Железный ворон - Джули Кагава

так называемом воображаемом друге. Вероятнее всего, этим другом был фейри.

– Я вернулся на следующий день, – продолжил я свое повествование. – И на следующий. И потом. Я проболтался в окрестностях той деревни почти пятнадцать лет, наблюдая, как рос этот ребенок. Когда дошло до того, что она утратила способность видеть меня, я с помощью чар принял облик человеческого юноши, чтобы мы могли продолжать дружить. Некоторое время спустя я сделался членом той общины. Драйзи была… – Вздохнув, я покачал головой. – Она была невероятной смертной. Сильная и бесстрашная, всегда стремилась заботиться о других. Когда на деревню совершили налет, она оказалась на передовой, орудуя посохом и нисколько не думая о собственной безопасности. – Я лукаво ухмыльнулся. – Конечно, это я научил ее сражаться, поскольку Драйзи всегда тянулась к знаниям, несмотря на запрет старейшин деревни. У нее не было меча, но мы тайком пробирались на пастбище для овец и тренировались с посохами и шестами, пока она не сравнялась в мастерстве с любым мужчиной. Налетчики, конечно, не ожидали получить отпор, когда попытались справиться с ней. А еще им было невдомек, что деревня под защитой Плутишки Робина. – Моя ухмылка стала злобной, когда я вспомнил резню и крики ужаса нападавших. – Для налетчиков то явно был не самый лучший день.

– Я собирался убить их всех, – снова заговорил я, – но Драйзи остановила меня. К тому времени большинство уже обратились в бегство. Я собирался принять меры, чтобы они никогда не вернулись, но она умоляла проявить милосердие. Сказала, что лишение жизни, независимо от того, чья она и что этот человек натворил, запятнает душу. Меня это не очень волновало, ведь у фейри нет души. Но, черт подери, разве мог я противиться уговорам девушки с таким красивым личиком? Она не хотела, чтобы я убивал обидчиков, поэтому я их отпустил.

Склонив голову набок, Никс глядела на меня напряженным, оценивающим взглядом.

– Ты был влюблен в ту смертную? – спросила она.

– Нет. – Я покачал головой. – Она мне нравилась и, собственно, была первым человеком, которого я считал другом, но влюблен я в нее не был. Для этого я все еще был слишком фейри, если ты понимаешь о чем я. К сожалению, – добавил я, – не могу сказать того же о Драйзи. Однажды ночью, через несколько месяцев после нападения на деревню, она призналась мне в своих чувствах.

Никс прищурилась.

– И что ты сделал с этим откровением? – спросила она.

Я вздохнул.

– Сначала собирался дать ей то, что она хотела, – начал я. – Я ведь фейри, которому красивая девушка сообщила о своей любви. Любой другой на моем месте воспользовался бы этим. Но… – Я нахмурился и покачал головой. – Я не мог так поступить. Впервые в жизни почувствовал вину за то, что делаю. Хоть и понятия не имел, что это за странное новое ощущение, я не хотел причинить ей боль.

Я ушел на следующее утро, – продолжил я. – Повернулся спиной к деревне и исчез в лесу. Так было лучше. После всего, что узнал, я больше не мог находиться рядом с Драйзи. Влюбленность человека в фейри никогда добром не заканчивается. Кроме того, я не мог дать ей то, чего она хотела. Так что мой уход был к лучшему.

– А девушка?

– Я сделал так, чтобы она меня позабыла, – пояснил я. – С остальными жителями деревни было и того проще. Когда ты фейри, люди быстро забывают о встрече с тобой. Воспоминания о юноше, который в один прекрасный день появился из ниоткуда, со временем просто стерлось у всех из памяти. С Драйзи было немного сложнее… Она любила меня, а это, как правило, мешает забыть. В конце концов, я наложил на нее чары. Не хотел, чтобы она провела остаток дней, тоскуя по парню, который исчез без предупреждения и объяснения. Я стремился сделать ее свободной. Честно говоря, в итоге это оказалось лучшим решением, потому что несколько месяцев спустя Оберон призвал меня обратно в Небыль. Мое изгнание закончилось, и мне надлежало вернуться в Фейриленд и Летний Двор.

– Но по возвращении я обнаружил… – Я поднял обе руки, пожав плечами. – В общем, я перестал быть прежним Плутишкой Робином. Изменился. Начал называть себя Паком, чтобы еще больше отделить себя нынешнего от фейри, которым был раньше. Имя прижилось, хотя большинство жителей Небыли и по сей день не видят разницы. Однако самому мне эта разница известна, даже если остальные фейри никогда не позволят забыть то, что я натворил в прошлом.

– А что случилось с девушкой? Видел ли ты ее снова?

– Вообще-то, да. Как только удалось улизнуть от Оберона, я вернулся в мир смертных, в деревню, которую оставил. Я думал, что там минуло всего несколько лет, но время в Небыли течет по-другому. Драйзи к тому времени была уже бабушкой, старейшиной деревни, вокруг нее резвилась целая орава детей и внуков. Ее жизнь продолжалась.

Вот такая история. – Я скрестил руки на груди, бросив на Забытую вызывающий взгляд. – О том, как Плутишка Робин из обычного болвана превратился в менее вопиющего болвана. И все из-за смертной девушки и силы любви-и-и. – Я фыркнул и закатил глаза. – Я никому не рассказывал эту маленькую историю, ты же понимаешь. Даже Меган и Ледышке. Буду благодарен, если и ты не станешь болтать. Хорошо, что остальной части Небыли невдомек: у Пака есть совесть.

– Итак, – подытожил я, наблюдая за реакцией Никс. Ближе она не подошла, но продолжала держать в руках лунные клинки. – Каков ваш вердикт, мисс Непреклонная Убийца? Прикончишь меня, чтобы устранить угрозу, которую представляет Плутишка Робин, или рискнешь остаться с Паком?

Никс рассматривала меня с непроницаемым выражением лица… а потом вдруг замерцала в лунном свет и исчезла. Мое удивление длилось не больше секунды… ведь уже в следующую к моему горлу сзади прижалось изогнутое сияющее лезвие.

Я тихонько хихикнул.

– Ух ты, поверить не могу, что купился на это, – пробормотал я, чувствуя присутствие Забытой у себя за спиной. Острие меча упиралось мне в кожу, слишком холодное и острое для предмета, сделанного из света. – Ну что, Девочка-убийца? Я жду. Каков твой вердикт?

– Зависит от обстоятельств. – Никс наклонилась ниже, приблизив губы к моему уху, и, омывая прохладным дыханием кожу, спросила: – Могу ли я доверять тебе, Пак?

– Не знаю. – Я хотел пожать плечами, но было довольно трудно сделать это, когда к горлу приставлен меч. – Честно говоря, сам я себе сейчас не очень доверяю. Но я не совсем он. Пока нет.

– Не слишком-то убедительно, Плут.

– Тогда вот еще что. – Резко выбросив руки вверх,