Мастера детектива. Выпуск 8 - Луи Тома

звук повторился снова. Я был неправ. Не хныканье, а слабое поскуливание. Наваждение какое-то!

Я кубарем скатился с кровати, зажег свет, пересек холл, подошел к двери Лидса, постучался и вошел.

— Что такое? — громко спросил Лидс.

— У вас есть пес, который скулит по ночам?

— Скулит? Нет.

— Тогда, если вы не возражаете, я выйду и посмотрю. Он скулит под моим окном.

— Может быть, это… Включите свет, пожалуйста.

Я нашарил на стене выключатель и щелкнул им. Лидс сидел на кровати в зеленой пижаме с тонкими белыми полосками. Одарив меня взглядом, из которого я уяснил, что к списку причин, по которым Лидс был против моего пребывания здесь, прибавилась еще одна, он прошлепал мимо меня в холл и в мою клетушку, а я шел за ним по пятам. Несколько секунд он стоял, прислушиваясь, потом подошел к окну, высунул голову наружу, затем, втянув ее назад и ни слова не говоря, быстро вышел, на сей раз даже не взглянув на меня. Я спустился по лестнице следом за ним к боковой двери. Там он одной рукой повернул выключатель, а другой открыл дверь и вышел на крыльцо.

— Боже мой, — выдавил он. — Ничего, Нобби, все будет в порядке.

Он присел на корточки.

Я не собираюсь брать назад свои слова о доберманах-пинчерах, но в тот миг я не стал бы развивать эту тему. Пес лежал на боку на каменной плите, лапы его подергивались, но он пытался приподнять голову, чтобы посмотреть на Лидса; между ребрами, ближе к животу, почти вертикально торчала резная серебряная рукоятка кинжала. Шерсть вокруг слиплась от крови.

Пес перестал скулить. Внезапно он ощерился и еле слышно зарычал.

— Все в порядке, Нобби, — сказал Лидс и приложил ладонь к телу собаки в области сердца.

— Боюсь, что ему уже не помочь, — промолвил он.

— Может, вытащить нож? — предложил я. — Тогда…

— Нет, это его добьет. Хотя он и так уже при последнем издыхании.

Лидс был прав. Пес издох, когда Лидс сидел рядом на корточках, а я стоял, стараясь не дрожать на пронизывающем ветру. Вдруг стройные мускулистые лапы напряглись, дернулись и тут же расслабились, а несколько мгновений спустя Лидс убрал руку и встал на ноги.

— Вы не могли бы попридержать дверь? — попросил он. — Она немного перекосилась и сама не держится.

Я распахнул дверь и подержал ее, пропуская его. Лидс с бездыханным Нобби на руках вошел в прихожую и опустил тело на деревянную лавку у стены. Потом повернулся ко мне.

— Я хочу одеться и выйти осмотреть округу. Можете пойти со мной или оставайтесь дома, как вам удобно.

— Я пойду с вами. Это одна из ваших собак, или…

Он уже шагнул к лестнице, но остановился.

— Нет. Это пес Сары, моей кузины. Вы его видели сегодня вечером. — Его лицо исказилось. — Боже всемогущий, только посмотрите на него! Приполз сюда с ножом в груди! Я подарил его Саре два года назад; два года он служил ей верой и правдой, но приполз умирать ко мне. Ну и дела!

Он зашагал наверх по ступенькам, а я последовал за ним.

За годы работы у Ниро Вульфа мне нередко доводилось проявлять свое умение быстро одеваться, и я был убежден, что в этом деле я дока, но когда Лидс вышел из своей комнаты, я еще сидел и завязывал последний шнурок. Лидс сказал:

— Подождите внизу. Я вернусь через минуту.

Я ответил, что уже иду, но он не стал ждать. К тому времени, как я спустился, его и след простыл, и входная дверь была закрыта. Я отворил ее, вышел на крыльцо и крикнул:

— Эй, Лидс!

— Я же сказал — подождите! — донесся его голос из темноты.

Даже если он решил не брать меня с собой, в таком кромешном мраке мне было за ним не угнаться, так что я посчитал самым разумным обогнуть дом и попытаться разыскать площадку, где стояла моя машина. Найдя ее и отомкнув дверцу, я забрался внутрь и извлек из бардачка фонарик. Я надеялся, что он хоть чуть-чуть уравняет меня с Лидсом при ночных странствиях по окрестностям. Я запер дверцу, посветил вокруг, потом выключил фонарик и вернулся к входной двери.

Послышались шаги, сперва вдалеке, потом ближе, и вскоре Лидс возник в квадрате света, падающего из проема окна прихожей. Он был не один. Впереди, натягивая поводок, бежала собака. Когда они поравнялись со мной, я учтиво отступил в сторону, но пес не обратил на меня ровным счетом никакого внимания. Лидс открыл дверь, впустил собаку и вошел следом; я замыкал шествие.

— Встаньте перед ней, — приказал Лидс, — примерно в ярде, и не шевелитесь.

Я повиновался.

— Знакомься, Геба!

Тут только зверюга признала, что заметила мое присутствие. Она задрала морду, приблизилась и не спеша обнюхала мои ноги. Когда она покончила со мной, Лидс шагнул к лавке, на которой лежал труп Нобби, и жестом подозвал собаку.

— Нюхай, Геба! — велел он, легонько погладив шерсть на животе мертвого пса.

Она вытянула жилистую шею, принюхалась, отступила и посмотрела на хозяина.

— Не будь такой самоуверенной, — сказал Лидс и ткнул пальцем в направлении тела. — Нюхай еще.

Собака послушалась, обнюхала труп Нобби еще раз и снова посмотрела на Лидса.

— Я и не знал, что они ищейки, — заметил я.

— Они обучены всему, чему можно. — Видимо, Лидс подал какой-то сигнал, хотя я ничего не заметил, так как собака вдруг устремилась к двери, увлекая за собой хозяина. — У них у всех превосходное чутье, а у Гебы оно просто потрясающее. Кстати, она мать Нобби.

Снаружи, на каменной плите, на которой мы обнаружили Нобби, Лидс сказал:

— Бери след, Геба, — и после того, как она, издав низкий горловой звук, натянула поводок, добавил: — Тихо. Говорить буду я.

Собака увлекла нас за угол дома, через стоянку для машин, вдоль стены хозяйственной постройки к самому концу псарни. И вдруг остановилась и задрала голову.

Лидс выждал полминуты, потом заговорил:

— В чем дело? Запуталась? Бери след!

Я включил фонарик, но после сердитого замечания Лидса выключил его. Геба опять издала горлом тот же странный звук, опустила нос к земле и устремилась вперед. Мы пересекли луг по тропинке, добрались до опушки и углубились в лес. Хотя шли мы достаточно быстро, для меня это казалось легкой прогулкой по сравнению с гонкой, которую задал мне Лидс давеча. Несмотря на то, что деревья еще стояли голые, в лесу было темно, хоть глаз выколи, но если я еще не полностью утратил способность ориентироваться, то мы продвигались