Театральный детектив - Константин Захарченко

— На природе актёры расслабляются. — пришла на помощь Наташа. — Там мало суеты.

— Очень хорошо! — согласился спонсор. — Очень хорошо!.. Как вижу, вы закончили репетицию?

— Медведев объявил перерыв до шести часов. — объяснила помреж.

— Вы мне скажите только одно, — серьёзно спросил Муташев — зрительский прогон состоится, или нет?

— Конечно состоится, Совдат Гапурович. — помреж сделала удивлённое лицо. — Куда же ему деться.

— Много людей приглашено? — спонсор посмотрел на Бессонова, директора театра.

Андрей Фёдорович достал из кармана записную книжку и открыл её.

— Два критика приглашены… Из министерства культуры. Из префектуры… Из ВТО… Из Ирландии приехало цыганское трио " Лойко". Сергей Эрденко, друг Медведева… Кто ещё… Лиза Конькова, актриса… Борис Цикин, писатель и кинодраматург…

— Тот самый? — удивился Спонсор.

— Тот самый!..

— Серьёзная публика!

— Лиза Конькова сейчас работает в королевском шекспировсом театре в Лондоне…Кононовы… Знаменитые художники. В Южной Африке работают. С Манделой знакомы… Кто ещё?.. Лена Антоненко, из театра " Приморская пальма". Вы её знаете. Она с Виктором Алексеевичем, в " Красном цветке" играла… Много будет народа!..

— Зрительный зал будет полный? — поинтересовался Муташев.

— Уверен, что да!

— Господа, отдыхайте… До вечера…

Спонсор и директор вышли из зала.

— Муташеву так хочется, чтобы было побольше народа. — глаза Наташи засверкали. — Им будет легче провернуть операцию с наркотиками.

— Не пройти ли нам в буфет? — внёс предложение Антон. — Нам надо всем подкрепиться кофем!.

— Очень дельное предложение! — подхватил Попазян. — Надо не забыть встретить циркача!..

Актёры стали выходить из зала.

КВАРТИРА СТАСА.

Медведев ворвался в комнату в коммунальной квартире на втором этаже предпоследнего подъезда. Его там уже ждали.

— Фух!.. — крикнул Медведев. — Думал не застану вас!

— Митрофану уже надо выходить. — сказал Гриценко.

— У нас есть пять минут? — спросил Медведев.

— Есть минут пятнадцать. — Гриценко посмотрел на ручные часы.

Режиссёр хотел перед кульминационным моментом "представления", ещё раз пройти, внутреннюю и внешнюю линии митрофановской роли Стаса Кольцова.

Медведев шагал кругами по комнате, все остальные расположились где попало.

— И так, Стас, — начал Медведев — давай пробежим по сквозному действию твою роль.

— Давайте. — Митрофан встал с пола и так же как Медведев, зашагал по комнате.

— Начинай! — скомандовал режиссёр.

— Я безработный…

Митрофан по мере своего монолога, превращался из Лоэрта, внутренне, в Стаса.

— У меня есть жена, она беременна!.. Мне надо во что бы-то не стало, получить работу. Мне нужна, любая работа… Беременная жена, которую я очень люблю, уже находится в панике… Она не работает, муж не работает… Вот, вот ребёнок появится на свет! Чем его кормить, как его растить?.. Ни я, ни жена, этого не знаем… Где взять деньги?…..Наконец-то мне повезло! Я встретил нужных мне людей. Прекрасных людей! Они мне предложили работу. Оклад пообещали приличный… Работодатели решили проверить меня на болтливость. И болтливость моей жены. Проверку мы выдержали с честью. Я и моя жена им понравились. Они почувствовали в нас надёжных людей, которым можно доверять тайны… Меня утвердили на должность курьера. Работа моя начинается сегодня вечером, в шесть часов пятнадцать минут. Мне надо перевезти в машине, из одного места в другое, чемоданчик… Наверное очень важная почта… Там мне дадут коробку, или ящик и я должен буду привезти его туда, откуда я брал чемоданчик… На этом моя работа в этот день, закончится… Всё…

— Зерно твоего образа? — спросил Медведев. — Ты знаешь наше определение зерна образа?

— Знаю. — ответил режиссёру Митрофан. — Это, либо главный порок персонажа, либо главное его достоинство… Что в конце концов доминирует в нём. Если выигрывает порок, он съедает главное достоинство, если выигрывает во внутренней борьбе человека с самим с собой, главное достоинство, оно съедает главный порок… В данном случае, речь может идти только о пороке… Главный порок Стаса… Не могу сказать!..

