Увечный поручик или приключения советского сержанта в 19 веке (СИ) - Алексеев Дмитрий Анатольевич

Подобных рассказов у деда было много и под настроение он любил наводить тоску на Данилу, не забывая присовокупить:

— В школе-то небось немного не так учат, а? Но ты не вылазь с этой правдой — тебе еще долго жить, а просто не всему верь, что с трибуны глаголят.

Раньше Данила считал, что колхоз или совхоз по организации лучше всего для сельского хозяйства, но поработав в Буссевском отделении убедился в полном отсутствии порядка и желания работать у людей. Действовала принудиловка и безысходность. Это тоже добавило решимости бежать из села.

Покончив с воспоминаниями о будущем, Аркадьев задумался, как вывести на большую прибыльность его собственное хозяйство. Кое-какие мысли возникали, но у Евгения не хватало данных по количеству земли, работников и вообще, он мало знал, чем занимаются люди в его усадьбе. Надо было искать единомышленников. Анна Семеновна, как и положено женщине была консерватором и во всем полагалась на управляющего в Климове, который был еще при Льве Германовиче, и вполне справлялся с обязанностями, но на все новое смотрел со страхом. Изменить мышление своей мачехи Евгений пока не собирался, поэтому все эксперименты решил проводить в своей усадьбе в Вяземском, а в союзники решил сагитировать управляющего Мюллера, показавшегося ему весьма разумным.

Глава 9

Прибытие Аркадьева в Климово вызвало почти такую же суматоху, как первый раз. Заметно, что гостей тут бывает мало и редко. Хозяйка уехала с управляющим, но Евгения устроили в его комнату и без нее. Переодевшись, он решил совершить конную прогулку по окрестностям. Удивительно, но конь вспомнил хозяина через год и негромко заржал, потеревшись мордой о плечо. Евгений не торопясь ехал по селу, отвечая на поклоны, и через рощу на поля озимой ржи. Поле было огромным, а вот рожь выглядела убого, на его взгляд урожайность была раза в три меньше, чем в Буссевке в 1970 году.

— Ладно, пару дней отдохну, а потом буду решать, как построить социализм в отдельно взятом помещичьем хозяйстве, — прикинул планы Евгений и поехал дальше искать любимую мачеху.

Еще через пару верст он заметил экипаж на краю поля и рядом несколько человек. От шлепка конь прибавил ходу и вскоре оказался в компании бородатых мужиков и Анны Семеновны. Скромно поцеловав в щеку мачеху, Евгений поздоровался с остальными и остался слушать разговор. Шесть мужиков стояли полукругом и степенно высказывали свое мнение о начале уборки. Они были на лицо почти неотличимы друг от друга, так что Евгений невольно подумал о их родстве. Все были с бородой, но не заросшей или лопатообразной, а аккуратно постриженной. Рубахи были на всех светло-серые, а на ногах не лапти, а сапоги, что свидетельствовало о некоторой состоятельности. Управляющий Камков выделялся явно городской одеждой и бритым лицом. У него были маленькие бегающие глаза и хитрый взгляд, поэтому нетрудно догадаться, что этот мужичок своего не упустит. Совещание быстро закончилось и экипаж двинулся домой вместе с Аркадьевым.

Остаток дня Анна Семеновна с Евгением провели в светской беседе с некстати заехавшими соседями, которых чрезвычайно интересовали подробности петербургской жизни. Вежливо спровадить их не удавалось, тогда Евгений заявил, что их ждут в его имении в Вяземском. Только после этого гости отбыли. Довольный Евгений сразу пошел в баню и вдоволь нахлестался веником. Анна Семеновна не разделяла увлечение парной и довольствовалась просто помывкой.

Евгений из Петербурга привез большую коробку разных сортов чаю и вечером они пробовали разные варианты. После чего, как примерный сын, Евгений припал к материнской, вернее, мачехиной груди, и до утра не расставался с ней.

Неделя подобного времяпрепровождения изрядно измотали поручика в отставке, и он отправился в свое имение, попросив у любимой недельного отпуска. В тот же день он прибыл на экипаже в Вяземское, заставил частично восстановить господский дом и засел за анализ экономических показателей своего хозяйства. Отчеты и справки предоставил управляющий Мюллер, весьма скрупулезно ведший учет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Весь день до ночи, Аркадьев старательно считал и записывал на несколько листов, а утром вызвал Мюллера.

