Достойны ли мы отцов и дедов (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич

Но процесс запустили, а дальше как получится.

И вот я как раз вернулся в тот момент, когда командующий 9-й армией Макензен, бросил на деблокаду окруженных дивизий спешно собранные резервы и переброшенные Гинденбургом части из стратегического резерва фронта.

У нас там, кроме окопавшейся 50-й дивизии в районе Влацловска не было, а районы, через которые прошла орда Келлера просто являлись серой зоной. Войска, чтобы сформировать единую линию обороны внешнего кольца окружения, еще не успели выйти подойти на указанные новым планом рубежи. Поэтому было принято решение перейти к тактике мобильной обороны батальонно-тактическими группами.

Входящие штурмовыми колоннами германские части попадали на систему укрепленных районов, прикрываемых и штурмовой авиацией и артиллерией. При постоянно висящих в небе беспилотниках любые попытки германских войск выйти даже на рубежи атаки, заканчивались большими потерями без вступления в непосредственный огневой контакт с русскими войсками. Ну а короткие яростные атаки при поддержке танков доставляли еще больше хлопот.

Можно было сделать вывод что за четыре дня активных боевых действий в германских войсках уже стала вырабатываться вполне устойчивые танко и самолето боязнь. Плюс к этому очень четко работали Пе-2. Вываливая по десять осколочно-фугасных бомб, что помешались в бомболюках, на двигающиеся в походном порядке германские части, особенно по ночам, они в прямом смысле выкашивали элиту противника. Пять дивизий просто не дошли до фронта, потеряв от наших бомбардировок до семидесяти процентов личного состава, утратив при этом всякую боеспособность.

И опять все происходило по аналогии с нашим 41-м годом только наоборот. Мы наступаем, а немцы по частям вводя резервы в бой, при нашем подавляющем преимуществе в воздухе, пытаются что-то сделать, но при этом несут колоссальные потери.

В обед следующего дня мы получили известие от линии агентурной военной разведки — то, что мы ждали началось. В Торн, где находился штаб 9-й армии и который мы демонстративно не трогали, выехал Гинденбург и Лидендорф, для проведения экстренного совещания по ситуации в полосе действия 9-й армии.

То же самое проскочило в нескольких расшифрованных перехватах, причем прибытие личного поезда командующего флотом ожидалось около шести вечера. Туда сразу же направили оба «Орлана», приглядывать за обстановкой и исключить возможность ловушки со стороны немцев, они тоже дураками не были.

Я повернулся к Дегтяреву, который с легким оскалом смотрел на меня.

— Ну что, Олежек, теперь твой выход, с переодеванием, зачистками и с танцами с бубном.

— Сделаем, Серега, а то я что-то засиделся здесь в штабе…

Глава 14

Большая стратегическая игра в космическую империю настолько увлекла и меня, и мое окружение, и конечно «кремлевских тяжеловесов», что на короткий срок все остальные вопросы были отодвинуты в фоновый режим. Что-то решалось, что-то управлялось, но так, без особого рвения и прорывов — сейчас космос был на первом месте. Как говорится: «У больших мальчиков большие игрушки».

Все заинтересованные лица прекрасно были осведомлены, что в таких серьезных вопросах спешка смерти подобна, поэтому все мероприятия, что касались орбитальных спутников, проводились с максимальным уровнем качества и показательно добротно. Как я понял, Сталин всем своим звериным чутьем прекрасно осознавал какую игрушку мы ему подогнали и какие перспективы открылись перед ним. Манхетенский проект и рядом не стоял по важности и по стратегическому уровню важности. Теперь перед ним, как перед политиком мирового уровня, главой Великой державы, стояла задача дождаться первого более-менее серьезного результата, ну, допустим, разбомбить из космоса какую-нибудь базу, и, опираясь на такое событие, начать аккуратно давить оппонентов, но так чтоб окончательно не перепугать, ну и по частям разваливать недавно возникшую Антанту-2.

