Эротические рассказы - Группа - Stulchik

Едва не захлебнувшись и чуть-чуть протрезвев, я выбрался на берег и пошел в палатку спать. Через пару минут, отряхиваясь, как барбос, от воды, прибежал и Яшка. Серега со своей пигалицей вопили все дальше и дальше и, выслушав яшкино пожелание: "Шоб им утопнуть!", я пьяно-блаженно заснул.

Не знаю, проспал ли я час, или два, или только десять минут, но проснулся от того, что на меня навалилась что-то мокрое и скользкое и принялось трепать и щипать шерсть на груди:

- Ну, ты идешь к нам или нет? - это была пигалица.

- Что? Куда? - встрепенулся я.

- В нашу палатку! - она была абсолютно голая и мокрая - наверное, только что из речки. -

- Лиль, ну пойдем! - монотонно конючил за брезентовым пологом Серёга.

- А я хочу, чтобы он с нами! - капризно пискнула пигалица. - В нас троих течет одна сперма! Я хочу, чтобы мы втроем, как одна семья! А Яшку не возьмем! Чтоб не отплёвывался!

- Дуй, дуй отсюда! - зашипел я, очухиваясь от сна. - Вон, с Сережкой кувыркайтесь!

- А ты мне, может, тоже нравишься? - она нащупала мой начинающий твердеть хуй и стала игриво перекатывать его из стороны в сторону, зажав между своим бедром и моим лобком. - Вот возьму и выйду замуж не за Серёжку, за тебя!

- Дура! Я женат!

- Все равно не уйду! И Яшке спать не дам! - пигалица обиженно засопела и лягнулась в темноту.

- О, боже! - тот перевернулся на другой бок. - Она уже здесь!

- Лиль, ну пойдем! Пойдем что ли, - продолжал мямлить за брезентом Серёга - как же все-таки беззащитны эти женихи!

- Да тащи ты ее за ноги! - многоопытно посоветовал я. Лилька взвизгнула и, взблеснув стеклами очков, как на санках скользнула в сторону выхода. Правда, в последний момент она успела ухватиться за резинку моих трусов и содрала их с меня, едва не прихватив в придачу и яйца. Через секунду на свежем воздухе послышались вскрики и негромкие хлопки: очевидно, пигалица хлестала жениха сорванным с меня трофеем. Я решил пожертвовать частью мундира ради спокойствия, но не тут-то было. Через полминуты уже Серега дергал меня за ступню:

- Лех, слышь, пойдем все-таки к нам!

- Ты совсем, что ли ёбу дался?

- Да меня Лилька без тебя в палатку не пускает!

- Ну так, давай, ты - к нам!

- Уйдите вы отсюда оба на хуй! - проревел в подушку окончательно взбесившийся Яшка.

- Правильно, Яков! - донеслось из соседней палатки. - Гоните их обоих! Может, у меня в жизни больше не будет случая попробовать секс втроем!

- Ну, Лиля!

- Двадцать шесть лет уже Лиля! Если не придете сейчас вдвоем, то никакой свадьбы не будет! Сговорились там!

- Пойдем, покурим что ли? - безысходно попросил Серёжка. Мы выбрались из палатки и закурили. Серега затянулся несколько раз, как матрос, бросающийся под танк, потом стрельнул недокуренным бычком в темноту и, глянув на мой карданвал, расслабленно-залупленно мотающийся у середины ляжки, попросил: - Только ты там не очень-то! Мне ведь с ней жить:

Лиля ждала нас, растянувшись на надувном матрасе; губы ее удовлетворенно змеились, тело в свете подвешенного к потолку фонарика казалось маслянисто-янтарным и лишь две узкие белые полосочки сбегали с боков в пах, скрещиваясь в подбритой по бокам шерстке. Серега плюхнулся на нее и принялся с преувеличенной и несколько нервной страстностью ласкать, взасос целуя в губы и одновременно запустив пятерню ей между ног. Так как иначе пристроиться в палатке было просто невозможно, я прилег с ними рядом. Если честно, мне было страшно неудобно и в придачу ко всему мой хуище встал так, что, казалось, щелкни пальцем - зазвенит, и то и дело тыкался Лиле в бок, а отодвинуться было некуда. В развилке у нее вскоре захлюпало; маленькая грудка с оттопырившимся рубиновым соском трепыхалась перед самым моим носом; после очередного головокружительного засоса она, как ни в чем не бывало, поинтересовалась:

- А почему Леша меня не ласкает? Сережка, не будь жадиной, дай ему потрогать мою писю, какая она жаркая и сладкая! - друг детства на секунду опешил, потом просипел:

- Сейчас она у тебя будет и очень мокрой! - и, выгнувшись над девушкой другой, стал вправлять ей в пиздёнку еще едва окрепший, недостаточно эрегированный пенис.

