Ирландский спаситель - М. Джеймс

что еще у меня есть?

ЛИАМ

Черт.

Один из мужчин в черном костюме направляется к нам в сопровождении пяти других мужчин, и я начинаю делать шаг вперед, но Левин протягивает руку.

— Позволь мне разобраться с этим, — говорит он сквозь стиснутые зубы, и как бы мне не хотелось подчиняться, он предупредил меня о… ну, если не об этом точном сценарии, то о чем-то подобном происходящему.

— Для мистера Номура Накамура большая честь принимать таких уважаемых гостей на своей территории, — говорит мужчина впереди, улыбаясь, показывая жемчужно-белые зубы. — Если вы последуете за нами, пожалуйста.

— Я думал, мы в Токио, — бормочет Макс, и Левин бросает на него взгляд краем глаза, от которого может заледенеть сталь.

Мужчина улыбается.

— Именно так. Территория мистера Накамуры. Он послал нас сопроводить вас в его резиденцию. Сюда, пожалуйста.

Левин кивает.

— Мои товарищи и я находимся здесь от имени Пахана Восточного побережья Соединенных Штатов Виктора Андреева и…

— Мы довольно хорошо знаем, кто вы такой. Левин, бригадир Виктора Андреева. Лиам Макгрегор, глава Бостонских Королей, Максимилиан Агости…священник? — Мужчина ухмыляется. — Что ж, хорошо сохранять веру, особенно когда идешь навстречу такой опасности.

— Тогда вы знаете, что будут последствия, если нам причинят вред.

Мужчина ухмыляется.

— Мистер Накамура выше подобных вещей. Но не стоит беспокоиться. Он не жаждет вашей крови, по крайней мере, пока. Ночь только началась.

Каждый дюйм тела Левина напряжен, но он, несмотря ни на что, делает шаг вперед, что говорит мне о том, что я надеялся, что это неправда, у нас нет другого выбора, кроме как следовать за ними. Если бы был выбор, ехать с ними или отправиться самим, Левин выбрал бы самостоятельную поездку. Идти с мужчинами, это само по себе плохо, но, когда они достают черные мешки, чтобы надеть нам на головы, даже я не могу удержаться, чтобы промолчать.

— Вы так гостеприимно относитесь ко всем, кто приезжает в Токио, или мы просто особенные? — Жестко спрашиваю я, с отвращением глядя на мужчину, держащего его в руках. — Я предпочитаю видеть, куда я направляюсь.

— И оябун(босс якудзы) найдет особое применение вашим глазным яблокам, если вы предпочитаете, чтобы я лишил вас зрения навсегда, а не использовал это временное решение.

Ну и дерьмо.

— Хорошо, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Но оябун должен знать, что глава ирландских королей недоволен своим гостеприимством.

— Ради всего святого, Лиам, — шипит Левин позади меня в машине, в которую нас бесцеремонно запихивают. — Заткнись нахуй.

Он сказал мне свести ирландское легкомыслие к минимуму. Но я также не ожидал, что мне наденут мешок на голову и отвезут в штаб-квартиру якудзы, прежде чем я даже успею как следует вдохнуть токийский воздух.

Поездка немного дольше, чем я надеялся, особенно учитывая, что я знаю, что ангар, где мы приземлились, находится недалеко от города. Я делаю все возможное, чтобы подавить свои нарастающие страхи, но отсутствие возможности видеть и нахождение в месте, где я не говорю на родном языке, в машине с головорезами из печально известной банды, с которой я никогда раньше не имел дела, точно не способствует чувству спокойствия.

Я должен верить, что Левин не втянул нас во что-то, из чего он не сможет нас вытащить. И помимо этого, я должен верить, что что бы ни случилось, оно того стоит. До тех пор, пока это приближает меня к спасению Аны, это так. Я имею в виду это, со всем, что во мне есть. Я выдержу ужасную поездку в машине, допрос, все, что придется. Мне просто нужно пережить это, сохранив достаточно фрагментов, чтобы добраться до нее. И, основываясь на том, что Левин сказал во время полета, это само по себе может быть подвигом. Не говоря уже о том факте, что за то короткое время, что я провел с Адрианом, у меня сложилось отчетливое впечатление, что он, возможно, отправил нас сюда только потому, что ему было бы приятно узнать, что мы были достаточно глупы, чтобы слепо сунуться в змеиную яму Накамуры.

Что ж, сейчас я ничего не могу с этим поделать, кроме как идти вперед. Мы здесь, так что выше нос. Докажи, что ты лучше, чем считал твой отец. Он определенно никогда не сталкивался лицом к лицу с якудзой.

Машина, наконец, останавливается, и прохладный воздух ударяет мне в лицо даже через плотную ткань мешка на голове, когда открывается дверь. Сумку бесцеремонно срывают, и я вижу в тусклом свете факелов во внутреннем дворе, что мы находимся перед двухэтажным домом в японском стиле L-образной формы с традиционной гонтовой крышей и обшитыми панелями дверями. Я едва успеваю взглянуть на это, как меня вытаскивают из машины за плечо и толкают вперед, в руки двух вооруженных людей, причем Макс, а затем Левин подвергаются такому же обращению. Макс выглядит бледным как смерть, но Левин выглядит несколько озадаченным, как будто подвергнуться рукоприкладству со стороны вооруженных якудза для него просто очередной вторник. Черт возьми, может быть, так оно и было, когда он был в синдикате. Я начинаю по-новому ценить этого человека.

— Клан Накамура приветствует вас, — говорит высокий мужчина, который приветствовал нас, те же жемчужно-белые зубы сверкают в темноте, когда он неискренне улыбается. — Следуйте за мной.

Не совсем так, как если бы у нас был выбор, но на этот раз я благоразумно предпочитаю держать рот на замке. Нас троих толкают вперед через внутренний двор, мимо обитой красными панелями входной двери и по тускло освещенному коридору к другим дверям, обшитым красными панелями, где нас резко вталкивают внутрь, в огромную комнату, освещенную встроенными в потолок светильниками и ревущим камином в одном конце, центральным элементом которого является бархатный диван для отдыха с разбросанными повсюду подушками.

— Черт, — бормочет Левин себе под нос, и у меня по коже бегут мурашки, когда я смотрю на мужчину, сидящего на диване. — Это не Номура.

— Это плохо? — Спрашиваю я сквозь зубы.

— Хуже. — Левин поджимает губы. — Это его сын.

Мне потребовалась бы всего секунда, чтобы понять, что мужчина, сидящий там, окруженный одними из самых великолепных женщин, которых я когда-либо видел в своей жизни, и держащий в руках цепь, прикрепленную к… ебаному тигру? Не Номура Накамура. Мужчина не может быть старше моего возраста, если не моложе, одет в обтягивающие черные кожаные штаны и черное шелковое кимоно, распахнутое так, что обнажается его мускулистая грудь, серебряные и золотые цепи слоями покрывают его кожу. Его волосы длинные, ниже плеч, крашеные в блонди, с черными корнями, виднеющимися скорее намеренно. Его почти черные миндалевидные глаза полуприкрыты, сонно скучающие, несмотря на