Россия 1917 года в эго-документах - Коллектив авторов

Коллекция готова, но нет витрин.

24.XI. Удостов[ерение] До[ …] на руки.

26.XI. Заметка об открытии Н[ародного] Х[ранилища].

27.XI.

28.XI.

29.XI. В «Н[ародной] М[ысли]» 2 заметки.

2 декабря. К завтрашнему своему выступлению с докладом я пустил в газете оригинальное

объявление, хроникерскую заметку и небольшую с[та]тейку «Отдохни» [932], в которой обращаюсь к

шадринскому гражданину, утомленному тяжелой современностью, и предложил отдохнуть на докладе

о временах давно-давно минувших.

3 декабря. В начале с 7-го [часа] вечера в земской Управе (511) состоялся мой доклад о находках в

курганах на «Острове» близ с[ела] Долговского (512) Шадринского у[езда] (513).

Собралось народу более 100 человек.

Я говорил не совсем складно, но все-таки ладно.

Самой интересной, пожалуй, частью был обмен мнениями, причем приходилось объяснять

публике самые азы археологии и доказывать, что последняя, в сущности, есть такая же естественно-историческая наука, как палеонтология, ботаника и др[угие].

Как мне передавали, будто бы кой-кто из публики, расходясь с доклада, говорил: «Почаще бы

устраивать такие доклады» (514).

7.XII. Письма Шадр[инским] гор[одской] и уездн[ой] управам, Союзам пред[принимателей] и

потреб[ительских] о[бщест]в (515).

9.XII. Заметки в [газете] «Н[ародная] М[ысль]» о письмах.

11 декабря. Сегодня [933] я был на врачебной комиссии. Членами ее [934] состояли [935] врачи: военный Тер-Акопян (516), гражданские – Фрейер (517) и Дунаев (518), а также прапорщик Арефьев.

Сперва смотрели какого-то прапорщика и дали ему 1 месяц отпуска, а потом и мне дали 3 месяца

отпуска, значит до 11 марта.

Погуляем, поработаем!

И сколько же за это время воды утечет! Недаром я говорил при выезде из Хороля, что больше я

туда не вернусь и, м[ожет] б[ыть], совсем на военную службу. И к 11 марта будет почти 6 ½ месяцев

моего отсутствия из Хорола.

14 декабря. Утром приходил Яшкин (519) и принес заслонку для печки в мастерскую.

Из земской Управы пришла бумажка, спрашивают, скоро ли я дам статьи для земского календаря-справочника.

Затем приходил Аркаша (520) (шурин) с Вас[илием] Вас[ильевичем] Коновым (521). Последнему я

показал свою мастерскую.

Вечером мы с Германом (522) привезли витрину от Шмырева (523), который делал ее около

1 ½ месяцев.

В 7 часов вечера в земской Управе у нас состоялась комиссия по открытию Научного Хранилища.

Были, кроме меня: городской голова А. Г. Моисеев, член городской Управы П. П. Фомин (524), заведующая внешкольным образованием в уезде Е. С. Сергеева (525), священник о[тец] Павел

Писарев (526), преподаватель реального – историк А. И. Полницкий и законоучитель учительской

семинарии (527) о[тец] Александр (528) (фамилию не знаю).

Мы порешили, что [936] выставка будет открыта 27 декабря. Начнется это открытие актом в

городской Управе по программе: речи, мой доклад о задачах и краткой истории возникновения

Научного Хранилища, доклад о[тца] Павла – краткая хронология г[орода] Шадринска и

предполагаемый доклад естественника Карагичева (529), которого о[тец] Павел думает привлечь к

этому делу (530).

Первые три дня плата для всех будет 1 рубль, а с 30 декабря по 6 января включительно: взрослые

50 коп[еек] и дети и учащиеся – по 20 коп[еек].

15 декабря. Столяр Шмырев сегодня почти весь день провставлял стекла в сделанную им витрину.

От Хмелинина (531) привезли еще 5 небольших витринок.

