Час героев - Александр Афанасьев

Одну из ключевых научных лабораторий в городе возглавлял доктор математических наук Давид Славикович Абрамян. Доктор математических наук, сильный математик еще старой школы, в свое время он поступил в МФТИ[84] – не по армянской квоте, а приехал в Москву и поступил на общих основаниях. Его ценил еще академик Синицын – один из сильнейших математиков страны. Окончив московский вуз с красным дипломом, он приехал сюда и присоединился к группе, которая занималась проблемой уменьшения критической массы вещества при цепной реакции[85]. Поскольку ситуация требовала не только математических знаний – доктор Абрамян окончил заочно и факультет физики, потом защитил кандидатскую по секретной теме. Доктора наук ему дали без защиты, по совокупности работ, – немногие удостаивались такой чести, наиболее известный пример – Михаил Тимофеевич Калашников. К девяносто первому году группа Абрамяна подошла к критическому прорыву, – прорыву, который позволил бы создать ядерное оружие, при взрыве которого образуются только сверхкороткоживущие изотопы – а это значило бы, что ядерное оружие с такими характеристиками можно было бы применять как обычное, потому что оно при взрыве не дает радиоактивного заражения местности. Совсем. Один заряд – и нет больше сопротивления в Чечне, потому что некому сопротивляться. Один заряд – и больше никто не лезет через таджико-афганскую границу с мешком героина за спиной. Несколько зарядов – и выиграна война в Афганистане, причем выиграна раз и навсегда. Но... увы.

Девяностые доктор Абрамян пережил как в страшном сне, потом ситуация начала налаживаться. Все больше и больше ограничений отменялось, в начале двухтысячных он совершил ранее неслыханное – написал учебник по математике, который издали в Америке – естественно, под именем какого-то американца, потому что таковы были условия контракта. Теперь американские студенты учились по учебнику русского математика и ядерного физика – а доктору Абрамяну досталось пятьдесят тысяч зеленых бумажек. Плюнуть бы на них... но теперь гордости не было ни у кого, гордые вымерли в девяностых, часто в самом настоящем, физическом смысле слова. Взял. Потом взял еще какой-то грант, уже для института в целом, создал одну творческую группу, другую. Что ни говори – а специалисты старой школы ценились на Западе, это тебе не современные скороспелки. Да и какая разница – рассчитывать критические профили для крыла нового «Боинга» или обсчитывать протекание цепной реакции в эпицентре взрыва. Государство сказало – обогащайтесь, и они обогащались – как могли. Оказалось, что даже их профессии, профессии физиков и математиков, имеют применение в мире.

У доктора Абрамяна была семья – совершенно не та, какая бывает у армян, нормальная русская семья, супруга Маша, которая тоже работала на объекте, и сын Вадим, при рождении которого Маша едва не умерла. Жестокая статистика – если на «объектах» Минсредмаша работает один супруг – вероятность деторождения сокращается на тридцать процентов, если оба – на семьдесят. Вадим был единственным, и после его рождения врачи сказали Маше, что детей у них больше не будет – поэтому единственный сын был и единственным светом в окошке, единственным – для обоих родителей. Давид Славикович не видел его больше года.

Их семья распалась в девяностые. Денег не было, и Маша сказала супругу – какой же ты мужик, если ты не можешь обеспечить семью и ребенка. В отличие от Давида Славиковича, интеллигентностью она не отличалась, и для нее не стало проблемой пойти и торговать на базаре. Первоначальный капитал взяли, продав старую «Волгу» – единственное, за что можно было выручить хоть какие-то деньги. Сначала челночила, работала на каких-то бандитов, потом поднялась, открыла одну точку, другую. Начала торговать уже оптом, закупать товар большими партиями. Естественно, как только она поднялась на ноги – из семьи она ушла. Ни спасибо, как говорится, ни...

А потом... потом случилось то, что случилось.

Маша позвонила несколько дней назад. Давид Славикович не хотел ее ни видеть, ни слышать – выскочила потом замуж, развелась, сейчас опустилась до того, что жила с каким-то грузчиком, которому купила машину и который быстро переквалифицировался в «управляющие». Он слышал, что бывшая супруга поднялась до того, что с кем-то в доле строила большой торговый центр в Подмосковье, намереваясь забыть челночное прошлое и заняться цивилизованным бизнесом. Он уже хотел бросить трубку – но Маша крикнула, что Вадим пропал – и эта новость оглоушила Давида Славиковича, как удар обухом топора по голове...

