Падение Мэроу (СИ) - Ли Мери

– В тронном зале. Кухарка сказала, что его только что забрал принц.

Бежим в тронный зал. Зачем равк увёл ребенка? Он же дал слово, что отпустит нас. Для чего весь этот спектакль? Ненавижу отродье равков.

Входим в тронный зал через распахнутые двери. Нас ожидает принц, он держит Аргоса за руку. Мальчишка следит за нашим появлением напряженно и боязливо. По кругу зала стоят воины и маги. В воздухе витает напряжение. Моя рука опускается на эфес меча. Если нужно, то я с кровью вырву ребенка из рук принца.

– Сынок, иди ко мне, – говорит Эмет.

Чувствую, как у него в груди разливается печаль вперемешку с нежностью. Сердце пропускает лишний удар. Эмету точно небезразличен парнишка. Жаль.

Черноволосый мальчишка неуверенно начинает идти вперед. Отпускает руку равка и, подняв на него взгляд, спрашивает:

– Можно?

Голос такой тихий и по-детски нежный, что мне становится дурно.

Отворачиваюсь, и взгляд снова падает на трон. На “неудобный” трон. Краем глаза замечаю, что принц кивает ребенку, и тот сорвавшись с шага, бежит к отцу. Они обнимаются, а я ещё сильнее сжимаю эфес и смотрю на принца.

– Я отпускаю вас, – говорит он, смотря на Эмета, – но твоя супруга должна мне ночь, – переводит на меня серьезный взгляд. – И за тобой до сих пор идёт охота.

– За предупреждение благодарности не жди.

Его губы не складываются в ироничную усмешку. Кажется, он не в том настроении. Неужели его задела смерть королевы? Так он мог её не убивать. Всё же равк не оставляет последнее слово за мной.

– Колкость от тебя – это лучшая благодарность.

Эмет встаёт на ноги и сжимает руку сына в своей огромной ладони. Другую руку протягивает ко мне. Смотрю на неё как на нечто чужеродное. Сначала не понимаю, чего он хочет. Но в итоге неуверенно вкладываю свои пальцы в его ладонь. Охотник сжимает их, и я ощущаю собственнические чувства. Я Эмету тоже небезразлична. Да будет проклята моя душа на веки вечные, но я это использую против него. Он только что показал мне, что слаб передо мной. К счастью, он не ощущает того, что чувствую я. В противном случае, уже понял бы, насколько сгнила моя черная душонка.

– Мы уходим, – говорит Эмет.

Он буравит равка взглядом, тот кивает, и мы, развернувшись, покидаем тронный зал. Забираю руку, когда мы скрываемся за поворотом.

Покидаем замок и направляемся к конюшням. Я жду, что кто-то преградит нам дорогу. Кто-то нападёт на нас. Но этого не происходит.

У конюшни нас ожидает семья Колума. Он уходит немного вперёд и прощается с матерью. Я с Лолилой предпочитаю больше не разговаривать. Взбираюсь на лошадь. Эмет садит сына перед собой, Колум запрыгивает на коня, и наша процессия уезжает с территории замка равков. В небе летает ворон, он то опускается к нам, то вновь взмывает ввысь.

Сначала я не понимаю, что не так, а потом до меня доходит, я не слышу жалоб и стенаний королевы. Больше никто не просит карету, вино и платье.

Все молчат, я люблю тишину и спокойствие, но сегодня от этого становится не по себе.

Удивлена, но равк сдержал "слово", он отпустил нас сразу после того, как убил супругу своего брата. Что касается принца Бастиана, мне ясно три вещи. Первое, он предан короне. Безоговорочно. Второе, он держит "слово". Третье, он всё так же, а то и больше, раздражает меня.

Выезжая из леса, галопом гоним лошадей, но мне удается пару раз поймать испуганный взгляд мальчишки, который льнёт к отцу, так словно знал его всю жизнь.

Глава 6. Старые долги

Послание хотта несколько алых лун блуждало по морю, но в один довольно дождливый день оно прибыло к берегам Мэроу. Бутылку подобрал необразованный человеческий мальчишка и унёс её домой. Его детских сил не хватило чтобы открыть находку. Он спрятал её под досками в сарае и спустя сутки уже позабыл о ней.

