Путь ко спасению (СИ) - Денисова Ольга

Перелесок с правой стороны ухнул вниз, и вскоре макушки елок встали вровень с крышей «козлика».

— Интересно, как они будут жить, когда мы состаримся? — проворчал Шуйга.

— В смысле?

— Кто будет спутники запускать, если дети думают, что земля плоская?

— Они так вовсе не думают, — как всегда серьезно ответил Десницкий.

— Я преувеличил, — терпеливо пояснил Шуйга. — Но ведь четырех геббельсовских предметов для запуска спутников маловато будет.

— Будут покупать спутники и продавать сырье, — пожал плечами Десницкий. Не кровожадно.

— Хороша же оказалась национальная идея… — фыркнул Шуйга. — Зато никаких однополых браков и никаких…

И в эту секунду фура пошла на обгон. Паранойя — заразная болезнь, и в воображении мелькнул тяжелый хвост большегруза, краем задевший «козлика» на мокрой дороге, и переломанное ограждение, и…

— Массаракш!

Шуйга не бил по тормозам, а постарался затормозить мягко, чтобы их не вынесло за ограждение по собственной вине… В это время водитель фуры видеть «козлика» не мог, и — может, это только показалось, — вернулся на правую полосу слишком рано. Как раз настолько, чтобы хвостом задеть «козла», продолжай тот ехать с заданной скоростью.

На лице Десницкого не дрогнул ни один мускул. Ни испуга на нем не отразилось, ни радости, ни удивления. Ни даже восхищения плавным торможением и хорошей реакцией водителя.

— Береженого бог бережет, — Шуйга перевел дыхание.

Фура летела вперед, растворяясь во мглистом тумане.

Конечно, место для обгона было удачным — пустая встречка видна километров на пять вперед. И на скользких подъемах большегрузу нужна хорошая скорость. Никто теперь не докажет, что водителю фуры не надоело тащиться за «козликом» со скоростью девяносто километров в час по прямой ровной дороге, — это только в сказках дальнобойщики ездят по правилам.

— А ты говоришь «расслабься»… — Шуйга тряхнул головой, разгоняя параноидный кошмар.

Десницкий заснул на полуслове, буквально: они играли в города, чтобы не уснуть, и дядя Тор успел начать «Воро…», а на «неж» его уже не хватило. Вообще-то он просил его будить, если он ненароком задремлет, — считал, что будет нечестно спать, когда Шуйга ведет машину. Но тому было совершенно все равно, спит дядя Тор или не спит, потому толкать его Шуйга не стал.

Шоссе, прямое как стрела, как назло было неправдоподобно гладким, и он уже подумывал о том, чтобы найти какое-нибудь местечко, остановиться и подремать минут пятнадцать — уж больно сладко Десницкий сопел под боком. К тому же начали мерещиться велосипедисты в тумане на обочине — Шуйге всегда мерещились велосипедисты, если уставали глаза, но бывало это обычно в темноте. Марево впереди то мутнело, то немного прояснялось, и иногда казалось, что вот-вот меж серых туч на горизонте мелькнет солнце. Почему именно на горизонте, Шуйга не подумал, — едва перевалило за полдень, а дорога шла на запад.

И оно мелькнуло. На горизонте, прямо над шоссе. Серые облака раскрылись, словно исполинский глаз на башне Барад-Дура, но обнажили не голубое небо, а черную звездную бездну. Светящийся плазменный шар в паутине протуберанцев резал глаза не хуже, чем настольная лампа, направленная в лицо. Нет, не пасть — зачем ему пасть? Вполне достаточно гравитационного поля… И «козлик» мчался прямо на солнце, не касаясь колесами асфальта, так же неотвратимо, как упавший камень к земле. Шуйга хотел затормозить, но тело не слушалось. Он хотел закричать, но спазм сжал горло. Коронарный выброс полупрозрачным щупальцем потянулся к лобовому стеклу, ожег лицо, облизал, как сошедший на апостолов Святой Дух…

— Олег!!!

Шуйга с трудом разлепил опухшие веки и долгую секунду соображал, что происходит: «козлик» летел не на солнце, а к плавному повороту шоссе, и еще одной секунды было бы достаточно, чтобы в него не вписаться.

