Массандрагора. Зов Крысиного короля - Безродный Иван Витальевич

Что же делать? И расстояние-то большое для парализатора, и подобраться быстро не получится, вверх надо бежать… Не спуская с девушки глаз, он тихонько поднялся на одну ступеньку, поставил ногу на вторую…

– А ну назад! – громко закричала амазонка. – Куда полез?! Назад!

Пашка озадаченно вернулся к двери. К первой подошла еще одна воительница, жгучая брюнетка.

– Все, готов кавалер? – спросила она первую.

– Почти… – кивнула та. – Ишь ты, уйти от меня решил, подлец эдакий!

– Тогда кончай его.

В каком смысле «кончай»?! Пашка лихорадочно соображал, что же ему делать дальше. Нет-нет, не может быть, он ведь нужен им живым! Они блефуют, определенно блефуют. Просто пугают.

– Кончать? – растерялась первая. – Я?..

– Ну да, – кивнула брюнетка. – Кто тут младший по званию? Соломон схвачен, и этот хрен нам только помеха.

Что? Что такое?! Соломона схватили?! Пашка решил, что ослышался. Ему очень хотелось ослышаться… На лестничную клетку спустились еще несколько охранниц, и там образовалась целая толпа. Все с любопытством смотрели, что будет делать первая амазонка. Та нерешительно прицелилась… Дуло бластера заметно подергивалось.

– Ну?! – требовательно гаркнула брюнетка. – Долго мне еще ждать?

– Погодите! – слабо запротестовал Пашка.

– Нечего годить, – отрезала командирша.

– Нельзя так сразу! Вы все напутали!

– Пали уже! – заорала брюнетка.

– О-отста-а-авить! – раздался громкий окрик.

– Отставить! – быстро повторила приказ брюнетка, и первая амазонка с явным облегчением опустила оружие.

Пашка перевел дух.

– Проход, ведьмочки, проход! Да пропустите же меня!.. – Пробираясь сквозь толпу, на ступеньки вышел Фаронов.

Амазонки почтительно расступились. Пашка от досады закусил губу.

– Эх, Паша, Паша, – с укором произнес Тунгус. – Ну что же ты, а? Я с тобой как с партнером, почти что братом, можно сказать, а ты? Чем ты мне отплатил? За что?

– Да я… я… – Пашка развел руками. – Произошло недоразумение!

– Да что ты заладил!.. – поморщился Тунгус. – Впрочем, уже не важно. В принципе я не держу на тебя зла. Но и отпустить не могу – как тогда сделал Михайлов, помнишь? – Он подмигнул. – Ох, как он жаждет встречи с тобой, ты даже не представляешь! Подставил ты его, здо́рово подставил, я тебе доложу. Фрукт ты еще тот, Паша…

– А что я должен был сделать, по-твоему? – буркнул Пашка. – Самому полезть в печь? Ну уж дудки! Я вам не Колобок.

Фаронов рассмеялся:

– Эх, Паша, Паша! Веселый ты человек, жалко мне с тобой расставаться… Но уж ничего не поделаешь – ты мне больше не нужен. У меня теперь настоящий Соломон имеется, и его жалкая подделка мне ни к чему.

– Ты все врешь… – не поверил Пашка. – Нет!

– Вру? – оскорбился Тунгус. Его лицо исказила гримаса злости. – Да как ты смеешь со мной разговаривать в таком тоне?! Эй, вы, там, наверху! Тащите сюда Соломона, живо!

Дело плохо, решил Пашка. Он сник. Страх начал закрадываться в душу. Страх безысходности.

Через пару минут, в течение которых все только зыркали друг на друга, к ним спустился Соломон: в наручниках, избитый, хромающий, с окровавленной щекой… И вела его не кто-нибудь, а сама Милослава, облаченная в черный облегающий костюм Женщины-Кошки. Нет, это уже было слишком!

– Убедился? – ухмыльнулся Тунгус. – Не верит он мне… Мне, Великому Мессиру Мультивселенной, Ядерному Канцлеру, черт побери!

– Извини, Паша, извини меня! – прохрипел Соломон, виновато глядя на обескураженного Пашку. – Так уж получилось, они следили…

– Вот что мы сделаем, дорогие вы мои параллоиды. – Фаронов скрестил на груди руки. – Ты, Соломон, мне кое-что должен. Так? Так. Поэтому я этого твоего друга, самозванца-оборванца, пока не трону, но подержу у себя. И если ты сделаешь все правильно, я оставлю его в живых. А будешь артачиться – прикончу не думая, ты меня знаешь. Ну что, по рукам, брат?

– Я тебе не брат! – сверкнул глазами Соломон и сплюнул кровью.