* * *

Ещё до заката мы добираемся до поселения, в котором уже ночевали ранее. Занимаем всё ту же самую дальнюю комнату в таверне, где на нас напали заколдованные равки. За наше столь недолгое отсутствие внутри произошли всего лишь два изменения: хозяйка и входная дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Худая как тростинка, согнутая практически вдвое, человеческая женщина встречает нас на пороге. Увидев метку на лице Эмета, она безропотно отдает в наше безвозмездное пользование комнату, которую мы захотели. Порой приятно иметь дело с существами, верящими в Матерь и Отца. Но правит таверной она не одна. У неё есть охрана в виде двух рослых мужчин, тоже люди. У одного голова лысая и отсвечивает в свете заходящего солнца. У второго рыжие толстые косы, они достигают ему самой поясницы. Убрать бы колтуны и куски грязи со столь шикарной шевелюры, то многие дамы обзавидовались бы. Но придворным не суждено увидеть эту красоту. Они в такие заведения не заезжают, а вот я со своей компанией отщепенцев – пожалуйста, частые гости в подобного рода гиблых местах.

Войдя в таверну, рассаживаемся за пустующим столом и ждём постного ужина. Во время трапезы никто не произносит ни единого слова. Тишина настолько глубокая, что мне хочется погрузиться в неё и расслабиться, но я постоянно напоминаю себе – расслабляться рано. Как только последняя ложка с пищей скрывается во рту ребенка, мы отправляемся в комнату. Колум отходит в угол и садится спиной к нам. Принимается за еду. Я стараюсь не обращать внимания на настил, на котором спали мы с её высочеством. Сегодня ей отрубили голову, а я все продолжаю бежать и бежать. Куда и зачем? К Нефел и новой жизни за пределами царствования Королевы Змей. Я хочу забрать Салли и подругу и отправиться так далеко, чтобы ни одна живая душа не знала, кто мы и что пережили. Особенно Нефел, она не переживет, если на неё снова начнут показывать пальцем и плеваться. Я найду для нас тихое место, такое, где существам безразлична вера в Матерь и Отца.

– Мы ничего не могли сделать, – говорит Эмет, словно прочитав мои мысли о Гвиане.

Рука моментально взмывает к кулону, и только когда пальцы сжимают слезу, я успокаиваюсь. Супруги мы или нет, я не желаю, чтобы кто-либо был в моей голове, в моих мыслях. Там уже покопался равк, больше я этого не позволю. Тем более мои мысли зачастую так ужасны, что каждый второй, узнав их, желал бы мне смерти.

– Мы и не пытались, – отвечаю я, пожав плечами.

Эмет бросает взгляд в закрытое досками окно и говорит:

– Бастиан не дал бы нам. Он убил бы всех.

– Уверен? – спрашиваю я.

Эмет поворачивается, и мне не нужно видеть уверенность в его глазах, я чувствую его эмоции, и сейчас он не лукавит ни на мгновение.

– Он верный пёс короны.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Я уверен, что Бастиан и младенца зарежет, если того пожелает его брат.

Я так не думаю. Не то чтобы я хотела заступиться за принца, просто мне кажется, что он не настолько прост, как считает Эмет.

Смутное желание поспорить улетает, когда в дверь кто-то стучит.

В голове проносятся воспоминания прошлого визита. Море крови и боли. Смерть и супружество.

Достаю меч из ножен и подхожу к двери. Колум прекращает есть. Натягивает маску и быстро подходит ко мне. Эмет отводит Аргоса в дальний угол и заставляет того присесть за соломенным тюфяком. Охотник отходит от ребенка и тоже вынимает меч, кивает мне, и я резко распахиваю дверь.

– А-а-а-а-а-а-а! – кричит новая владелица гостиницы и роняет поднос на пол.

Женщина прикрывает свои глаза, чтоб не увидеть наши лица, и быстро ретируется прочь.

На подносе, кроме записки, ничего нет. Кажется, я уже знаю, что это. В горле образуется ком, но я всё же наклоняюсь и прикасаюсь к бересте. Меня тут же обдаёт жаром, а береста сгорает, так и оставшись непрочитанной. Перед глазами всплывает воспоминание многолетней давности. Тот день, когда я стала полноценным охотником и дала своё первое в жизни слово.

Метку охотника начинает жечь, и я сжимаю зубы до скрипа. Прошлое стучится в мою дверь.