Инъекция страха - Александр Щёголев

«Надо бы Зойке рассказать, – подумал Андрей. – Вместе посмеемся…»

Жизнь продолжалась.

Он крайне редко вспоминал об этих трех месяцах, потому что тогда пришлось бы вспоминать и о том горе, которое он принес своей семье. Было нестерпимо стыдно. Зоя и мама – святые женщины. Какое счастье, что они прекратили идиотскую вражду, дежуря возле ломающегося наркомана!

Со здоровьем, как ни странно, действительно стало лучше. Бронхит куда-то подевался, и простужался Андрей теперь значительно реже. Старательно сберегал в себе энергию Ян, поддерживая равновесие космических сил.

Поскольку с работы его уволили, он перешел на новое место – к собственной жене, продавцом. Освоившись, занял должность бухгалтера – все-таки математик по образованию, хорошая школа. Зоя была безгранично рада, ведь найти бухгалтера, которому абсолютно доверяешь – мечта любого бизнесмена. Дела у семейной фирмы шли по-разному, но пусть эта тема также останется для следующих томов многосерийной эпопеи.

Андрей так и не позвонил Сашиной возлюбленной. Не позвонил и его родителям, чтобы выполнить просьбу этого пьяного параноика, узнать, жив он или – ха-ха! – убит. Саша, в свою очередь, тоже никак не проявился – звонком по телефону или в дверь. А на улицах своего родного района бывшие друзья больше не встретились – ни разу.

Наконец, последнее.

Мать и сын не возобновляли тот ночной разговор трехмесячной давности – про рецепт, про бабулин диабет, про участковую врачиху. И сам рецепт Андрей с тех пор не видел. Лишь позже, гораздо позже…

Гораздо позже, незадолго до смерти, мама призналась сыну, что все понимала, когда несла бабе Уле лекарство. В аптеке «манинила-1» не было, только «манинил-5», поэтому продавец обратил особое внимание покупательницы на необходимость правильной дозировки. Итак, она все понимала, но бабу Улю не предупредила. Причем, инструкцию из коробочки не вынимала – нет, нет и нет! – так что больная сама виновата. «Как видно, Бог нам всем помог», – сказала мать, подытоживая свое признание. Хотя в Бога она никогда толком и не верила. Зато, если речь заходила о бабе Уле, неизменно говорила: «Черт бы забрал эту ведьму». Кто же на самом деле помог матери Андрея и ее семье? Нет ответа.

Каждый выбирает себе помощника сам, когда приходит время выбирать.

8. Ты и я

Мы с тобой незнакомы – это обстоятельство позволило мне быть абсолютно, беспощадно откровенным. Мою откровенность не смогли остановить ни твоя ненависть, ни твоя любовь, ни всеобщее равнодушие.

Впрочем, многого ты так и не услышал. Не нашлось никого, кто объяснил бы тебе истинное значение мелочей – вроде просьбы смыть с бутылки этикетку или выключить из розетки телефон. Тайные знания целиком основаны на владении той страшной силой, что заключена в простых привычных действиях. Из мелочей складывается мир, как реальный, так и несуществующий.

Есть эксперименты, чистота которых заключена в естественности условий. Бесконечное нарастание угрозы, наслаиваясь на полную необъяснимость происходящего, переводит разум в иррациональное состояние. Непреодолимое падение в глубины собственного страха неизбежно приводит на дно – ко взрыву ослепительного счастья. Есть эксперименты, которые делают подопытных мышек счастливыми.

Теперь ты понял?

Тебя грызет вопрос: почему был выбран именно ты?

Вопрос столь же нелеп, как, скажем: «Почему именно я?» Из списка сотрудников, обеспечивающих и прикрывающих программу исследований, выдернули одного, имеющего, кроме оперативной подготовки, еще и высшее медицинское образование. Затем проанализировали круг друзей этого сотрудника и нашли тебя – как самый подходящий экземпляр. В результате получилась идеальная пара.

Ты и я.

Меня зовут, к примеру, «Саша». Половина самцов в наших джунглях носит это удобное имя – та половина, что противостоит «Андреям». На самом деле, мы с тобой не знакомы, поскольку тот Саша, которого ты когда-то знал, погиб еще в школе. Негодяев, причастных к его смерти, множество, но ты – в первых рядах.

Кто попал тому Саше рисовой крупинкой в глаз, после чего «успокоил» – мол, это не смертельно, ослепнешь, только и всего? Человек несколько дней ждал слепоты, страдая втайне от всех. Кто рассказал доверчивому дурачку, что синяк, который тот посадил на ногу, может расползтись по всему телу, приводя к страшной смерти? Целую неделю маленький Саша сходил с ума, ибо синяк действительно расползался, потом не выдержал и спросил у учительницы. Старая курица, гордящаяся своим многолетним педагогическим стажем, поставила его перед классом и заставила задрать штанину: вот вам, дети, наглядный урок трусости. Наконец, кто обронил, что случайно проглоченный вместе с яблоком червяк, попав в желудок, постепенно вырастает в огромного гада, который выедает все внутренности человека?.. Таких историй – столько же, сколько дней в десяти страшных годах. Ты – и такие, как ты, – раз за разом заставляли своего ровесника умирать, пока не добились цели.

Красивая метафора, правда?

9. Я

Я живу один в палате, предназначенной для двоих. Второе место готовилось для тебя, но оно пустует. Вне этих стен – то ли санаторий, то ли клиника, то ли воинская часть. Разумеется, в пригородной зоне, подальше от глаз. Я имею право гулять по территории, когда захочу, но только под наблюдением прапорщика. Тот же прапорщик каждый вечер приводит мне женщин. В качестве обслуживающего персонала – медсестра по имени Марина, которая меня кормит, поит, убирает помещение и выполняет любую другую черную работу. Она же приносит водку, поэтому желаннее этой женщины нет никого на свете.

Продолжается ли эксперимент? Закончился ли?

Никакой разницы.

В водку мне регулярно подмешивают Что-то. Не говорят, что. Но, конечно, я и сам знаю ответ, образование позволяет. В лампу дневного света, спрятанную под стеклом в потолке, встроен излучатель, который работает по неизвестному мне графику. Браслет на руке и вставные зубы во рту не понадобились – вот он я, под колпаком. Характер излучения я также в общих чертах представляю, но о таких вещах не то что говорить – думать опасно. «Уволить» могут в любой момент; осознавать это, представлять это – главное счастье моего нынешнего положения.

Жаль, что ты не знаешь, как здесь «увольняют».

Вероятно, эксперимент все-таки продолжается. Без твоего участия. Второе место в палате оставлено для тебя, а ты не позвонил и не пришел, чтобы стать моей тенью. Дурак! Когда тебе становилось бы особенно плохо, я привязывал бы тебя к стулу, доставал пистолет, и ты, сладостно содрогаясь, шаг за шагом познавал бы Новую Реальность. Возможно, я примериваю к тебе то, что, на самом деле, происходит со мной. Но, клянусь, мы оба были бы счастливы!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});