— Массаракш… — упавшим голосом выдавил он, слегка поворачивая руль.

— Я же просил меня толкнуть, — проворчал Десницкий. Опять он оказался прав!

— Мне приснилось, что на меня сошел Святой Дух, — сказал Шуйга как ни в чем не бывало. По спине еще бежали мурашки: и от увиденного во сне кошмара, и от вполне реальной угрозы убиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А в глубине души, как самооправдание, свербела глупая параноидная мысль: это обладатель черного звездного глаза с плазменной радужкой нарочно наслал на него сон. Потому что хотел убить. Не менее глупой была версия об одном из Девяти, который продержал их в участке всю ночь только для того, чтобы Шуйга уснул за рулем. А может, в кастрюлю с чаем подсыпали снотворное? Самой близкой к реальности стала мысль о том, что негодяям, которые возвращают в монастыри симпатичных сироток, лучше вовсе не жить на свете.

Кафе при заправке, где они остановились пообедать, оказалось неправдоподобно большим и дешевым. Дело разъяснилось, стоило только расплатиться за обед: под окнами остановился комфортабельный автобус с паломницами, следовавший в ближайшее святое место — восстановленный монастырь XIII века, пострадавший во времена секуляризации от рук немецкой принцессы Софьи Фредерики Августы Анхальт-Цербстской. И бессмысленно было говорить, что немецкая принцесса как раз приостановила секуляризацию, начатую еще божьими помазанниками Рюриковичами (судя по фамилии — варяжских кровей). Торжествующая серость позволяла вешать себе на уши любую лапшу и с радостью делила мир на плохое и хорошее, как пятилетнее дитя.

— Внук Гостомысла Рюрик был крещен своей матерью, тайно принявшей христианство еще в Новгороде, — щебетала экскурсовод, пока паломницы, толкаясь, рассаживались за столы. — И это полностью опровергает норманскую теорию, выдуманную немцами и насаждаемую у нас евреями.

Шуйга едва не подавился. Он бы поспорил с нормандской теорией, но вовсе не потому, что Рюрик был крещен, что представлялось очень и очень маловероятным.

Бегавшие вокруг паломниц официантки со столиками на колесах экскурсоводу не мешали, лекция продолжалась. На лице Десницкого не дрогнул ни один мускул, даже когда рассказ дошел до посещения этих мест Иисусом Христом, а вот Шуйга не выдержал, услышав, что тому есть достоверные подтверждения: археологические находки.

— Не там они искали святой Грааль, не там… — заржал он, прикрывая рот рукой. Звук вышел громкий и не вполне приличный, на него повернули головы все паломницы и четверо колоритных казаков, видимо сопровождавших жен к святым местам.

— Это не смешно, — сказал Десницкий, сидевший к казакам спиной.

Шуйга прокашлялся и стер улыбку с лица.

— Да, конечно, нисколько не смешно. Не знаю, как во времена Христа, но в четвертом веке тут вроде бы уже имело место земледелие.

Словно по заказу Десницкого, экскурсовод перешла на путешествие Андрея Первозванного, расцвечивая рассказ потрясающими подробностями. Если верить ее словам, русские (!) начали тайно исповедовать христианство за девятьсот лет до появления на свет князя Владимира, за что их жестоко преследовали язычники. Торжествующая серость слушала рассказ, хлебая борщ и звеня ложками, — без критического переосмысления. Казаки посматривали на Шуйгу, и он дал себе слово больше не смеяться.

— «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков», — вещала экскурсовод как по писаному. — Вот потому Андрея и прозвали Первозванным.

Она продолжала гладко говорить, Шуйга не прислушивался, а лицо Десницкого вдруг сделалось каменным и бледно-зеленым. Он перестал жевать и медленно опустил ложку в тарелку с борщом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты чего? — признаться, Шуйга снова почувствовал себя параноиком, когда в голову ему пришла мысль о яде в борще.

— Ловцами человеков… — медленно и тихо произнес Десницкий. — Ты слышал? Вместо рыбы ловить людей…

— А, это вроде как ловить души и скармливать богу-чудовищу? Интересная идея. Оч-чень богохульно. Это ты здорово придумал, это в самом деле может поколебать веру.