Сердца и медведь - Сергей Котов

и всё, что с ней связано. Считаю, что не может быть никакого оправдания для тех, кто занимается этим.

Видимо, я говорил достаточно убедительно: мамин взгляд постепенно смягчался. Она мне верила.

— Хорошо, — вздохнув, кивнула она, — но только твёрдо обещай мне: больше никаких авантюр с угрозой для жизни!

— Ма-а-ам, да не было там никакой угрозы! — возразил я.

— Это ты считаешь, что не было! — мама чуть повысила голос. — И почему дети понимают, что родители правы только после того, как неприятности уже случаются⁈

— Ладно, мам, — сказал я примирительно, — обещаю. Ни в какие ситуации не соваться. Я просто хочу поехать на море. Очень жаль, что ты не можешь со мной… точно с отпуском никак не решить?

— Сашка, ты же знаешь, у нас очередь за полгода формируется, — вздохнуламама, — я специально на сентябрь брала, чтобы с твоим поступлением и началом учёбы подстраховать…

— Эх, я думал, хоть в сентябре получится…

— Учись давай! — улыбнулась мама. — Вот начнёшь зарабатывать — будем вместе на море ездить. Успеем ещё! А сейчас будь осторожнее, в дурные компании не лезь, пиво за рулём не пей.

— Я не пью! — сказал я, изобразив возмущение.

— На солнце первый день не больше получаса, а лучше лосьон купи, защитный. И всегда на связи будь!

— Буду, мам, — улыбнулся я, — обещаю!

Я и не знал, какой это кайф: иметь возможность купить всё, что необходимо, и не самое дешёвое — а оптимальное. Весь следующий день ушёл на подготовку к поездке — я выбирал регистраторы и антирадары, одежду и дорожную сумку, плавки и маску для плавания. Что-то заказывал в онлайн-магазинах, что-то предпочитал найти, что называется, «вживую».

Прочитав про дорогу, я купил транспондер и закинул на счёт необходимую сумму денег, чтобы хватило до конца поездки и обратно. И это было нереально круто!

Ближе к вечеру опять подступили невесёлые мысли. Что, если отец Егора будет меня целенаправленно искать? Возможностей-то хватит, судя по всему… я, конечно, старался не оставлять отпечатков и всё такое — но ведь клубок можно распутать и другим путём. Выйти на Пашку…

О бывшем друге я это время старался не думать. Поначалу слишком больно было, а потом я обнаружил, что пытаюсь выдумать для него оправдания. Что, если его семье угрожали, и у него просто выбора не было? Я ведь не знаю всей картины… только это чушь всё, конечно. Способ защиты от реальности. На самом деле он, конечно, всё обдумал прежде, чем принять решение. Уж не знаю, что ему предложили — но, видимо, новая жизнь, которую он получил, показалась ему важнее всего остального…

Готовясь ко сну, я достал звезду из кармана. Странное дело: мне показалось, что она слегка изменила оттенок. Поначалу она была золотой, я это твёрдо помнил. А теперь почему-то отливала металлическим зелёным. Хмыкнув, я вышел в коридор — там лампы другие. Но нет: зелёный цвет сохранился.

Хмыкнув, я сунул звезду под подушку и лёг на кровать. Перед глазами сразу встала та тёмная тропинка среди кусов и силуэт, от которого веяло смертью. Я упорно старался вытеснить это видение мыслями о будущей дороге. Получалось не очень хорошо.

«Ладно, — подумал я, — даже если найдут — что они мне предъявить смогут? Я ведь его не убивал! Может, он действительно упарывался как следует, и сердце не выдержало эмоционального напряжения?»

Впрочем, когда кого это останавливало, что кто-то не виноват? То, что в мире нет справедливости, я понял уже очень давно. Есть только удача. И отношения между людьми. До недавнего времени я считал, что дружба реальна. Что ж, приходится смириться с тем, что деньги — куда реальнее дружбы.

Значит, нужно не наматывать сопли на кулак, а жить так, чтобы использовать возможности этого мира в своих собственных целях.

Глава 6

Дворец культуры

Сначала я планировал добраться до Ростова, там переночевать и заодно окончательно решить, какой дорогой выезжать к морю. Но то ли платная трасса оказалась очень уж хорошей, то ли выехал я слишком рано, но к темноте я долетел до Краснодара, и уже тут решил заночевать. Хорошо хоть заранее гостиницу бронировать не стал.

