Егерь. Последний билет в рай - Александр Байбак

— Шлем.

— Чего?

— Шлем снимай и кидай туда же, — без тени раздражения приказал «говорливый».

Черт, что же все-таки за акцент? Смахивает на французский, но не уверен на все сто…

Дождавшись, когда я избавлюсь от излишков снаряжения, боевики сноровисто разделили нас с Галей и повели в обратном направлении. Меня контролировали сразу двое, но самым главным сдерживающим фактором оставался третий боец, подталкивавший девушку в спину стволом, отчего она всякий раз вздрагивала, но шаг прибавляла. Меня так и подмывало врезать одному конвоиру локтем, затем сбить подсечкой второго, но я себя сдерживал, хоть и с трудом: не время. Если здесь незаметно появилось трое боевиков, где гарантия, что нет еще десятка? Блин, да откуда они взялись-то?! От бессильной ярости хотелось выть, но я постарался сохранить непроницаемое выражение лица — нечего провоцировать охрану, пусть и дальше ведут себя относительно вежливо.

Через несколько минут мы достигли межэтажной лестницы, по которой и поднялись на третий ярус. Хотя все светильники были погашены, здесь было уже достаточно светло: большинство помещений, равно как и коридоров, выходило минимум одной стеной или потолком непосредственно к куполу, который изнутри почти всегда был прозрачным, даже по ночам. Рассвет еще не вступил в полную силу, но над горизонтом уже показался краешек местного светила — еще буквально минут десять, и от предутренних сумерек не останется и следа. Так что потеря шлема с ноктовизором на видимости почти никак не отразилась. Впрочем, утешение это слабое. Когда мы подошли к широкой двустворчатой двери, за которой скрывался релакс-рум, расположенный в самом центре уровня, я уже полностью успокоился, даже дыхание замедлилось, как будто я не шагал под прицелом двух автоматов, а безмятежно прогуливался в березовой рощице. Странно, но ожидаемого адреналинового выброса не произошло даже при внезапном появлении боевиков, хотя весь мой предыдущий опыт буквально вопил об обратном. Это что же получается, подсознание проанализировало обстановку и пришло к выводу, что организму ничего не угрожает? Этак и в самый ответственный момент собраться не смогу…

У двери конвоиры меня придержали, а третий боевик вывел вперед Галю. Створки беззвучно утонули в стенах, и боец резко толкнул девушку в спину, отчего та нырнула в комнату, споткнувшись и едва не пропахав пол носом. Однако почти сразу же она гордо выпрямилась и сложила на груди руки, гневно уставившись на кого-то, для меня пока невидимого. Впрочем, в неизвестности я пробыл не долго: меня тоже грубо пихнули стволом в печень, и я буквально влетел в помещение, резво перебирая ногами. Притормозил рядом с Галей, обвел комнату взглядом и скривился в горькой усмешке:

— Какая встреча! Господин Линдеманн! А я так надеялся, что вы уже в аду, проходите собеседование с Сатаной…

— Не дождешься, Денисов! — каркнул тот в ответ, и неторопливо выпростался из кресла. — Хотя, знаешь, я долго ждал этой встречи!..

Хрясь! Я очумело помотал головой, пытаясь избавиться от звона в ушах, но получилось не очень. Хорошо хоть, на ногах устоял. А ничего у суки удар, поставленный! Как он мне по челюсти смазал! Видать, припомнил трепку на том озерце, еще на Находке. Мы тогда с Галей только-только с базы Первых выбрались, толком от шока не отошли, а он уже со своими вертухаями объявился, арестовать нас вознамерился. Ясен пень, я этому воспротивился. И успешно, надо сказать.

— Это для завязки разговора, — с глумливой улыбкой пояснил свои действия Линдеманн. — А это для профилактики. Или ты думал, что твой подельник меня прикончит?!

Второй удар был не так силен, но куда более травматичен — короткий тычок кулаком расквасил мне нос, и я некоторое время захлебывался кровью пополам со слезами. Черт, ведь знал, сука, как унизить! Слезы текли самопроизвольно, как всегда бывает в таких случаях, а уж как это смотрится со стороны… Хорош, нечего сказать: нос хлюпает, из глаз течет, прям баба какая-то! Дай только до тебя добраться, так легко не отделаешься.

Линдеманн тем временем брезгливо стряхнул с перчатки капли моей крови и повернулся к Гале:

— Вот мы и снова увиделись, Галина Юрьевна. А вы опять такая же гордая и неприступная. Приятно видеть. А еще приятнее будет вновь побеседовать.

Я дернулся было к ненавистному врагу, но остававшиеся рядом боевики повисли у меня на руках, а третий, бывший Галин конвоир, с размаху въехал мне в живот тяжелым ботинком. Броню не пробил, но я сделал вид, что согнулся от боли и пытаюсь хватануть воздух, и меня тут же швырнули на один из диванов. Ощутив под седалищем нечто мягкое, я откинулся на спинку, запрокинув голову — хочешь не хочешь, а кровотечение нужно унять — и скосил глаза на соседа. Несколько секунд до меня доходил очевидный факт, которому я никак не хотел верить: рядом со мной сидел лейтенант Бесчастных. Выглядел он не краше меня: ссадина на губе, синяк под глазом, на брови сечка — но было видно, что раны свои он получил в бою: снаряжение его пребывало в растрепанном состоянии, как после хорошей драки. Руки Бесчастных были чем-то стянуты за спиной, и лежать ему было отменно неудобно. Но на такие мелочи никто не обращал внимания, включая самого Охотника.