Конечно, как же иначе. Двое строят большой торговый центр... и когда он вот-вот откроется, у одного возникает большое желание стать единоличным владельцем, тем более что на этапе строительства трудно отделить, кто и какие деньги вкладывает, какова доля каждого. Компаньоном Маши оказался человек, который был в близких отношениях с главой администрации подмосковного района, через него они получили землю под застройку – незаконно. А еще глава администрации и этот компаньон Маши оказался связан с какими-то криминальными личностями азербайджанского и узбекского происхождения, которые оккупировали пол-Москвы и которые во многие кабинеты заходили, открывая пинками дверь. В контактах с этой кодлой (бандитизма в России теперь нет, это не девяностые, власть сейчас и есть бандитизм) оказался и начальник местного РОВД, и большие люди в прокуратуре. Для того чтобы сломить глупую и наивную бабу и заставить ее отказаться от прав на новый торговый центр – бандиты «пригласили в гости» сына, а начальник РОВД добился возбуждения уголовного дела по каким-то надуманным основаниям. В общем – куда ни кинь – всюду клин.

Так получилось, что Давид Славикович армянином не был. За время, пока он жил в России – он почти забыл армянский (что в семье, когда она была, что на работе говорили по-русски), он не платил общине за покровительство. Сначала – потому что не было денег, а потом – потому что не считал нужным, в Армении он последний раз был восемь лет назад как турист. Он никому не был должен – но и ему никто не был должен, и вот сейчас – никогда еще Давид Славикович не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас. Никогда.

Он не вышел на работу и целый день пил – Давид Славикович стал до того русским, что и на проблемы, которые он не мог решить, он стал реагировать, как типичный русский интеллигент. Потом вечером, когда пить в доме стало нечего, все подарочные коллекционные коньяки были выпиты – он, едва не падая, вышел из дома и пошел в магазин, чтобы купить еще. И хозяин этого магазина, по национальности оказавшийся армянином (Давид Славикович просто не замечал этого), который по вечерам торговал в магазине сам – спросил, что случилось.

Просто потому, что он был армянином. И перед ним стоял армянин, у которого проблемы.

Давид Славикович все рассказал – все до конца, потому что он был типичным русским интеллигентом, а они не умеют держать язык за зубами, что трезвые, что пьяные. Владелец магазина – его звали Армен, среднего роста, но крепкий, верткий, довольно молодой на вид – поцокал языком и сказал, что это не дело. Если русские начинают пить, когда у них проблемы, то это их дело, но он-то не русский. Он армянин, и Армен – тоже армянин. А значит, беда Давида Славиковича – это и его, Армена, беда, это и беда всех армян, потому что если армяне не будут стоять горой друг за друга – то их сомнут поодиночке. Армен принес блокнот, записал то, что Давид Славикович сумел рассказать по пьяной лавочке, и сказал, что посмотрит, что можно сделать.

Еще через два дня – Армен пришел в дом к Давиду Славиковичу и сказал, что знает, где бандиты держат его сына, и у него есть люди, которые могут помочь в этом вопросе. Эти люди тоже армяне, и они готовы помочь Давиду Славиковичу только потому, что он армянин. У Давида Славиковича хватило ума задать вопрос, а что его новый друг потребует взамен за помощь. Армен усмехнулся и сказал, что ничего. Просто он хочет, чтобы Давид Славикович стал армянином.

Хорошим армянином.

Еще двадцать лет назад такое просто невозможно было бы представить. Все продукты, которые появлялись в городе – они завозились государством и проходили строгий контроль, потому что враги могли отравить их, чтобы уничтожить советскую научную элиту, занимающуюся проблемами ядерной безопасности страны. Категорически запрещалось выращивать продукты самостоятельно, иметь приусадебные участки – просто потому, что эти продукты могут (а мало ли) собрать в себе повышенную дозу радиации. А о том, чтобы в городе какой-то подозрительный армянин, с подозрительными документами и неизвестно откуда взявшимся капиталом открывал магазины и одновременно искал разведывательные подходы к ведущим сотрудникам ядерных центров... такого и в страшном сне привидеться не могло. Просто если раньше на первый отдел в городе назначали матерых волкодавов – то сейчас командовал первым отделом дорабатывающий до пенсии алкоголик, а его молодой зам – фээсбэшник нового поколения – пытался крышевать местных торговцев. Вот так...