Злюка - Татьяна Тронина

Дописать Мелани не успела. Дверь без стука распахнулась, и в номер ворвалась Паша, горничная, — еще молодая, но уже одышливо‑полная, с вечной гримасой недовольства на лице женщина. Мелани с Пашей особо не общалась, но знала, что Паша — мать‑одиночка, растит сына и отец у нее на иждивении, алкоголик.

— Вы еще тут? — кисло спросила горничная (верно, опять в дурном настроении).

— У меня еще есть время, — рассеянно заметила Мелани. — Паша, вы пока в ванной можете прибираться.

— Спасибо. Спасибо за ценные указания, — язвительно заметила та и принялась греметь ведрами в ванной. — «Вы пока в ванной можете прибираться…» Совсем обнаглели московские. Белой костью себя чувствуют. А я, выходит, быдло.

— Паша, не хамите. Вы думаете, раз я съезжаю, вам можно мне гадости говорить? И не надейтесь. Спущусь на ресепшен и напишу о вас в жалобной книге.

— Пишите. Только и знаете, что целыми днями пишете! — рыдающим голосом завопила из ванной комнаты женщина. — А каково другим людям жить здесь, не в Москве, вы даже не представляете… Жируете там. Все соки Москва из России выпила!

— Паша, кто из нас двоих жирнее, можно поспорить.

— Да! Вы, москвичи, такие! Палец в рот не клади — откусите. Вам слово, а вы в ответ сто! А я не жирная, я, может, от неправильного питания на одной картошке опухла!

— Паша, я тоже не черную икру ем. Я обычная учительница.

— А! — Горничную словно подстегнули. — Учительница! Знаю я вас, учителей. Садисты! Вампиры! Поборами занимаетесь, всю кровь из детей и ихних родителей выпили…

И Пашу понесло. Теперь она обвиняла учителей во всех грехах, она проклинала их… (Мимоходом вспомнила про врачей и их обругала.) Столько ненависти было в этой горничной, словно пришлось ей, бедняжке, по меньшей мере концентрационные лагеря пройти, с пытками и прочими мучениями. И главными ее палачами были учителя.

…По дороге к вокзалу Мелани обдумывала очередной пост. Он будет не о литературе, а о людской нетерпимости.

Откуда столько злости по отношению к людям другой профессии?

Ведь взять эту Пашу. Ну да, был у этой женщины, вероятно, какой‑то негативный опыт, связанный с нерадивыми педагогами.

И что теперь, всех учителей — под одну гребенку?

Разве можно ненавидеть незнакомого человека, вот так, с ходу, ни в чем не разобравшись, не зная его, не зная того, как он работает, — только за то, что человек этот — представитель определенной профессии?..

* * *

Из Википедии:

Профессиональная деформация — искажение, психологическая дезориентация личности, формирующаяся из‑за постоянного давления внешних и внутренних факторов профессиональной деятельности.

Наиболее подвержены профдеформации лица, работающие с людьми, например: работники правоохранительных органов, руководители, депутаты, социальные работники, педагоги, медики, продавцы, сами психологи. Для них профдеформация может выражаться в формальном, функциональном отношении к людям. Как в сфере социономических профессий, так и в технических профессиях профдеформации по‑разному выражаются в зависимости от конкретной профессии: у учителей — в авторитарности и категоричности суждений; у психологов, психотерапевтов — в стремлении манипулировать другим человеком, навязывать определенную картину мира, не учитывая мотивов и целей самого человека; у программистов — в тенденции искать ошибки в различных жизненных ситуациях, склонности к алгоритмизации.

Частными случаями, способами проявления профессиональной деформации являются: Административный восторг, Синдром эмоционального «выгорания», Управленческая эрозия.

Одна из самых частых причин профессиональной деформации, как утверждают специалисты, — это специфика ближайшего окружения, с которым вынужден иметь общение специалист‑профессионал.

* * *

— Сюда говорить? — Нина наклонилась к диктофону, лежавшему перед ней на столе.

— Не обязательно так тянуться, сидите, как вам удобно, — вежливо ответил журналист. — И не волнуйтесь, рассказывайте, как все было…

— Уж слишком большие вы мне деньги предложили, — вздохнула Нина. — Мне кажется, я на такую сумму и рассказать ничего особого не смогу. Знаете, согласилась, потому что деньги нужны. Я ведь одна дочь воспитываю…

— Не переживайте. Что вспомните, то и говорите.

— А вдруг меня потом убьют? За то, что я все государственные тайны разболтала? — опять дернулась Нина.

— Ну что вы! — улыбнулся журналист. — Мы ваше имя никому не раскроем. Полная конфиденциальность! А как иначе… с нами бы тогда никто не стал сотрудничать, если бы мы своих информаторов рассекречивали.

Нина вздохнула, поежилась. Наверное, не врет. Но все равно как‑то не по себе…

— Они полюбили друг друга, Макс и Рита, когда им обоим лет по шестнадцать было, наверное, — дрожащим голосом начала Нина, чуть наклонившись к диктофону. — Они оба были чудесными детьми, славными… И тут эта любовь. Прекрасная и несчастная. Ну кто виноват в том, что первая любовь всегда плохо кончается? Никто.

— А Варя Новосельцева была тоже влюблена в Макса?

Нина опять судорожно вздохнула:

— Макс стал встречаться с ней позже, уже после того, как расстался с Ритой, — мужественно произнесла Нина. — Так что ничего эдакого, скандального, я, как видите, поведать вам не могу. Варя тоже хорошая девушка была…

— А что вы можете сказать о Лили?

— Да не было никакой Лили. Это уж выдумки Ритки. Она ж детективы пишет, надо было ей в свой роман какую‑нибудь детективную линию запихнуть, вот и придумала она эту Лили.

Когда Нина произнесла это, точно камень с ее души упал. И она заговорила уже быстро, четко, взволнованно. Рассказала, как Макс и Рита любили друг друга и какая это была милая пара. Что уже тогда было ясно, что Макс — необыкновенный и что Рита не такая, как все. Но они слишком разные… Как огонь и вода. А вот Варя очень подходила Максу, настоящая леди с железным характером.

— …Максим встречался с Ритой после женитьбы?

— Нет, никогда. Но Рита его любила и страдала. Потому и роман этот написала, где выплеснула свои чувства. Но, знаете, ее потом словно отпустило. У нее ведь тут начался новый роман — с братом Макса, Иваном. И это такое счастье, такая любовь опять необыкновенная… — Нина всхлипнула, вытерла глаза. — Я за них рада, за Ваню и Риту. И за Макса с Варей я тоже рада, трое деток у них как‑никак. Дай бог им всем счастья. Берегите свою любовь, люди… У меня вот не было в жизни любви, и я несчастная. Дочка вот есть, а любви не было, да. И это грустно…