— А тебя где прихватили, а, Жека?

Тот болезненно скривился, но все же до ответа снизошел:

— Здесь. Из засады…

Продолжить ему не дали: давешний «говорливый» съездил обоим прикладом по животу, и бесстрастно пояснил:

— Не разговаривать, пока не спросят.

Я собрался было, несмотря на угрозу, объяснить боевику, насколько тот не прав, но не успел: входная дверь вновь разъехалась, пропуская в релакс-рум очередную делегацию. К чему-то подобному я уже был готов, поэтому даже не матюгнулся, хоть и было, отчего. Очередная пара бойцов ввела потрепанного Викентия.

— Кажется, теперь все в сборе, — удовлетворенно потер руки Линдеманн, и учтивым жестом предложил Егорову устраиваться рядом с нами. — Галина Юрьевна, а вы, пожалуйста, вот сюда. Для подстраховки, так сказать. Свяжите им руки. Девушке не надо, зачем себя унижать? Михаила Давидовича ждать не будем. Я вижу, у вас, господа, накопилось множество вопросов? Разрешаю спрашивать, но в порядке очереди.

* * *

Система тау Кита, планета Нереида, 24 января 2538 года, утро

Вопросов Линдеманн так и не дождался. Сначала нам было не до того: двое резвых боевиков по очереди стянули нам с Викентием руки за спинами, использовав вместо наручников самые обыкновенные пластиковые стяжки для крепления кабелей, добавили по зуботычине — чисто для профилактики — и пошвыряли обратно на диван. Удобства это не добавило, и мы принялись вразнобой материться, лишь Бесчастных оставался бесстрастным. Не ограничившись банальным связыванием, все те же парни тщательно нас обхлопали. У меня в карманах ничего интересного не обнаружилось, а вот у Егорова изъяли два футлярчика оригинальной формы. При виде их глаза у Линдеманна загорелись, и он сам поспешил пояснить, что за добыча попала ему в руки:

— А вот это, господа пленники, и есть те самые инфокристаллы Первых. Доктор, проверьте.

Боевик безропотно передал коробочки доку Исайе, тот принял их дрожащими руками, с трудом вскрыл один и благоговейно выдохнул:

— Это они.

— Скопируйте, будьте любезны.

Дождавшись, пока потрясенный доктор извлечет из старомодного саквояжа компактный копир и поместит экзотические носители информации в приемные пазы, Линдеманн продолжил:

— Не скрою, удивлен вашим авантюризмом. Викентий Федорович, уж вы-то, взрослый и здравомыслящий человек! Тем приятнее осознавать, что просчитал я вас правильно.

Я, признаться, к выспреннему монологу Карла Линдеманна прислушивался вполуха, больше глазами шарил по сторонам, оценивая наше положение. Надо сказать, раньше я в релакс-рум попадал всего раза два, и к обстановке не присматривался. Сейчас же выяснилось, что помещение довольно-таки обширное, но при этом не лишенное уюта. Почти в самом центре четыре дивана в два ряда, между ними пара низких журнальных столиков оригинального дизайна — две стеклянные плиты, отделенные друг от друга металлическими трубчатыми стойками, на нижней плите закреплены колесики — и роскошное кресло-массажер, оккупированное в данный момент нашим гостеприимным хозяином. Еще из предметов меблировки присутствовали многочисленные полки с цветами, декоративными вазами и даже книгами в кричащих суперобложках. Они располагались без особой системы на двух боковых стенах, которые на двухметровой высоте плавно перетекали в вершину купола, так что потолок был прозрачен, за исключением четырех полосок пластиковой облицовки, в которых скрывались элементы силового каркаса. Насколько я мог рассмотреть, слуховое окошко почти у самой верхней точки купола было распахнуто, но никто на это внимания не обращал. Ну да, погода спокойная, ветер не завывает, а сквозняк совершенно не ощущается, потому как система вентиляции работает исправно. В дальнем правом углу громоздился здоровенный аквариум, кубометра этак на три-четыре, в котором обитали экзотические рыбки минимум с пяти миров Федерации. Для полноты картины неведомый дизайнер в оставшемся углу устроил небольшой сад, состоявший, главным образом, из растений в кадушках, типа банальных фикусов. Но хватало и диковинок — например, в самом центре композиции благоухало терпким ароматом местное растение-птицелов, распространенное на тропических островах. Цветок дикой зелено-фиолетовой расцветки с хороший поднос размером непрерывно подрагивал, вибрируя ловчими плетями, и приближаться к растительному монстру совершенно не хотелось, даже будь у меня такая возможность. Дополняло обстановку мягкое напольное покрытие, весьма смахивавшее структурой на овечью шерсть. Выполнен интерьер был в пастельных тонах, разбавленных яркими пятнами цветов и ваз. В иное время обстановка настраивала бы на мажорный лад, заставляя радоваться жизни, и особенно отдыху, но сейчас было как-то не до расслабления…