Обольщение по-королевски - Дженнифер Блейк

— Попробуйте, что из этого выйдет… Испытайте, возможно ли остановить меня. Вмешаются ли мои люди, услышав ваш крик, или будут, молча завидуя мне, одобрять мои действия? Проверьте, кого они поддержат — своего принца или его любовницу? И будете ли вы довольны результатом их выбора — какой бы он ни был?

Эта мысль — вернее только намек на мысль — всего лишь мелькнула в голове Анджелины! Как он мог угадать, о чем она думает? Она не знала, но теперь, слыша свои смутные мысли облеченными в четкие слова, она ясно видела, что риск слишком велик. В этот момент, когда Анджелина все еще колебалась, на землю упали первые капли дождя, как будто природа была на стороне Рольфа. Двигаясь напряженно и неестественно, Анджелина оперлась на его руку и разрешила ему подсадить себя в карету. Усаживаясь на сиденье и все еще кипя от негодования на его настойчивую бесцеремонность, она вдруг подумала, что ум и сообразительность в ее положении очень обременительны.

Анджелина не замечала до этого, как стемнело вокруг. В карете царил полумрак. Когда они тронулись, начался настоящий ливень, дождь хлестал, растекаясь струями по стеклам окон, барабанил по крыше, бил в стенки старой кареты, неудержимо увлекаемой четверкой коней вперед в неизвестность. Колея на дороге размокла, появились лужи, колеса кареты месили грязь и каждый раз когда колесо попадало в глубокую выбоину, наполненную жидкой грязью, существовала опасность, что карета застрянет в непролазной трясине. Люди принца надели водонепроницаемые накидки с капюшонами, достав их из седельных сумок, и медленно скакали впереди неуклюже переваливающейся с боку на бок кареты, наклоняясь всем корпусом вперед и пряча лица от хлещущего дождя.

Рольф крепко держал Анджелину в своих объятиях, глядя в окно на разгулявшуюся непогоду и рассеянно перебирая ее волосы, упавшие ему на руку. На его пальце мягко поблескивал старинным золотом перстень с изображением волчьей головы. Они были надежно укрыты от дождя и ветра в сухой душной карете. Рольф склонил голову и взглянул сверху вниз на Анджелину, самодовольная улыбка играла у него на губах. Он осторожно смахнул капельку дождя с ее ресниц. Она откинула голову, чтобы взглянуть на него и, как зачарованная, замерла под пристальным гипнотическим взглядом его ярко-синих глаз. Что-то тихо воскликнув, он склонился и припал губами к мягкой манящей линии ее губ. Его пальцы, коснувшись ее щеки, опустились на грудь Анджелины.

Она чувствовала, как жгучее томление овладевает всем ее существом. С неожиданной силой и страстностью, которые испугали ее саму, она вдруг захотела, чтобы он крепче сжал ее в своих объятиях. Глубоко вздохнув, Анджелина отвернула свое лицо, прервав поцелуй.

— Не надо… нас увидят.

— Они ничего не увидят. А если даже и так, они достаточно воспитанные в этом плане люди, чтобы сделать вид, что ничего не замечают, и отвернуться в сторону.

— Но… среди бела дня… вы не можете…

— Не могу? — он уже расстегивал пуговицы ее жакета, ловко избегая ее сопротивляющихся, пытающихся мешать ему рук.

— Рольф, не надо. Это… это же неприлично.

— А какое отношение к нам имеют приличия?

Действительно, какое? — подумала Анджелина с мимолетной горечью, и тут же его поцелуй заглушил в ней все протесты и возражения. Волна желания, нарастая, поднималась в ней. Дождь стучал по крыше кареты, выбивая своеобразный музыкальный ритм, который отдавался, казалось, в их разгоряченной крови. Меж тем влажный холодный воздух проник внутрь, и их сырая кожа становилась липкой, будто ее слегка смочили клеем. Рольф, развязав, снял кружевное жабо Анджелины и легко расстегнул костяные пуговицы на ее блузке, обнажив пышную упругую грудь. Она почувствовала сначала его руки, а потом теплые губы на своих сосках, ласкающие их нежно и осторожно. Почувствовав лихорадочное возбуждение, Анджелина прижалась к нему с ответной страстью, ощущая на своей груди его теплое дыхание и слыша его хриплый шепот:

— Анджелина…

Он шире распахнул полы жакета и края расстегнутой блузки, а затем, слегка отстранившись от нее, дотянулся до накидки, лежавшей в углу сиденья и, развернув полотнище, укрыл себя и Анджелину. Под теплым уютным одеялом его руки начали медленно ласкать все тело Анджелины, поглаживая, дотрагиваясь и ощупывая каждый его закоулок; он все сильнее сжимал ее в своих объятиях, как бы стараясь заново оживить в себе ощущение ее кожи, ее тела, ее плоти. Она чувствовала, как его ладонь, скользнув вниз по ее бедру и дойдя до колена, начинает приподнимать тяжелый бархат юбки. Он быстро расстегнул свою одежду и стянул с себя брюки, потом, повернув Анджелину лицом к себе, Рольф раздвинул ее колени, положил одно из них себе на бедро, и, удобно расположившись, прижался к ней.

Карету тряхнуло на ухабе, и Анджелине послышалось, что Рольф тихо рассмеялся, когда ее слегка подбросило на сиденье и плотнее прижало к нему. Она постаралась немного отодвинуться, но его хватка была железной. К тому же уже было поздно, он глубоко вошел в нее, овладев всеми ее чувствами и ощущениями.

Приноровившись к ритмичному покачиванию кареты, Рольф некоторое время действовал в том же ритме. А потом поднялся над Анджелиной, положив ее бедра на край сиденья, и снова атаковал ее, с каждой секундой наращивая темп. В этот момент колесо кареты попало в рытвину. Анджелина почувствовала, что ее неудержимо бросило вперед — на Рольфа. Рольф успел увернуться, так, что она не задела его самый уязвимый орган, который, впрочем, имел сейчас воинственный и несгибаемый вид: одновременно, чтобы смягчить ее падение он перехватил сильными мускулистыми руками тело Анджелины и прижал к груди, приняв весь удар на себя и застыв на мгновение в неудобной позе, но тут карета издала страшный скрежет и снова резко рванулась на глубокой рытвине, края которой царапали по ее дну. Не удержавшись, Рольф и Анджелина упали на пол. Он сильно ударился плечом о противоположное сиденье, в то время как Анджелина тяжело упала ему прямо на грудь. Рольф издал нечленораздельный стон, задохнувшись так, что не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, а потом его тело мелко-мелко задрожало. У Анджелины все похолодело от страха, но тут она заметила, что он просто хохочет. Его неудержимое веселье передалось и ей, и она, прыснув, тоже залилась беззаботным смехом. Так они лежали на груде упавшей одежды — на бархатной юбке, брюках Рольфа, нижнем белье Анджелины, а сверху — с сиденья — на них упало прогулочное платье из серого фая и накидка, подбитая мягким блестящим мехом. Запутавшись в этом ворохе, они хохотали во все горло не в силах остановиться.

— Да, занятие любовью по-казацки: поперек деревянного седла на скачущей во весь опор лошади — требует большей сноровки, чем я предполагал, — наконец произнес он. Все еще улыбаясь, Рольф поднялся и уложил ее под себя. Глядя в ее серо-зеленые глаза своим ярким синим взглядом, он опять вошел в нее.