Оранжевая рубашка смертника - Сергей Зверев

Вообще-то перед выходом из посольства командир строго в очередной раз прочитал двум Максимам нотацию о правилах поведения в исламском мире. Не важно, что женщины здесь часто не носят паранджу и не покрывают головы платками. Не важно, что люди на улицах выглядят почти так же, как и в любом европейском городе. Любой взгляд на женщину может выглядеть оскорбительным, любая улыбка или, пуще того, попытка заговорить может расцениться местными мужчинами как непристойное поведение.

В незнакомцах, одетых в обычные армейские футболки песочного цвета, такие же бриджи, заправленные в светлые берцы, большинство сразу распознавало русских. Смотрели с уважением, с интересом, приветливо. Часто слышались одобрительные возгласы и приветствия из-за столиков открытых уличных кафе или просто от прохожих мужчин. Часто на плохом, но вполне узнаваемом русском языке.

У Римской арки, которая делит Прямую улицу на улицу Мидхат-паша и Баб Шарки, Котов остановился и повернулся к своим подчиненным:

– Ну, ладно, парни, отдыхайте. Надеюсь, что ни мне, ни полковнику Сидорину краснеть не придется. Зимин, одно замечание, и можешь этих молодцев в приказном порядке возвращать на кроватку.

– Да ладно, товарищ капитан, – загудели спецназовцы с высоты своего гренадерского роста. – Когда мы себя вели неприлично? Мы же понимаем. Вон и лейтенант Зимин с нами. Он не позволит, если что. Да и сами не маленькие…

– Все будет нормально, Борис Андреевич, – заверил чуть покрасневший от смущения и ответственности переводчик. – Ребята взрослые, не подростки же. Счастливо и вам отдохнуть. Мариам боевой от нас привет!

– Ну, все, – сказал Котов, отводя глаза. – Завтра отсыпаться, отдыхать, а после обеда Сидорин обещал борт на базу. Кстати, пришло сообщение, что группа благополучно вышла. И без происшествий.

– Ну кто б сомневался, – шумно обрадовались спецназовцы, – чтобы Седой, и не вывел! Значит, и у наших отсыпные дни! Душик, горячий завтрак, супчик на обед… с мяском…

Котов махнул рукой, подмигнул Зимину и пошел по узкой старинной улице. Здесь было малолюдно. Где-то играла музыка. Слышались нежные звуки нашаткара[5], в окнах виднелись двигающиеся тела юношей и девушек, танцующих дабку. Зрелые мужчины сидели за кальяном, неспешно беседовали и одобрительно смотрели, как веселится молодежь, видимо, вспоминая свои молодые годы.

Перед русским военным вежливо расступались, Котов скупо улыбался и кивал в ответ головой. Он не спросил у Мариам точно адреса кафе и теперь внимательно смотрел на вывески, написанные по-арабски и по-английски. По узкой мощеной улице изредка проезжали машины. Котов всматривался в темные кабины, пытаясь разглядеть внутри мужчину в военной флотской форме и молодую женщину.

Впереди, метрах в ста, у ярко освещенного входа в какое-то здание остановилась машина. Из дверей здания вышел военный. Подошел к ней, взялся за ручку задней двери, и тут…

Взрыв был такой сильный, что сорвало две автомобильные дверки и капот. Машину подбросило над мостовой, а когда она упала, всю ее сразу объяло пламенем. Военного отбросило на несколько метров, и он лежал на асфальте без движения. Визжали женщины, громко кричали мужчины. Из освещенного кафе выбежал человек с огнетушителем, но ему никак не удавалось подойти близко к горевшей машине. Из соседнего здания кто-то выкатил большой баллон с противопожарной пеной, и белая струя ударила внутрь салона. Где-то разбили оконное стекло и вытянули на улицу пожарный рукав, видимо, подключенный к системе высокого давления. Пламя с двигателя сбили почти сразу, и по улице вниз потекла грязная вода с запахом масла и бензина.

Котов опомнился, когда уже стоял рядом с машиной. Сгоревшие тела в салоне, все в белой пене. Трое… водитель на переднем сиденье, склонившийся грудью на руль, и двое на заднем сиденье… даже на взгляд не установить пол пассажиров. В груди русского капитана сердце билось гулко и часто, будто чья-то рука схватила его, сжала и била изнутри по грудной клетке. Мариам… Мариам… Почему? Кто?

И, как только в голове появились вопросы, как только ледяной ужас чужой смерти, сжавший сердце, сполз, освобождая место профессиональным навыкам и способностям, сразу включились рефлексы. Машина, видимо, ехала долго, через весь город, значит, взрывчатка заложена была не сейчас и не здесь. Раньше! Или это часовой взрыватель, или дистанционный. Почему возле кафе, кто этот военный в форме, что подошел к машине? Котов посмотрел на тело погибшего мужчины. Без усов, высокий, довольно крепкий. А если… А если машину взорвали именно в тот момент, когда подошел к машине этот человек?..