Я достал из земской библиотеки (532) литературу для своей статьи – естественно-исторического

очерка Шадринского уезда.

Был также в городской и земской Управах.

А. Г. Моисеев сообщил мне, что П. С. Кузьминых (533) изъявил желание прочесть на акте

небольшой доклад «Памяти А. Н. Зырянова» (534), [937].

Государственный архив Свердловской области. Ф. Р-2266. Оп. 1. Д. 1343. Л. 31–33. Копия.

Машинопись. Писчая бумага.

Государственный архив Свердловской области. Ф. Р-2266. Оп. 1. Д. 1344. Л. 2–68; Д. 1345. Л. 2–

43; Д. 1346. Л. 27–48. Подлинник. Рукопись. Записные книжки. Чернила.

«БЕШЕНЫЙ ШКВАЛ СНОСИТ ВСЕ, ЧЕМ МЫ ЖИЛИ…»: ИЗ

ДНЕВНИКА РАШЕЛЬ МИРОНОВНЫ ХИН-ГОЛЬДОВСКОЙ [938], (1)

Москва – Белые Столбы (2) – Москва, 9 января – 28 декабря 1917 г. [939]

Понедельник, 9 января [940]

...Прошло уже девять дней Нового Года – и все тоже, все таже хмара. Два с половиной года войны

перевернули весь жизненный уклад. Осиротившие семьи опустились, много гнезд совсем развеяно по

ветру. А те, что уцелели так изменились от [941] непрерывного ожидания катастрофы, от трепета за

собственную жизнь, что стали неузнаваемы. Сломался стержень жизни – чувство долга, сознание

ответственности. Какое-то истерическое легкомыслие овладело людьми. Постоянно слышишь о крахе

в таких почтенных семьях, которых не дерзало касаться злословие. То мать [942] отбивает жениха у

дочери, то дочь [943] отбивает мужа у матери, мать отравляется, а дочь с отчимом преспокойно

продолжают жить в тех же стенах... Тут же и шестилетний мальчик, сын несчастной самоубийцы, который все видел, все знает, ненавидит сестру и плачет по [944] «бедной маме». И эта сестра и этот

отец будут воспитывать ребенка!.. От страха, что вот-вот налетит вихрь [945], закружит [946] и

обратит [947] все на чем мы держались [948] в пыль – понизился весь моральный тон жизни. То, что

прежде глубоко пряталось, чего [949] стыдились – теперь цинически выползло наружу. Все торопятся

«насладиться» сегодня, потому что завтра может быть уже [950] все полетит «вверх дном»... Так стоит

ли «стесняться»!.. –

Суббота, 21 января

Боже, какие холода! Сердце стынет. С Крещенья (3) – непрерывные морозы – 22 градуса, а потом

25 и 27!.. Дом топишь-топишь – и все холодно. Дрова страшно дороги – 50–60 рублей сажень (4).

Отопление нашего дома эту зиму обойдется не менее шести тысяч… Каково же беднякам! Только и

слышишь со всех сторон: – Неужели [951] этой проклятой войне конца не будет!..

[***] [952]

Сегодня обедал [953] Бальмонт (5). Читал новые стихи. Некоторые прелестны [954], но больше старые

перепевы. Бальмонт уверяет, что мы накануне coup d’etat [955]. Но ведь он поэт, а поэты не всегда

пророки…

Часто – почти каждый день – приходит и другой поэт – [956] М[акс] В[олош]ин (6), он же [957] и

философ, живописец и хиромант… [958] Странное существо!.. не человек, а именно существо – милое, толстое, приятное, экзальтированное, аффектированное [959], энциклопедическое, талантливое, ветхо-юное, не мужчина, не женщина, не ребенок… Это не французский «богема», который après avoir roulé sa bosse partont [960] – (а по нашему был: и швец, и жнец и в дуду игрец) [961] – к известному

возрасту остепеняется и заводит собственный литературный кабачок avec une clientéle dernier cri [962] – о