Ради твоей улыбки - Джо Беверли

Пока Элинор пыталась осмыслить сказанное, мисс Херстмен добавила:

— В свое время я способствовала разрушению многих ухаживаний и браков. Стоит уступить слишком быстро, и мужчины все воспринимают как само собой разумеющееся. А за вами так и вовсе не ухаживали, обошлось без этого.

Элинор думала о ночи в маленькой гостинице в Ньюхейвене. Она полагала, что ухаживание имело место. Надо сказать, в этом не было ничего оскорбительного, хотя стоило бы добавить немного романтики.

— Вы говорите так, словно мне следует ждать, когда он превратится в забавную обезьянку, дабы развлекать меня, или как дурак станет плясать под мою дудку.

Мисс Херстмен хмыкнула:

— Не обольщайтесь, моя милая. Это возможно будет единственный раз в вашей жизни, когда вы скажете: прыгни, и он прыгнет. Что ж, поступайте как знаете.

Вечером Николас снова вошел в спальню Элинор, и они непринужденно поболтали на общие темы, как часто делали прежде.

— Между прочим, — спросил он, — ты привезла с собой жемчуг? Я заглянул в сейф и не нашел его.

Элинор почувствовала слабость. Она никогда не вспоминала о жемчуге, с тех пор как покинула Лондон.

— Я отдала ожерелье моему брату. — Ей с трудом удалось проглотить комок в горле.

Но Николас, как ей показалось, не рассердился.

— Твой брат бежал из страны, ведь так? Было бы лучше, если бы ты дала ему деньги. Я не скоро смогу возместить потерю.

— О, я не хочу! — резко возразила она. — Это ожерелье только напоминало бы мне об ужасных днях.

— Не хочешь? Но жемчуг был тебе к лицу… И когда-нибудь пригодился бы Арабел.

Элинор поспешила рассказать мужу, что произошло.

— Понимаю, было ужасно глупо с моей стороны поверить ему, но я не хотела, чтобы тебя забрали как изменника.

К ее изумлению, Николас рассмеялся:

— Каков негодяй! Прости, Элинор, я не догадывался, что ты знала тогда о заговоре. Я часто раздумывал во время моих странствий, что поступил бы по-другому, если бы это было возможно, и все рассказал бы тебе. У меня есть кое-кто в Лондоне, кто найдет замену, — сказал он осторожно. — Если нам повезет, твой брат продаст жемчуг, а мы будем знать кому и сможем выкурить его.

— Но это просто чудовищно, — возмутилась Элинор. — Меньше всего на свете я бы хотела снабжать его деньгами, тем более твоими.

— Это не важно, — сказал Николас, доставая плоскую коробочку. — Я не хотел смущать тебя подарками, моя милая, но это обычное дело для мужа — оказывать своей жене знак уважения в такое время.

Элинор взяла коробочку и, открыв ее, увидела красивый бриллиантовый браслет, украшенный по меньшей мере дюжиной безупречных камней. Для человека, равнодушного к собственности, Николас имел превосходный вкус.

Поколебавшись, она позволила ему надеть браслет на свое запястье. От прикосновения его пальцев вверх по ее руке побежала теплая волна. Элинор старалась сдержаться, но оказаться в его объятиях было бы таким блаженством!

Она знала, ей стоит только намекнуть, но почему-то пока не могла этого сделать.

* * *

На следующий день Элинор привела всех в волнение, объявив, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы встать с постели, но тут же вынуждена была пообещать, что не пойдет дальше шезлонга у окна. По крайней мере она была на ногах, причесана и одета.

Николас улыбнулся, когда вошел, и она улыбнулась в ответ, с удовлетворением отметив, что с каждым днем ее муж выглядит все лучше.

— Маленький рывок вперед к свободе, — заметил он. — Ты не спустишься вниз? Я могу отнести тебя.

— О нет… я… — начала она, но тут же передумала. — Пожалуй, стоит попробовать. Я как раз обдумывала, как лучше выбраться из этой комнаты. И все же, мне кажется, будет лучше, если я пойду сама.

— Боюсь, ты рассылаешься на кусочки. — Он подхватил ее на руки. — Кажется, ты сильно похудела…

Элинор, прыснув, кивнула в сторону детской:

— Мои фунты там…

— Я имею в виду, с тех пор как я впервые узнал тебя.

— Но ты никогда меня не поднимал.

— Зато однажды отнес тебя в постель.

Она помнила и надеялась, что это повторится еще не раз.

— Ты была больна? — мягко поинтересовался Николас, осторожно опуская ее на софу в кабинете. Элинор не хотела скрывать от него правду.

— Да. Причиной тому неуверенность, беспокойство, сожаление о пустой трате времени. Меня постоянно мучила мысль, что ты умер, а мы так глупо расходовали отпущенное нам время.

Он присел на софу.

— Я надеялся, может быть, сцена у Терезы поможет тебе справиться.

Элинор задумчиво смотрела на него секунду-другую.

— Ты думал, это заставит меня возненавидеть тебя? — Она засмеялась. — Как ты мог позволить сыграть с собой такую шутку? Мне с трудом удалось тогда изобразить ненависть. Очевидно, в этом была твоя цель? Боюсь, Эми так ничего и не поняла и теперь ее отношение к тебе, мягко говоря, весьма прохладное.

— Я позабочусь, чтобы ты оказалась рядом, когда придется защитить мою честь. Ждать уже недолго — они сегодня должны быть здесь.

— Эмили и Питер? — удивленно спросила Элинор.

— Я отправил приглашение в их семейное гнездышко. Они приедут, если смогут. Надеюсь, в кругу друзей тебе будет легче принять решение.

— В этом нет необходимости, Николас Я доверяю тебе. Полагаю, ты послал и за своим братом тоже?

Он улыбнулся.

— Нет. Я предоставляю это тебе. Спасибо за доверие, Элинор. — Николас поднялся и, сделав пару шагов, углубился в изучение довольно безобразной вазы.

В это время в дверях появилась мисс Херстмен и, увидев Элинор, засуетилась.

— Ах, как это чудесно! — воскликнула она. — Я не собираюсь спорить с акушеркой или другими местными женщинами, которые говорят, что вы должны лежать на спине. Мне это кажется глупым. Простые женщины выходят в поле через несколько дней после родов. Николас, ваш лакей просил передать вам, что ваша лошадь покашливает. Что ж, — сказала она, глядя ему вслед, — превосходный повод исчезнуть. Ах эти мужчины! Всегда столько волнений о лошадях.

— Надеюсь, кашель у лошади — не слишком это серьезно? — встревожилась Элинор.

— Надеетесь? Возможно, мне следует предложить ей мою микстуру? Никогда не испытывала интереса к этим существам, кроме тех случаев, когда они перевозят меня с места на место.

— А я любила ездить верхом, когда была маленькая, — сказала Элинор. — Но после смерти отца Лайонел продал лошадей, которых мы держали в загородном доме.

Результатом этого высказывания явилось то, что днем мисс Херстмен озадачила Николаса вопросом:

— Лошадь в порядке?

— Да, спасибо. Ложная тревога, дорогая Арабелла.

— Не убегай так поспешно, мальчик. Дай мне что-то сказать, я не очень-то верю в намеки. Чудесно, что ты делаешь Элинор подарки. Кстати, она любит лошадей, даже при том, что ей не часто приходилось ездить на них. И посмей только утверждать после этого, что я совсем бесполезна.