— Фридрих, простите, как вас по отчеству?

— Зовите Федорович, меня все тут так зовут.

— Фридрих Федорович, дайте всем указания, что делать, чтобы до обеда никто нас не отвлекал.

— Евгений Львович, я всех распределил, никто не помешает.

— Ну что же, начнем с того, что я весьма доволен вашей работой, — От Евгения не скрылась довольная полуулыбка немца. — Однако, предстоит сделать, можно сказать, невозможное и мне нужен человек, на которого я могу положится полностью, как в разведке, где я служил.

— Я вас не подведу, господин Аркадьев.

Евгений посмотрел прямо на Мюллера. Худое лицо 45-летнего типичного арийца с впалыми щеками и лысиной на пол головы, неподвижный взгляд, костистые пальцы рук внушали доверие, впрочем, как и пять лет безупречной работы.

— Считаю, что немедленно надо избавится от патриархальщины и сделать имение нормальным предприятием по производству продуктов питания и увеличить прибыль минимум в два раза только за счет зерновых. Я проанализировал состояние дел на основе ваших отчетов и вот что получил укрупненно за год:

Первое: в имении примерно 1 200 десятин под зерновыми, средняя урожайность 45 пудов с десятины, ржи до 60 пудов, пшеницы 50 пудов, ячменя еще меньше. Получается примерно 54 000 пудов, из них 10 000 на семена, 18 000 на свои нужды и 26 000 пудов можно продать. Если брать в среднем по 0,8 рубля за пуд, то общая выручка примерно 21 000 рублей.

Второе: Откупные платежи за землю от крестьянской общины примерно 4 000 рублей.

Третье: доходы от животноводства 8 000 рублей.

Четвертое: продажа картофеля и овощей 6 000 рублей.

Итого 39 000 рублей должен быть доход от имения, на самом деле он несколько больше. Скажу честно, с такой урожайностью говорить об эффективности глупо. Мы отстаем от Европы ровно в два раза. Есть какие-нибудь идеи на этот счет? — Евгений посмотрел на Мюллера.

Тот вздохнул:

— У нас, в-основном, работают за выкуп, таких почти 350 человек, да около 100 сезонных работников и добиться от них добросовестной работы очень непросто, особенно от бывших крепостных. Семена плохие, а закупать в Европе тоже риск. Видимо нужно полностью переходить на наемных работников. Большинство крестьян пашут сохой, а убирают хлеб серпом. Давно надо закупить железные плуги и жнейки, локомобиль, а также увеличить число лошадей. Это все расходы и не маленькие. После реформы в губернии много крестьян разорились и остались без земли, можно и новые производства поставить.

Аркадьев повернулся к окну и произнес:

— Недавно прочитал в газете, что у нас в губернии живет культурный помещик Полозов Иван Сергеевич в селе Удобное. Он уже несколько лет ведет шестипольный севооборот и добился отличных результатов. Удобное всего в 30 верстах отсюда, если завтра с утра выедем, то послезавтра вернемся. Кроме того, я вам удивляюсь, Фридрих Федорович, вы же немец, а у нас нет ни пивоварения, ни изготовления колбас. Как я понимаю, вы не специалист в этом, но пригласить из Германии их вы бы могли.

— Не только мог, но и неоднократно предлагал Анне Семеновне, — театрально развел руками Мюллер, — но она очень не любит нововведений.

— Теперь все будет по-другому, все вопросы финансирования буду решать я сам, хоть и из Петербурга. И еще попрошу, продумайте вопрос о нескольких фермах по разведению свиней и птицы, а также увеличению посевов ячменя для пивоварения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они проговорили почти два часа, просчитывая разные варианты.

Аркадьев собирался отпустить Мюллера, но вдруг вспомнил про знаменитые курские яблоки из 1970 года:

— Чуть не забыл, вы сами сделайте или найдите хорошего агронома, но нужно в этом году разбить сад на 10–15 десятин под лучшие местные сорта яблок.

Мюллер немного засмущался:

— У меня сын через месяц заканчивает земледельческое училище близ Харькова, я хотел бы взять сюда, чтобы передать опыт.