Проснувшись на следующий день и позавтракав, я погрузился в карты. Ехать через перевал на Горячий Ключ и Джубгу был совсем не вариант: пробки. Самая свободная дорога была на Новороссийск через Крымск. По ней я и решил ехать. Северный кусочек побережья с Анапой я решил оставить на потом, как резерв для впечатлений, если вдруг отдых пойдёт не так, как мне представлялось.

Новороссийск оказался похож на Егорьевск. Не рельефом и погодой, конечно, а общим ощущением «непричёсанности». Тут пахло большой промышленностью и рабочим классом, так что чувствовал я себя почти как дома.

Остановился я в небольшой гостинице, на окраине. Долго задерживаться тут я, конечно, не планировал — но достопримечательности осмотреть хотелось. Так, для общего развития: чтобы визуально понимать те вещи, которые были написаны в школьных учебниках по истории.

Как выяснилось, в городе было немало интересного: настоящий крейсер-музей, старый элеватор, портовые сооружения.

От вида, который открывался со смотровой площадки «Семь ветров», захватывало дух. Правда, потом я узнал, что с этим местом была связана одна не очень хорошая история. Дело было в «лихие 90-е»; местный олигарх выдавал замуж свою дочь, и «горячий возлюбленный» убил её, прямо во время мероприятия, которое проходило в этом красивейшем месте. После этого бандит покончил с собой. Говорят, в безлунные ночи тут можно увидеть приведение несчастной девушки.

Но больше всего меня впечатлили руины старого дворца культуры. Его планировали торжественно открыть двадцать второго июня сорок первого года, но в итоге это здание ни дня не проработало по назначению. В ходе боёв за город оно было сильно повреждено, а потом его решили не восстанавливать, оставив в качестве памятника — совсем как мельницу с фонтаном в Волгограде.

Что-то меня в этом заброшенном ДК привлекало. Сложно сказать, что именно. Какое-то странное чувство. Предвкушение.

Странное дело, да? Приехать впервые за много лет на море, и вместо того, чтобы изучить, где тут местные отдыхают и где потусить можно — лазать по памятникам и заброшкам в промышленном городе…

Но зато на душе становилось легче. Я даже мог думать про Пашку почти спокойно. Ненависть к нему так и не появилось; её место заняла тоска и грусть по потерянным иллюзиям. Интересно, он уже узнал, что я уцелел? Скорее всего. И что он почувствовал при этом? Облегчение? Или, может, даже страх?

Размышляя о бывшем друге, я поймал себя на том, что думаю о нём в прошедшем времени. Мне это не понравилось. Хоть он и сам выбрал такой путь — мне всё равно было тревожно.

— Знаете историю этого места?

Голос вывел меня из задумчивости. Передо мной стояла женщина средних лет, в цветастом летнем платье с кудрявыми рыжими волосами и добрыми глазами с едва наметившимися морщинками.

— Да, — кивнул я, — прочитал в интернете. Специально пришёл посмотреть.

— Впечатляет, — улыбнулась женщина, — долгое время молодёжи никакого дела не было до истории. А сейчас времена меняются.

— Мне интересно, — я пожал плечами.

— И это правильно, — улыбнулась женщина, — тут всё дышит историей. И не только историей большой войны… вы ведь не местный, верно?

— Нет, — сухо ответил я.

Неожиданное внимание от незнакомки меня уже начинало напрягать.

— Вы не подумайте чего, — сказала она, будто почувствовав моё настроение. — Просто удивилась, что такой молодой человек в задумчивости в этом месте. Примета времени. Вы по работе здесь? Командировка? Наверно, одна из первых: вы очень молодо выглядите, я бы не дала вам больше двадцати двух.

Я даже улыбнулся от такого комплимента. Круто. Значит, я выгляжу куда старше, чем сам думал.

— Мне восемнадцать, — ответил я.

— Даже так! — Женщина улыбнулась. — Тогда тем более удивительно видеть вас в таком месте и в одиночестве.

— А вы местная? — Спросил я, чтобы сменить тему и заодно попробовать выведать полезную информацию.

— Верно, — кивнула женщина, — родилась и выросла здесь. Работаю учителем в старших классах.

Почему-то я решил, что она — хороший учитель. По крайней мере, умеет вызывать к себе симпатию и общаться так, что не чувствуешь себя ущербно. Вежливо, даже по отношению к младшим.

— Думаю, вы хороший учитель, — я решился на комплимент.