Смерть старателя - Александр Николаевич Цуканов

настоящей сельской жизни не видел, а тут всё как в деревне.

— Ты уж не побрезгуй, сени темные, кухнешка, печка… Зато коньячок у меня имеется знатный. Армянский. Мы по рюмочке тяпнем и поедем кататься.

Предложил ему ради шутки переодеться в военную форму: «Сфоткаемся, вот смеху-то будет, скажешь знакомым, что в армию загребли». Дмитриенко, в армии не служивший, с удовольствием напялил на себя мундир прапорщика, фуражку, подошел к зеркалу и вдруг его разобрал такой дикий смех, что началась икота. Опасаясь, как бы он не заблевал новый палас на полу, Слащев вывел инженера на улицу в полумрак к дровяному сараю, сказал с ехидной усмешкой: «Заодно можешь справить нужду…» Дмитриенко сделал вперед пару шагов, не удержался, упал. Падая, ударился плечом о дубовый пенек-колоду. Слащев кинулся поднимать пьяного товарища, а он стал брыкаться, отбивать протянутые руки, ругать грубо и беззастенчиво:

— Ты, подлый обманщик, ты нарочно ударил меня!

Злость у Слащева возникла неожиданно, распаляя ее в себе матерщиной, обхватил горло, ощущая под пальцами слабое движение кадыка. Придавил до хруста хрящей, а когда инженер затих, то испугался. Перетащил в дом отяжелевшее тело, уложил на кровать, стал делать искусственное дыхание. Бесполезно.

Еще не принимая реальности, действуя подсознательно, вытащил из кармана паспорт Дмитриенко, просмотрел документы в портфеле: диплом, трудовую книжку, рекомендательное письмо директора «Главзолота», характеристику за подписью председателя профкома. Пролистал небольшой альбомчик с фотографиями. Присвистнул от удивления, усевшись прямо на полу, соображая, как прокрутить этот неожиданный эпизод. План созрел быстро. Собрал самые нужные вещи в дорогу. Растопил печь, прикинул, что это лучший повод создать имитацию возникшего пожара от вывалившейся на пол головешки. А специалиста, умевшего вручную нарисовать гербовую печать, он задобрил подношениями еще в ту давнюю пору, когда пришлось подделывать справки для войсковой части. Бегство на Колыму с чужими документами показалась Слащеву спасением от всех навалившихся бед…

Рекомендация из «Главзолота» и послужной список сделали свое дело. В областном управлении Дмитриенко предложили временно поработать главным инженером на золотообогатительной фабрике в Тенькинском ГОКе, подозревая, что москвич взбрыкнет, будет проситься на должность в самом Магадане. Приготовили запасной вариант. Удивились, когда инженер согласился поехать в отдаленный район, и только поинтересовался условиями проживания. Тут же позвонили директору золотообогатительной фабрики, сообщили о направлении на работу нового специалиста, отработавшего четыре года в престижном главке, что само по себе казалось необычным.

Дмитриенко заранее подготовили небольшой, но отдельный кабинет, пересадив главного механика к кадровику. Директор лично повел с обходом по фабрике, познакомил с инженерно-техническими работниками, сетуя, что с высшим образованием только он сам и пробирщица Бондарева, миловидная дама из местных. Чтобы не казаться полным дураком, в Магадане Слащев-Дмитриенко купил несколько книг по горно-рудному производству и промышленной добыче золота. Читал, как увлекательный детектив. Делал выписки в свой блокнот. Вскоре вставлял специальные термины, давал дельные указания по организации производства, свалив всю бумажную работу на техотдел.

Его потрясла простота этих людей, которые ходили по золоту и ленились положить в карман, не рискуя ничем. Начал неторопливо обхаживать начальника пробирной лаборатории, женщину симпатичную и не лишенную определенных достоинств в постели. Смущал только возраст, почти сорок лет. Пообещал жениться, и она, клуша, хоть и с высшим образованием, поверила. Долго убеждал, что приписки в актах пробирного анализа всего пару раз, не из-за денег, а чтоб приподнять план аффинажа на фабрике. И она снова поверила, собственноручно переделала результаты проб черного шлихового золота с прииска «Трудный».

Методика расчета по составлению баланса металлов и расчету извлечения на фабриках, утвержденная «Главалмаззолотом», давно устарела и не предусматривала нормативы технологических потерь. Дмитриенко удивлялся и не мог поверить поначалу, что достоверный учет золота не ведется даже на производственных переделах, когда получают полупродукты в виде золотосеребряных сплавов, не обращая внимания на катодный осадок. Не составляется технологический баланс, а только товарный, поэтому никто оспорить полученный результат не сможет, если всё делать по-умному. В первую очередь он начал дружить с начальником охраны, ненавязчиво подарив две пачки патронов к винчестеру и устроив домашние посиделки.

В сентябре Дмитриенко оформил командировку в Сусуман на себя и начальника охраны Кухненкова. Не доезжая до Ягодного, свернул на знаменитые озера имени Джек Лондона, чтобы поохотиться на уток, а при удачном раскладе и на гуся. Но гусь шел пролетом, зато удалось подстрелить несколько уток. Намаялись, пока лазили по мшистому кочкарнику, выдыхая с матюгами — эх, вот бы охотничью собаку! Устали до одури, полностью вымокли, а нашли только двух небольших сереньких уточек и красавца селезня.

За ужином под разведенный спирт Кухненков возбужденно доказывал, что подстрелил штук пять не меньше, предлагал остаться еще на денек, но Дмитриенко осадил этот восторг, намекая на большие дела, которые их ждут впереди.

— Видал, какие времена наступают… Завтра прикроют нашу фабрику, куда пойдешь? В котельную, кочегаром. Да и в бараке жить стыдно, Степан. Надо квартирой на материке обзаводиться.

— Это ты правильно говоришь, Николай. Копили мы с женой на кооператив. А где наши денежки? Погорели! Я бы этого Павлова удушил собственными руками…

Со злости он схватил винчестер и стал палить по едва приметной в сумраке гусиной стае, летевшей на юг. «Вон тебя, как зацепило, — прикинул Дмитриенко, уверенный, что Кухненкова удастся втянуть в дело. — Еще бы на доставку водителя подобрать бесшабашного». Он сложил в уме всю цепочку по отъему золота. Оставалось только подобрать в цехе ушлого слесаря на ремонте оборудования, затем организовать надежный сбыт.

В столовой за обедом кадровик с усмешкой рассказал хохму, что приезжал майор из райотдела, спрашивал, не найдется ли для них работы по охране грузов.

— Представляешь, менты после реформы без зарплаты сидят. Патрульную машину заправить не могут.

Разговор запомнился, он понял: самое время искать покровителей. Пришел к директору с просьбой: нужно выделить тонну бензина, оказать помощь родной милиции.

— В Мяундже вон шлихоприемную кассу ограбили. В поселке стало неспокойно по вечерам…

— Может, ты и прав, — неохотно согласился директор. Распоряжение на бензин подписал.

Начальник райотдела милиции долго тряс руку в знак благодарности, пообещал приехать и накрутить хвост участковому в поселке, заодно и познакомиться поближе… Майор не приехал, забыл или не придал этой встрече большого значения. Поэтому перед Днем милиции Дмитриенко приехал в Усть-Омчуг с домашним грузинским коньяком. Когда выпили раз и другой за доблестную милицию, то Дмитриенко выложил на стол самородок весом в семьдесят граммов. Майор покрутил в руке обкатанный водой до блеска камушек необычной грушевидной формы.

— Красивый… Забери.

— Нет, это подарок. Жене вашей кулон. Пусть порадуется.

— Хитер, зараза.