— А его и нет! — воскликнул Медведев. — Роль Стаса ни кем не написана. Нам самим надо придумать ему зерно образа… Раньше мы не подумали… Но лучше поздно, чем никогда!.. Придумай сам. Туда, куда ты поедешь, будет не только проверяющие. Там будет Муташев, там будет много людей… Хотя главного беса ты уже убедил…

— Лешего? — скептически скривился Митрофан. — Он пьяный был. Его и убеждать было нечего.

— Сегодня там пьяных не будет. — согласился с Митрофаном Гриценко.

— То-то и оно!.. — Митрофан задумался. — Главный порок Стаса…

Митрофан по мере своего второго монолога, превращался из Лоэрта, не только внутренне, но и внешне в Стаса.

— Переоценка своих возможностей! Интеллектуальных возможностей!.. Он как бы постоянно доказывает, что он умный… Волевой, решительный… У него немножко всё преувеличено… Нормальный человек скажет — "Я!.." — Спокойно скажет и всё… Стас, говоря это слово, вскинет голову, выпрямит спину и поднимет грудь… Всё немножечко преувеличено… Походка уверенная, но, опять — таки, преувеличинная уверенность… Жесты преувеличены…

— Господа, — Гриценко посмотрел на часы — у нас мало времени… Хотя я знаю, то, что вы делаете, очень необходимо… Извините…

— Проколы Стаса? — спросил Митрофана Медведев.

— В уверенное поведение вклинивается его испуганный взгляд. — ответил Митрофан. — Взгляд длится доли секунды… Короче говоря, из него на доли секунды выглядывает раб! Панический взгляд… От неверно сказанного им слова, неверно сделанного "уверенного жеста"… Эти проколы отражают его реальное состояние и реальные возможности… Например… Мне нужен партнёр…

— Иван Сергеевич, помогите ему! — попросил Медведев.

Прохоров поднялся с пола и подошёл к Стасу.

— Кого мне играть? — спросил он у режиссёра.

— Муташева — ответил режиссёр — Играй Муташева.

— Понял. — Прохоров подошёл к Стасу. — Ну, здравствуй, дорогой!.. Вот ты какой! Такой нам партнёр и нужен… Как себя чувствуешь, Стас?

— " Подобно доллару в куче центов"! — Митрофан вскинул подбородок.

— Хорошо, дорогой! — улыбнулся Прохоров — Мы все здесь, для тебя центы?

— Я не вас имел ввиду… Тех, кто ходят по улицам… Серая масса… Чернь!..

— Прокол! — скомандовал Медведев.

— А среди вас, — испуганно сказал Стас — я чувствую наоборот центом… Вы доллары, рядом со мной, а я… Рядом с вами — цент!..

— Ошибка! — крикнул Медведев. — Выявил свою рабскую суть!.. Выкручивайся!

— Нет, нет, я не чувствую себя центом! — Стас преувеличенно сделал жест и уверенно скрестил руки на груди. — Я себя чувствую долларом но… Но когда я говорю со своим начальством, я чувствую себя… Только одним долларом… А начальника… Сто долларовой купюрой!..

— Господа доллары, время! — Гриценко снова посмотрел на часы.

— Присядем на дорогу! — предложила Михеева.

Все сели. Молчали долго. Каждый думал об одном и том же — Об удачной судьбе " Театра Превращения".

— Пошли, Митрофан. — Гриценко поднялся со стула. Поднялись все. — Выходи один из подъезда и иди к метро. Действуй так, как мы обсудили. Не волнуйся, рядом с тобой будут наши люди. Ты их не будешь видеть, но они будут рядом…

— Оружие хоть дали ему? — спросил Русинов.

— Митрофана наверняка обыщут. — ответил Гриценко. — Церемониться со Стасом они больше не будут… Митрофан полностью должен быть чистым.

— Мне пора, господа. — Митрофан пошёл к двери.

— Я тебя провожу. — сказала Михеева. — Представим, что я лучшая подруга жены Стаса. Соседка, и лучшая подруга!.. Жене уже тяжело ходить, она сильно беременна и соседка провожает Стаса на его первую, в этом году, работу.

— Осторожней, Митрофан! — проговорил Прохоров. — Мария на тебя глаз положила!

— Я уже старая для Митрофана! — отрезала Михеева.

— А где вы всю ночь пропадали? — наигранно-серьёзно продолжал Прохоров.

Все присутствующие опустили глаза.

— Ну и сплетник ты Иван! — Михеева пошла к двери.

— Вы что, до метро его будете провожать? — испугался Гриценко.

— Нет! — ответила Мария — Мы только выйдем вместе из подъезда. Стас пойдёт на работу, а я вернусь в квартиру.

— Давайте без проводов! — раздражённо сказал Гриценко. — Всё гораздо серьёзнее!

— Хорошо! — согласилась Михеева. — Дай я тебя поцелую Митрофан! — Мария подошла к Митрофану, обняла его и прижала к себе. — Береги себя, Митрофанушка.