Пока мы только могли показать летающие по орбитам неопасные куски металла, ну и красочные фотографии Земли из космоса, но не более того. Необходимо было немного потерпеть. Поэтому, особо не спеша, экономя дорогостоящее топливо, «Молния», под чутким руководством импровизированного ЦУПа, расположенного под Чкаловым, на нашей центральной перевалочной базе в мире 1942-го года, аккуратно опускалась на низкую орбиту, чтоб максимально эффективно заняться своим прямым назначением — разведкой, а «Маяк-2» подтягивался на геостационарную. А сейчас, пока был небольшой задел по времени, проводились множество дополнительных мероприятий, чтоб из собранных на коленке и отправленных в космос аппаратов, сформировать настоящий, мощный и, главное, надежный инструмент для защиты Советского Союза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда народ, а особенно тот же полковник Хруничев, убедились в том, что заброска объектов на орбиту Земли в 1942-м году без существенных ограничений по массе вполне реальна, то работа пошла более энергично. Люди, давно сидевшие по бункерам, получили не просто возможность перебраться с семьями в новый чистый мир, но и с огромной форой начать космическую программу. А так как цепочка принятия решений была очень короткой и просто избавлена от множества тормозящих факторов в виде чиновников и карьеристов, которых при первом же подозрении в саботаже просто удаляли далеко и надолго, то процесс шел просто семимильными шагами. Люди жили на рабочих местах, но выдавали поистине невероятные результаты.

В первую очередь инженеры постарались решить проблему более точного позиционирования спутников — из нашего времени тащили вторую радиолокационную станцию космического контроля, которую предполагалось установить на Дальнем Востоке. В доступных ключевых точках на поверхности планеты предполагалось разместить радиомаяки. Активно «допиливали» базовую боевую станцию «Заря», по которой постоянно возникали все новые и новые предложения, которые подорванные на всю голову энтузиасты спешили реализовать, ну и спешно доделывали «Молнию-2» и «Молнию-3» с более расширенными разведывательными возможностями.

Но основная работа шла по разработке, реализации и совершенствованию средств поражения класса «космос-поверхность». Тут было множество технических нюансов, которые стоило проработать, прежде чем хвалиться и перед предками, и, тем более, перед потенциальными противниками. Конечно, боеголовка со спецзарядом была бы очень крутым аргументом, но мы как-то по умолчанию договорились оттянуть до последнего появление в этом мире ядерного оружия. Поэтому рассматривались варианты или просто кидаться камнями и многотонными болванка с орбиты, или бить ракетами, которые помимо боевой части с простой химической взрывчаткой, несли сами по себе огромную кинетическую энергию.

Вот тут как раз и шли самые напряженные работы по конструированию и самой ракеты и теплоизоляции боевой части, чтоб взрывчатка просто не расплавилась в процессе прохода атмосферы. Поэтому, для испытаний мы готовили несколько принципиально разных вариантов ударных средств, в том числе и огромную чугунную болванку, покрытую теплозащитной керамикой с маршевым и маневровыми двигателями. Из этой же оперы был почти аналогичный вариант, только в виде эдакой космической картечи — вместо чугунной болванки в метало-керамический корпус набили обычные чугунные шары, каждый весом килограмм по пятьдесят-сто. При подходе к цели, по идее оболочка должна была сгореть и шарики, как обычная картечь, рассыпались облаком и накрывали некую площадь, если это не произойдет, то надо бы рассмотреть вопрос принудительного раскрытия оболочки каким-нибудь пиропатроном. Причем расчеты показывали достаточно большой разброс по параметрам накрытия цели в зависимости от углов вхождения в атмосферу и времени раскрытия контейнера, поэтому и решено было просто все проверить опытным способом. Так же прорабатывался аналогичный снаряд, только вместо шаров металлическую капсулу просто набивали обычными камнями, и тут играла немаловажную роль стоимость боеприпасов и конечно трудозатраты по производству.