Царь Горы - Тимур Рымжанов

или обед по расписанию наступит. Хоть и инопланетяне, а кушать тоже небось хочется! Ну, а если серьезно, то я был в некоторой растерянности от происходящего. Влезать в эту заваруху, ой как не хотелось! Еще не хватало притащить на своих плечах на Землю этот конфликт. Звездных войн нам еще не хватало! У нас своих земных конфликтов предостаточно!

Вот тебе и долгожданный контакт! Казалось, что это произойдет как-то не так. Естественно никто не ожидал ни хлеба с солонкой на подносе, ни длинноногих девиц в кокошниках, но все же происходящее озадачивало жестокой реальностью. Пока ситуация поддавалась моему контролю и оборудование нашего убежища подчинялось моему сознанию. Я убрал освещение и прикрыл наполовину защитные створки окон, дабы не привлекать излишнее внимание нападающих. Хотя кому сейчас есть дело до нас, но минимальная предосторожность не помешает. В конце концов можно тупо сбежать в родные пенаты, но это уж совсем никчемная мыслишка была сметена восторженным ощущением причастности к происходящим событиям.

Тем временем космическое боестолкновение как-то рассосалось: огненные плевки нападавших словно впечатывались в невидимую преграду растекаясь по ней радужным фейерверком и явно не достигали цели, а вскоре появилось некое подобие летающего авианосца и всосав в себя поредевшую стаю стервятников, величаво удалилось, словно растворившись во мраке. Я максимально увеличил изображение в видеокамере снимая уже конструкции мега-колеса. Хорошо просматривались ажурные переплетения, прозрачные переходы, полуовальные выпуклые наросты с рядами окон — очевидно обитаемые помещения. В ближайших переходах замелькали какие-то тени, и я прекратил съемку предполагая, что это у хозяев и до нас руки дошли.

Как в воду глядел! Загремели многочисленные засовы и в распахнувшийся проем переходного шлюза ввалилась целая орава галдящих гуманоидов в скафандрах. Похоже было, словно школьники ворвались в класс с перемены. Далее последовала немая сцена.

На нас смотрели вполне себе человеческие лица, явно ошарашенные, судя по широко раскрытым глазам и ртам за прозрачными забралами шлемов. Они завороженно приблизились и облепив нас с Наташей со всех сторон, бережно прикасались вытягивая вверх ручонки, все они были примерно одного роста, но самый высокий едва доставал мне до талии. Маленькие человечки словно исполняли ритуал, причем от Наташи они быстро отстали и толпились вокруг меня продолжая бережно оглаживать и прижиматься. Я терпеливо стоял, ощущая легкие покалывания в голове, на ум почему-то накатила картинка из зала скафандров: вот для кого они предназначались! Наташа продолжала снимать. Стоило мне только шевельнуться как круг распался. Мелкие деловито забегали, роясь в каких-то нишах и уже нацепили на нас, видимо резервуары с воздухом, у них на спинах висели похожие. Причем, они смешно это проделали: один вскочил на другого и пришлепнув мне на спину резервуар, вытянул из моего шлема шланги и подсоединил их. Наташа, не выдержав, прыснула от смеха пригнувшись и мелкие тут же этим воспользовались, пристроив ей на спину такой же. Вели они себя словно расшалившиеся дети, но при этом все делали быстро и ловко, подчиняясь какой-то внутренней иерархии. Они непрерывно перемещались, и я даже не смог их сосчитать. Аккуратно подталкивая пониже спины, нас вывели через шлюз и усадили в местное средство передвижения: эдакая «маршрутка» с довольно просторным салоном и прозрачной крышей. Бесшумно сорвавшись с места и на приличной скорости, она понеслась внутри этого гигантского колеса напичканного, словно какой-нибудь завод, то переплетениями арочных конструкций и трубчатых магистралей, то вдруг вырываясь в свободное пространство, еще не заполненное ничем, кроме нескольких направляющих по которым проносились такие же «маршрутки». Гигантский мегаполис, разбросанный гроздьями по циклопическому колесу, вращающемуся на орбите планеты. Кое–где недоделанный, а может быть, наоборот, разрушенный, он величаво плыл над рванным покрывалом облачности. Мы прибыли в наиболее обжитую его часть: целая семейка сферических корпусов, связанная между собой прозрачными переходами, раскинулась вокруг причальной площадки. Невесомость давала о себе знать, но мы быстро приноровились, глядя на своих сопровождающих: как они ловко перемещались словно танцуя и цокая, очевидно, намагниченными подошвами. Пройдя через шлюзовую камеру одного из корпусов и сняв шлемы, мы попали в довольно просторное помещение, где с удовольствием ощутили привычное притяжение. Галдящая мелкотня куда-то рассосалась по неведомым нам проходам, оставив нас с Наташей наедине. Я даже толком не успел рассмотреть их забавные мордашки. Единственное, что врезалось в память, это висящие у всех на ушах золотистые то ли серьги, то ли клипсы.

— Неужели, это происходит наяву⁈ — Наташа развела руки в стороны и крутанулась на месте, — вот так, просто, один шаг, и ты уже в космосе над чужой планетой…

— Да, и похоже нас ожидает высокая аудиенция у очень большого начальника… — едва я произнес эти слова, как по стенам вокруг нас заскользили цветные сполохи и словно в кинотеатре высветился прозрачный экран, отделяющий нас от помещения, где на возвышении, то ли в кресле, то ли троне возлежала человеческая фигура, опутанная неким коконом из тоненьких трубочек и проводов. Над лысой головой мерцал похожий на нимб золотистый обруч. Угловатые, резкие черты лица, обтянутые морщинистой, смуглой кожей подчеркивали выразительный взгляд голубых глаз. Чуть навыкате, широко открытые, с подрагивающими от напряжения веками, они внимательно изучали нас. Нижняя часть лица была скрыта маской, тем не менее, я ощутил словно дуновение тихой речи, она буквально убаюкивала мое сознание и последнее, что помню это руки Наташи, подхватившие мое обмякшее тело…

Очнулся, ощутив вконец онемевшую руку под головой мирно посапывающей Наташи и стоило мне шевельнуться как она тут же встрепенулась, суетливо целуя мою заспанную, небритую рожу:

— Ну, наконец-то! Очухался! Как ты? Говорить можешь⁈ —

В глотке у меня все пересохло, и я с трудом просипел, что мол все в порядке, но сел все же не без помощи Наташи. Она тут же подсунула к моим губам фляжку с водой. Я, со стоном закоренелого алкоголика, припал к живительной влаге давясь и булькая, проливая на себя словно беспомощное дитя. Стало намного легче и я начал озираться, оценивая обстановку. Все то же помещение, только сижу я на какой-то лежанке висящей над полом… Тут меня словно током дернуло, и я спросил:

— Сколько я был в отключке? И что тут происходило?

— Почти шесть часов. Я только успела тебя подхватить да на эту кроватку пристроить, даже не заметила откуда она выскочила, как сама отключилась. Да, ты еще полежи, очухайся… Вон, бледный какой!

Сознание прояснялось стремительно и уже было ясно: в меня закачали такое количество информации, требующей осмысления, что надо возвращаться на Землю и все спокойно проанализировать,