- Ой! - захихикала она. - Подожди! Так опять не получится! Пусть лучше Леша мне под попу свое бедро подложит! Я читала, что в Средние века, когда рыцарь лишал невинности свою невесту, паж помогал ему таким образом, - мы так и сделали. Лилька приподнялась и я сунул ей ляжку под задницу; Серёга загнул ей правую пятку к уху и, получив доступ к "кладовке", наконец-то вправил туда дряблый, как мочалка, член. Лиля сквозь зубы втянула в себя воздух и внезапно прижалась боком ко мне. Хуй мой сразу распластался наискосок ее живота и стал довольно громко шлепать по пузу при фрикциях; я не выдержал, прихватил сосок ее грудки зубами и принялся щекотать плоскую вершинку языком; Лиля взвизгнула, ухватилась за мой хобот и принялась с азартным ожесточением таскать по нему шкуру вверх-вниз. Серега тоже набирал силу и краем глаза я мог видеть, как его орган, темно-багровый и влажно лоснящийся от лилькиных выделений, то наклонно входит в ее утробу, то плавно выползает обратно. Хотя и говорят, что в жизни и двоим редко удается кончить одновременно, у нас получилось у всех троих сразу, и мы с Серегой залили ее до самого подбородка и снаружи, и изнутри, так, что она, очухавшись, даже заворчала: - Что, у вас, у мужиков, в яйцах - по ведру что ли? - и принялась, черпая то с живота, то из промежности, облизывать пальцы и сравнивать на вкус субстанции различного производства.

Я думал, что хоть теперь удастся поспать, но не тут-то было.

- Вы что, на боковую что ли? - тормошила нас пигалица. - А Яшку дразнить? - и она без всякой репетиции зашлась протяжными, страстными стонами: - О-о! О-у! Да! Да! Да-а! В два смычка! О-у, какой кайф! Глубже, глубже, ну глубже! О-у! Яш, а ты что не идешь ко мне? Яша! Яша-а! О-у! Неужели тебе не хочется засунуть свою могучую сваю в вагинку такой девчушки как я? Попробовать в попку? В ротик? О-у, мужики, дайте место Якову! Я хочу, чтобы его обжигающий скипетр пропер меня в анус, я хочу почувствовать его у самых печенок! - и при этом она постоянно лягала нас пятками, отчего мы сдержанно издавали различные звуки, по всей видимости, создающие за пределами палатки впечатление непрерывной ебли.

Наконец, Яшка не выдержал. До нас донесся придушенный утробный рев, шорох отбрасываемого в сторону полога и стремительные шаги. Через секунду он ввалился в нашу палатку - с всклокоченной шевелюрой, безумными глазами и залупленным жилистым хуем, торчащим из паха, как резиновая дубинка. Но мы все трое к тому времени мирно лежали, каждый закутавшись до подбородка в отдельное одеяло с видом невинных младенцев.

- Ты что, Яш? - словно спросонку спросил Серёжка, зажигая фонарик. Яшка затормозил, словно грузовик с бетоном, на его одурелой от ночных бдений физиономии отразилась дикая оторопь.

- Ничего: Вы разве не кричали? - в великом смущении он ухватился обоими руками за свой пендель и стал загибать его вниз, пряча между ляжек.

- Показалось, наверное, - безучастно отозвался Серега.

- Чего только ни приснится в такую ночь! - добавила ухмыляющаяся Лилька и в этот миг Яков, очевидно, перестарался в своих конспиративных усилиях, и из раздутой багровой головки его члена брызнула тонкая белесая струйка.

- Ой! Извините! - яшкина физиономия моментально обрела цвет сургучной печати. - Мне показалось! - он закрутился, как ошпаренная собачонка, и на четвереньках бросился из палатки, тяня за собой по росистой траве прерывистый белесый след. Лилька, не выдержав, перевернулась на живот и принялась придушенно ржать, вцепившись зубами подушку. Под ее смех, переходящий во всхлипы и стоны, нам, наконец, удалось уснуть.

Уступая просьбам. Часть 1

Категория: Группа, Наблюдатели, Случай

Автор: Иришка

Название: Уступая просьбам. Часть 1

Написала название, которое долго вынашивала, кстати, и поняла, - что с таким же успехом, а главное, честнее, было бы назвать ЭТО "В угоду похоти" , или "Исповедь эксгибиционистки". Только усевшись над листом бумаги (читай: у монитора) , понимаешь, что слов много, как и у каждой женщины; все они правильные и красивые. И все эти слова хочется сказать одновременно и, желательно, вслух. Только читать тогда эту галиматью никто не станет. А потому решила, что сказанного не воротишь, и оставила то название, которое рождалось в "муках" , так сказать.

Без экскурса в историю моей жизни мои потуги в эпистолярном жанре останутся только потугами, поэтому вам придётся прочитать и его. Первые шесть лет своего существования опускаю не потому, что вспомнить нечего, а потому, что к данной теме они не имеют отношения. А вот когда мне нагрянуло шесть лет, мама моя, небезызвестная в узких кругах исполнительница бальных танцев, отвела меня в балет. Она хоть и танцевала бальные танцы, в душе всегда видела себя балериной, вот и решила на мне реабилитироваться. Но, признаюсь честно, мне-то по душе были бы именно танцы бальные. - Не сложилось. И с шести до семнадцати лет я, под неусыпным маминым надзором, пахала на ниве балетного искусства.