Вокруг собиралось все больше и больше людей. Спецназовец пробежал глазами по лицам людей. Боль, сожаление, ужас, сочувствие, настороженность… что?

Он вернулся взглядом назад и уперся в лицо молодого мужчины, стоявшего за спинами людей. Напряжен, очень внимателен.

Незнакомец почувствовал взгляд русского спецназовца, их глаза на миг встретились, и он тут же исчез. Кто это? Он? Не он? Почему стоял и не уходил, если это он привел в действие взрывное устройство? Да потому, что слишком заметно было бы на такой безлюдной улице сразу уходить после взрыва, когда все, наоборот, бегут к месту происшествия. А еще Котов успел заметить ремешок на плече неизвестного. Сумка на плече, ремешок от сумки?

Расталкивая людей, капитан бросился к тому месту, где только что видел незнакомого сирийца с небольшой дорожной сумкой. Вот только что этот человек стоял под деревом у закрытого рольставнями окна магазина – и вдруг исчез. Вправо по улице, влево?.. Нет, он не успел бы добежать ни до следующего перекрестка, ни до арки. И тут Котов заметил, что между двумя домами есть железная кованая калитка, а за ней ступени, ведущие куда-то вверх. Схватившись за решетку, он рванул калитку на себя – вверху, уже на последних ступенях, мелькнул черный ботинок и штанина. Мысленно издав разъяренный вопль, Котов бросился за ним, перепрыгивая через две ступени. Человек, которого он хотел настичь, кажется, понял, с кем имеет дело, и бежал, уже не скрываясь. Громкий топот ног, короткий женский вскрик, когда незнакомец спрыгнул в чей-то частный двор, Котов, балансируя на высоте двух с половиной метров, пробежал по верхней части стены и спрыгнул на соседнюю улицу.

Мужчина убегал, заметно прихрамывая. И сумка ему очень мешала. Котов рванул следом со всей скоростью, на которую был способен. Мощная грудь работала, как кузнечные мехи, мышцы послушно сокращались. Сейчас капитан Котов чувствовал в себе столько силы, что готов был проламывать стены и переворачивать руками автомобили. Он догонит этого человека, он стиснет его куриную шею своими пальцами и выжмет из него до капли всю кровь, все признания. Кто и зачем убил Мариам и ее отца? Кто и зачем?

Парень резко свернул вправо, сбежал по ступеням и тут же бросился в другую сторону, потому что чуть не столкнулся с полицейским. Сумка, которая так ему мешала, полетела на камни мостовой прямо под ноги опешившему полицейскому.

– Сумку возьми! – заорал Котов по-английски, тыча на бегу пальцем в сторону валявшейся сумки. – Возьми сумку!

Знал этот человек английский или нет, но должен же он был понять, что все не просто так, должен был или услышать взрыв, или получить сообщение о взрыве на соседней улице. И человек в военной форме, пусть и не сириец внешне, за кем-то ведь гонится. И это должно что-то означать. Догадайся, мысленно попросил Котов.

Убегавший незнакомец явно стал сдавать, он дважды споткнулся, а потом перепрыгнул через низкое ограждение и снова свернул на ту же улицу, где столкнулся с полицейским. Котов заметил в конце перекресток и интенсивное автомобильное движение на смежной улице. Перемахнув через ограждение, спецназовец в прыжке достал-таки беглеца, и каблук его ботинка впечатался сирийцу между лопаток. Парень охнул и с болезненным вскриком полетел на мостовую. Котов не удержался и упал тоже, но успел в падении поймать парня за ногу. Рывок, и Котов перехватил беглеца за руку, а потом сгибом локтя за шею. Он уже видел перед собой выпученные глаза, открытый слюнявый рот запыхавшегося человека, и вдруг…

Голова как будто раскололась от резкой боли. Мир в глазах Котова вспыхнул всеми цветами радуги и куда-то провалился на миг. Руки ослабли, они хватали и не могли ухватить воздух. Боль была резкой, острой, болезненно-пульсирующей. Потом от холода стало ломить голову неимоверно, но зато Котов ощутил освежающее блаженство… когда вода потекла ему на шею, на грудь. Что-то мягко касалось его лица. Он открыл глаза и понял, что лежит на спине, фактически на коленях какой-то женщины, что ему брызжут на лицо водой и в район затылка прикладывают мокрую тряпку.

Застонав, спецназовец попытался приподняться и посмотреть по сторонам. Он вспомнил, как бежал за молодым мужчиной, как уже схватил его, а потом, наверное, его двинули чем-то по голове. Ждали его тут, не зря же он так сюда стремился. Значит, Котов его спугнул, а парень бежал к тому месту, где его ждала машина. Да… Там же Мариам погибла!