Купол раздора - Иван Александрович Мартынов

будет необходим. А теперь про плюсы!

Президент побледнел, казалось, успокоился, но на самом деле опешил, впал в ступор и смотрел пустым взглядом на омерзевшего ему до ужаса посла, восседающего в громадном черном кожаном кресле.

— Про какие плюсы ты говоришь, тварь?! — произнес Жириновский уже севшим охрипшим голосом. — То есть, меня теперь оскорбляет жалкий посол, сидя перед стоящим президентом, я теперь марионетка, которая должна высасывать соки из страны и из народа и отдавать их за просто так вам, людям, которые довели нашу страну до такого состояния, а потом бахнули купол на нее, сферу эту вашу. Вы вообще понимаете, что я Вас лично могу убить? Я не убивал. Нет. Я не идеальный, да, я помогал своим друзьям зарабатывать деньги в этой стране, сам получал что-то с этого, я не бедный человек. Да, в стране есть воровство, может образование и медицина и далеки от идеала, но у меня все равно есть совесть! Я не могу как вампир присосаться к этому народу. Да и меня, в конце концов, растерзают. И это все ради чего? Чтобы вы сняли купол быстрее? На сколько лет это — пять? Десять? Чего вы хотите, черт возьми?!

Мэтлок закинул ногу на ногу, поправил галстук, улыбнулся и продолжил:

— А с чего Вы взяли, что мы его вообще снимем? Вы думаете, что мы поблагодарим Вас за послушание и поступившие ресурсы и остановим все это? Да не факт. Просто, если Вы не будете справляться или откажетесь подчиняться, то последуют две кары небесных.

Первая заключается в санкциях относительно Вас лично. Я Вам хотел рассказать о плюсах от нашей новой схемы взаимодействия, но Вы меня прерывали. Если будете хорошо справляться со своей должностью, у Вас останутся блага. У Вас лично, у Вашей семьи, друзей. У ограниченного круга лиц будет возможность и дальше ездить на красивых машинах, жрать в ресторанах и все, что вы там любите. Да, вы будете ограничены финансово, много ресурсов на себя потратить не дадим — они нам важнее, ну точнее людям во всем мире. А вы свою икру как ели ложками, так и будете. Ну, яхт поменьше будет. В обмен — лояльность. Не сможете дать то количество продукции, которое мы скажем — потеряете доверие, и мы вас сместим, мы это умеем. Сейчас ваши люди, даже самые верные охранники, ваши цепные псы очень уязвимы, и мы можем пообещать им выход из-под купола, должность внутри тут у вас повыше, новые права, и кто знает как они себя поведут. А в качестве кнута в новых координатах будет самое интересное. Это та самая вторая санкция, о которой я упомянул.

Еще во времена Холодной войны вы стремились создать биологическое оружие… Сейчас вы его против нас не примените, так как риска для вас самих больше. Вы изолированы от всех, и нас никакая смертельная угроза, что витает здесь, не достанет, — Мэтлок на секунду замолчал, давая собеседнику время осознать слова. — С коммунизмом мы боролись активно, было непросто, честно говоря, зараза ваша по всему миру поползла — столько мы денег потратили в итоге… Но теперь, если у вас вдруг, случайно, каким-то невероятным образом случится биологическая утечка, и люди начнут умирать, то вы не сделаете ничего, а нашим людям там, на расстоянии, будет весьма комфортно. При чем, подобное современное биооружие можно запрограммировать так, чтобы летальность не была критической, ведь вашему народу работать надо еще будет: пшеницу собирать, уголь копать, нефть качать.

Я не желаю смерти Вам и Вашим согражданам, поэтому на бумажке, которая на столе лежит, написано что Вы должны теперь делать. Условия несложные, Вы лично в шоколаде. Мы не хотим менять и заморачиваться с настройками нового лидера. А то ведь ему придется высоту офисного стула вашего подкручивать, регулировать заново кресло в машине и даже изучать устройство страны вашей. Еще и граждан должен устраивать, и элиты… Поэтому, надеюсь, Вы палки в колеса вставлять не будете и подпишете этот ярлык на княжение. Люблю, знаете, историю, — посол засмеялся звонко и противно, и снова поправил галстук.

Президент в ярости опять хотел кинуть чем-то, и под руку попалась ручка. Но вместо броска, он рванул в сторону иностранного гостя и, казалось, задушить его хотел. Градов пытался успокоить, держал его в прямом смысле слова. Но президент даже ничего внятного не сказал, а посол встал, забрал кейс, оставил документы и, улыбнувшись, покинул кабинет, сказав спокойно: «Еще увидимся». Градов и Жириновский молча сидели в кабинете наедине со злосчастной бумажкой. У обоих были мысли в голове, но разные.


Прошло несколько дней. Страна пребывала в состоянии шока. Когда приходит война, люди первые дни и недели не могут в момент поверить в происходящее и привыкнуть к новой жизни. Тут ситуация была еще непонятнее, неопределеннее. Города замерли, многие потеряли работу за ее неактуальностью, а многие трудились дальше из долга, в том числе врачи и учителя, кто-то шел на работу по инерции или из осознания необходимости кормить семью любыми методами, хоть и шансы получить какие-либо выплаты были туманны. Парализованную экономику будут выправлять еще долго, но сейчас не об этом.

На границах наблюдалось поначалу огромное скопление машин, которые пытались выехать, а потом на место уже отчаявшихся и набивших кулаки о стены купола граждан пришли ученые и военные. Целые полигоны вдоль границы, испещренные разного рода взрывами, давали знать о том, что здесь велась война с невидимой стеной. Всё было бесполезно.

Очередной вечер посол проводил в своей раскошной ванне, пил сухое итальянское вино, и ждал новостей. Не дождавшись, он пошел спать в мягкую постель. Безмятежный сон окутывал его разум, а мягкие перины — тело. Он знал, что его вряд ли будут убивать, ведь с точки зрения властей подкупольных он единственный легитимный переговорщик из внешнего мира. К тому же он думал, что шпионы в силовых ведомствах доложили бы о планируемом покушении на него или его людей. Ночь накрыла черным платком купол, новый мир погрузился в глубокий сон. Но многие граждане не спали, сложно ведь, когда ты вообще ничего не понимаешь, не знаешь чего теперь ждать.

Утро было доброе. Для посла. К нему пришел человек из МИДа, сел в кресло рядом. Мэтлок был в халате — не по протоколу, но ему было уже плевать — он влился в образ баскака, который сидит тут на Руси вдалеке от своих и ждет дань, и ему должны все принести, и быть вежливы, чтобы он