справа Люда Белоусова(?). Входят контролеры. Моя соседка заволновалась, наклонилась ко мне и говорит, что не знает, как ей быть, ведь у неё нет билета. Я готова заразиться её паникой, но останавливаю себя, рассуждая: почему я-то должна пугаться, ведь у меня с проездным билетом всё в порядке, надо просто постараться каким-то образом вытащить из этой ситуации её.

Поезд останавливается. Вижу за окном название станции и внезапно понимаю, что эта станция моя. Едва-едва успеваю выскочить из вагона. За мною выбежал ещё кто-то, но Люда осталась внутри. Через уже закрытую дверь я кричу ей, что мы будем ждать её здесь, чтобы она вернулась назад на другой электричке.

Дата

Сновидение «Везу Люду Белоусову».

Я за рулём небольшого грузовичка. Веду его как-то неуверенно. Только что я встретила приехавшую погостить ко мне Люду Белоусову(?). Теперь мы едем от станции к моему дому. Я веду машину осторожно и медленно – перед ней на дороге дети, и я боюсь их задеть, но, слава богу, благополучно объезжаю. Однако ощущение неуверенности не проходит. Ищу ногами педали, чтобы быть готовой нажать на тормоз. Говорю, что у меня нет прав на вождение. По дороге навстречу идёт папа. Он хочет уйти, но мы усаживаем его с собой в кабину и едем дальше.

Втроём (я, Люда Белоусова и папа) стоим у входа в театральный зал. Нам надо пройти через него, чтобы попасть домой, но нас не пускает строгая женщина, которая здесь работает. Каким-то образом папа всё улаживает и идёт вперёд. Мы с Людой, проходя через фойе театра, подбираем мандарины, которые разбросаны по всему полу. На выходе кто-то говорит, что я пропустила очень много фруктов. Возвращаюсь назад, но убеждаюсь, что те оранжевые штуки, которые я не подобрала не мандарины вовсе, а какие-то уродливые плоды моркови.

Сегодня (не в первый раз) среди других персонажей сна я видела со стороны саму себя. Что это: следствие того, что я – актриса и привыкла думать о том, как выгляжу со стороны, или здесь что-то другое? Кому снился сон? Кто его «хозяин»?

Сны снятся мне самой – это данность, не требующая никаких доказательств. Значит, действительно, «я – Люда Белоусова» совсем не то же самое, что «я-есть» на самом деле.

Казалось бы, эта идея настолько распространена и так «затёрта», что её и повторять-то неловко, но её истинность подтвердилась изнутри меня самой, и я осознала её совершенно по-новому.

Не «я»

Ну и раз уж я взялась рассказать о себе-наблюдающей-сны, то не могу пропустить вовсе особенных сновидений, в которых «я» откровенно выходит за пределы моей личности. Со временем у меня накопилось достаточное количество записей таких странных снов. Я их привожу (пока без комментариев) для того, чтобы продемонстрировать, каким неожиданным может быть сновидческое «я».