– У тебя нет выбора, идиот! – рявкнул Тунгус. – Хватит! Достал ты меня уже! Уведите, уведите же его! А ты, Милослава, останься, ведьмочки сами справятся. Ну же, в камеру предателя! И позовите сюда пятьсот восьмого. Живо, девочки, живо! Пятьсот восьмого!

Охранницы с готовностью подхватили Соломона и потащили его по лестнице вверх, остались только Фаронов и Милослава, грациозно держащая в руках бластер. Если бы не эта идиотская ситуация, Пашка посчитал бы ее довольно сексуальной, но… пока было не до того.

– А ты готовься, парень. – Тунгус достал сигареты, и они с Милославой закурили. – Сигарету хочешь?

– Нет, – соврал Пашка.

– Ну и правильно, здоровее будешь, – хмыкнул Фаронов. – Жаль, правда, что знакомство наше с тобой оказалось таким недолгим! Ты был таким наивным, свежим, неискушенным… Не то что этот Соломон! Возможно, из тебя со временем и можно было бы сделать что-то путное, но… Ты, к сожалению, слаб, а это не по мне. Нежизнеспособный ты! Почти мусор. Только не обижайся, ладно? Ведь такова жизнь, что означает – пищевая цепочка. И ничего тут не поделаешь, пацан. – Тунгус глубоко затянулся и выпустил череду дымных колец. – И не нужно меня умолять, спрашивать: «А почему, а за что?» и тем более давить на жалость, ладно? Знаешь, сколько я уже наслушался подобного дерьма? Тебе и не снилось. Да и не понять тебе всего этого, честно говоря. Большинство из вас слишком низко летают. Или вообще – плавают-ползают. Не видите вы замысла Божьего! Даже Соломон вечно тупил, за что уже поплатился и поплатится еще… А потому не надо никому из вас обижаться: на меня, на судьбу или обстоятельства – это бессмысленно и как минимум вредно для нервной системы. Чему быть, того не миновать, вот и вся песня.

– Что ты собираешься сделать, милый? – шепнула ему на ухо Милослава, но Пашка услышал.

Тунгус оскалился:

– А для чего я позвал сюда пятьсот восьмого, милая, как ты думаешь?

– Так это же…

– Именно, милая, именно! – Фаронов глубоко и с наслаждением затянулся.

– Да, но ведь если Соломон не захочет слушаться тебя или даже… – Милослава нахмурилась. – Ты уверен, любимый? Может, стоит подождать? Пусть этот горемыка будет нашей гарантией.

– Да ладно тебе, еще одна заладила! Он уже слишком много знает, а для давления на Соломона я и другого параллоида достать смогу. Знаешь, сколько их еще по мирам шатается? Думаешь, мне нечем его шантажировать?

Пашка запаниковал. Что они задумали?!

– Ага! Ну вот и он, мой разлюбезный орк! – внезапно вскричал Тунгус, отбрасывая сигарету. – Приветствую тебя, Петра творенье!

По лестнице быстро спускался уже знакомый Пашке зеленый монстр, порыкивая и вращая глазами от возбуждения. Пашка и вовсе сник – теперь уж точно не сбежишь, но на всякий случай он зажал в кулак парализатор, о котором, казалось, все уже позабыли.

– Где он, где?! – прорычал людоед. – Отдайте же его мне скорее!

– Да вон внизу: обделался, наверное, уже по самые уши, – ухмыльнулся Фаронов, пропуская орка мимо себя. – Ты бы искупал его для начала… А то как-то негигиенично, знаешь ли.

– Ы-ы-ы… – оскалился монстр и сиганул сразу через несколько ступенек, нависнув темной громадой над Пашкой. – Что, обмануть меня решил, маленькая гнида?! Мессир, а что мне сделать с ним? Зажарить, потушить или наделать котлет? Может быть, мясные рульки с теми нубийскими пряностями? Украинская колбаса, пожалуй, из него не получится…

– Просто убей, – скучающим голосом ответил Тунгус, обнимая Милославу за талию. – На твое усмотрение, короче. Пойдем, дорогая, это не для твоих красивых глазок, пойдем уже, милая…

– Будет сделано, мой господин! – взревел людоед, не сводя с Пашки налитых кровью глаз, и клацнул зубами. Пашка ощутил зловонный запах из его пасти. – Не двигайся, молокосос!

Фаронов с Милославой ушли, о чем-то воркуя, будто на светском рауте. Монстр молчал, тяжело дыша и разглядывая Пашку, а тот ждал, сжавшись от страха. Нет, нужно что-то сделать, нужно! Нельзя покоряться судьбе. К тому же что ему теперь терять?! Да ничего! Он скосил глаза на пояс людоеда. Нож. Большой. Острый. Сможет ли он его выхватить? Несомненно, да! Так. Вроде все ушли. Значит, оглушаем парализатором, выхватываем нож, вспарываем орку кишки, затем наверх, гравикрыло, полет и свобода!