Противостояние - Стивен Кинг

«Ну, конечно, у нее было много любовников».

Эта мысль снова возбудила его и он заставил ее проснуться.

Так все и продолжалось до тех пор, пока они не нашли труп в парке. Но и раньше его кое-что обеспокоило. Две ночи назад он проснулся после двух и услышал, как она наливает в ванной стакан воды. Он подумал, что, наверное, она принимает еще одну снотворную таблетку. Скорее всего, она начала принимать их задолго до эпидемии супергриппа.

А потом эта манера ходить за ним по пятам по квартире. Даже когда он принимал душ или облегчался, она стояла за дверью и что-то говорила ему.

И вот теперь…

Что ж ему – нести ее на своем горбу? Господи, ну уж нет. А ведь раньше она казалась ему вполне выносливой. Так вот почему она так прицепилась к нему в парке. Нет правды в рекламе, – подумал он горько. Как теперь он будет заботиться о ней, если и с собой он не может управиться?

– Нет, – сказал он ей. – Я не сержусь. Просто… понимаешь, я ведь не твой начальник. Не хочешь есть, так и скажи.

– Так я ведь и сказала.

– Хрена лысого ты сказала! – отрезал он гневно.

Она опустила голову и стала смотреть себе на руки, и он понял, что она старается не разрыдаться, потому что ему это не понравится. На мгновение это разозлило его больше, чем все остальное, и он чуть не в полный голос заорал: «Я тебе не отец родной и не муженек! Я не собираюсь о тебе заботиться! Господи Боже мой, ты ведь на тридцать лет меня старше!» Потом он почувствовал знакомую волну презрения к себе и удивился этому.

– Прости меня, – сказал он. – Я бесчувственный ублюдок.

– Нет, это не так, – сказала она и шмыгнула носом. – Просто… все это как-то одновременно свалилось на меня. Это… этот человек вчера в парке… я подумала: ведь никто уже не поймает тех людей, которые так поступили с ним, и не посадят их в тюрьму. А они просто будут ходить по свету и делать это снова и снова. Как звери в джунглях. Ты понимаешь, Ларри?

– Да, – ответил он, все еще чувствуя раздражение, смешанное с совсем небольшой толикой презрения. Такова была ситуация, а иначе и быть не могло. Они ведь были посреди всего этого и видели все своими глазами. Умерла его мать, и он присутствовал при этом. Что она, хочет сказать, что у нее более чувствительная натура, чем у него? Все это притворство. Сплошное притворство.

– Попытайся не сердиться на меня, – сказала она. – Я исправлюсь.

«Надеюсь на это. Очень надеюсь».

– Все в порядке, – сказал он и помог ей подняться на ноги. – Пошли, прямо сейчас. Что скажешь? Нам надо многое сделать. Ты готова к этому?

– Да, – сказала она, но выражение на лице у нее было такое же, как в тот момент, когда он предложил ей яичницу.

– Когда мы выберемся из города, тебе станет лучше.

– Ты думаешь?

– Конечно, – сказал Ларри искренне.

Спортивный магазин был заперт, но Ларри нашел железный прут и разбил витрину. Завывание сирены бессмысленно огласило улицу. Он выбрал большой рюкзак для себя и несколько меньший – для Риты. Она упаковала туда по две смены одежды на каждого – больше он не позволил. Нет смысла, – объяснил Ларри, – особенно нагружаться. Все можно найти и на другом берегу реки. Она покорно согласилась, и ее равнодушие вновь разозлило его.

После недолгих внутренних колебаний он также взял с собой двустволку тридцатого калибра. Пушка была очень красивой, а на ярлыке, который он сорвал с предохранителя и равнодушно бросил на пол, была проставлена цена в четыреста пятьдесят долларов.

– Ты уверен, что нам это нужно? – спросила она опасливо. Ее револьвер по-прежнему лежал у нее в сумочке.

– Не помешает, – сказал он и ничего не добавил к этому, хотя и подумал про себя о жалкой смерти человека из парка.

– Ах, – сказала она тихо, и по ее глазам он угадал, что она подумала о том же.

– Рюкзак не слишком тяжел?

– Нет, нет, действительно.

– Да, но у них есть обыкновение становиться тяжелее, когда ты идешь. Когда устанешь, скажи мне, и я понесу.

– Со мной все будет в порядке, – сказала она и улыбнулась. Когда они вновь вышли на улицу, она огляделась по сторонам и сказала: – Мы покидаем Нью-Йорк.

– Да.

Она повернулась к нему.

– Я рада. Я чувствую себя, как будто… я снова маленькая. И мой отец говорит мне, что сегодня мы снова пойдем в поход. Помнишь такие моменты?

Ларри слегка улыбнулся в ответ, вспоминая вечера, когда его мама говорила:

– Тот вестерн, который ты хотел посмотреть, идет сейчас в «Кресте», Ларри. С Клинтом Иствудом. Что ты скажешь?

– Помню, наверное, – сказал он.

Она поправила рюкзак на плечах.

– Путешествие начинается, – сказала она. – Нас ждут приключения.

– Чем меньше приключений, тем лучше, – ответил Ларри.

– Я была на Бермудах и в Англии, на Ямайке и в Монреале, в Сайгоне и в Москве. Но я никогда не ходила пешком, с тех пор как была маленькой девочкой, и папа водил меня и мою сестру Бесс в зоопарк. Пошли, Ларри.

Это была прогулка, которую Ларри Андервуд запомнил на всю жизнь. На перекрестке Пятой и Пятьдесят Четвертой человек висел на фонарном столбе. На шее у него была табличка с одним словом: МАРОДЕР. На мусорном баке (на боках были наклеены свежие афиши бродвейского шоу), нежась на утреннем солнышке, лежала кошка и кормила молоком своих котят. Молодой человек с широкой ухмылкой и чемоданом в руках подошел к Ларри и сказал, что даст ему миллион долларов за право попользоваться женщиной в течение пятнадцати минут. Миллион, по всей видимости, был в чемодане. Ларри снял с плеча винтовку и сказал, чтобы тот отнес свой миллион куда-нибудь еще.

– Разумеется, парень. Не держи на меня зла, договорились? Я ведь только предложил, а за это нельзя обвинить. Удачи тебе.

Они дошли до угла Пятой и Тридцать Девятой вскоре после встречи с этим человеком (Рита с несколько истерическим юмором упорно называла его Джоном Берсфордом Типтоном – Ларри это имя ничего не говорило). Был уже почти полдень, и Ларри предложил перекусить. На углу была колбасная, но когда он открыл дверь, запах гнилого мяса заставил его попятиться.

– Пожалуй, чтобы сохранить тот скромный аппетит, который у меня остался, мне не стоит туда заходить, – сказала она извиняющимся тоном.

Ларри подумал, что внутри можно, наверное, найти какие-нибудь готовые продукты – салями, пепперони, что-нибудь в этом роде – но, натолкнувшись в четырех кварталах отсюда на «Джона Берсфорда Типтона», он не хотел оставлять ее одну на улице даже на короткое время. Так что они нашли скамейку в полуквартале западней от колбасной и съели сушеные фрукты и ломтики бекона. Закончили они трапезу крекерами с сыром и термосом с охлажденным кофе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});