Камень и Ветра 5. Путь наверх - Анатолий Нейтак

- Творить миры я не могу. Не могу менять прошлое по своему разумению. Не могу напрямую перекраивать будущее. Есть вещи, на которые мне просто не хватит сил. Если вдруг тонкая магическая механика "Ночной птицы" выйдет из строя, я смогу удержать судно в воздухе. А вот перенести на новое место даже такой маленький городок, как Дербог, я не сумею. Всё это и ещё многое я не могу сделать сейчас, а вот в будущем – как знать? Но всё это не имеет особого значения, потому что успокаивающий ответ на ваш вопрос звучит так: я вас не предам. Не отвернусь в трудную минуту, не откажу в помощи, не промолчу, если смогу дать совет. И не потому, что я не могу этого, как бескрылый червяк не может взлететь. Я НЕ МОГУ – не умею, и учиться не хочу – поступать подобным образом с людьми, которые мне небезразличны.

- Просто замечательно, – Хиргес хранил верность своей мрачности, как паладин – даме сердца. – Мы потратили уйму времени на фокусы, а главное так и осталось не решённым. Что нам делать, если Виналий, да падёт Мрак на его душонку, действительно выделит для пехотной операции недостаточные силы?

- А ведь вас причислили к умным мужчинам, полковник, – Глаза Сильвезия опасно блеснули. – Неужели не ясно? Планируйте с уважаемым кэптеном операцию теми силами, какие у вас имеются, а мы с эльи Эйрас будем наблюдать… и дадим совет, и укажем, что станет возможным после нашего прямого вмешательства, и не откажем в помощи, когда придёт черёд делу.

- Но как мы можем полагаться на вас? – спросил Хиргес напрямую.

- Просто, – отрезала я. – Не уподобляясь Виналию. Славы хватит всем, полковник.

***

Ранним утром пятого дня восьмого месяца года 1786 от Краха Империи (от Восшествия Ойдельской Династии – года 810) Восемнадцатый полк под командованием Хиргеса форсировал Минаэлу. После ожесточённых боёв под Дербогом Восемнадцатый полк потерял до трети списочного состава, и поэтому пять военных транспортов ординар-эскадры нур-кэптена Тирвелия перенесли полк за один приём, что в обычных обстоятельствах было бы возможно лишь для усиленной эскадры. Начало операции дагарцы в буквальном смысле проморгали, поскольку от Минаэлы поднялся необычайно густой туман, а наблюдателей на вышках, имеющих при себе предоставленные Гильдией усилители зрения, в критически важные минуты сморил неестественный сон. Несколько позже странный сон набрал силу настоящей эпидемии. Солдаты Хиргеса устали поминать обитателей преисподней и небес, стаскивая спящих дагарцев к освобождённым транспортам для отправки в тыл, в лагеря для военнопленных.

К полудню первого дня операции на правобережье Минаэлы в оборонительных порядках дагарцев образовался разрыв шириной более пяти миль, о котором командование противника (да и "своё" командование, коли на то пошло, тоже) не подозревало. Отдельное сапёрное подразделение майора Догана ударными темпами начало сооружать наплавной мост через Минаэлу. К Дербогу, в штаб, полетело одно из разведывательных воздушных судов с сообщением о достигнутых результатах и просьбой о подкреплениях. Вскоре курьер вернулся… без какого-либо ответа.

Меж тем основные силы кэптена Дормалия тоже отнюдь не бездействовали. На трёх случайно выбранных участках фронта его таннелерры с самого рассвета совершали короткие отвлекающие налёты, подвергая бомбардировке полевые укрепления, артиллерийские склады, походные кухни – одним словом, все уязвимые для воздушных атак цели. Два агорбальна и полуэскадра нур-кэптена Лесия совершили катастрофический по своим результатам налёт на один из опорных пунктов обороны Дагара, форт Мертан. Ожесточённый зенитный огонь сильно повредил обшивку таннелерр класса "Штурм", не столь хорошо защищённых, как гиганты-агорбальны, но ливень бомб быстро подавил организованное сопротивление. Дело довершила колоссальная мощь боевых талисманов. "Гранитный гром" на три четверти опустошил запас энергии в цепях-накопителях, но полностью сровнял с землёй стены и внутренние постройки форта, а "Ледяная смерть" запорошила руины Мертана и всю округу в радиусе полумили толстым слоем снега.

За один день, воспользовавшись предоставленной свободой, кэптен Дормалий и его люди нанесли противнику больше ущерба, чем за весь предыдущий месяц.

В ответ на посылаемые отчёты штаб Виналия продолжал хранить гробовое молчание.

Меж тем строительство наплавного моста было замечено со смежных участков обороны. Полевые командиры дагарцев не зря проедали казённый хлеб. Кроме всего прочего, они не имели таких удобных средств связи со своим командованием, как воздушные суда класса "Курьер" или пульсационная связь (которой и на стороне интарийцев-то располагали только экипажи крупных военных судов). Полевые командиры дагарцев в большинстве своём были опытными и инициативными людьми. Они резонно предположили, что, раз противник начал строить наплавной мост, на правом берегу никаких помех строительству не осталось – и, не гадая, в чём причина такого провала, контратаковали.

Восемнадцатый полк к тому времени успел окопаться, но не укрепился по-настоящему; к тому же его бойцы, бодрствовавшие уже более половины суток и большую часть этого времени тяжко трудившиеся, устали. Мы с блистательным лорхом тоже устали. Туман и сонные чары длительного действия обошлись нам недёшево. Но мы пообещали Хиргесу, что до последнего будем беречь жизни его людей. И намеревались сдержать своё обещание.

Когда справа и слева, почти одновременно, показались облака пыли, выдающие движение пехотных колонн на марше, мы с Устэром переглянулись – и выпрыгнули из окопа.

Он налево, я направо.

Пламя дугой полилось вперёд.

Грохот отстал на шаг.

Молний холодных водоворот.

Сжатый, как боль, кулак.

Свистнет, из стали отлита, плеть.

Лязгнут во тьме клинки…

Это не то, о чём надо петь

На берегу реки.

Это не то, чем святится мать,

Глядя на колыбель.

Это не то, с чем ложатся спать

Любящие в постель.

Это – бездонные льды веков,

Это война и смерть.

Грязных секретов немой покров…

Вечная круговерть!

Так можно рушить – до пепла, в хлам,

Так созидать нельзя.

…только, на горе моим врагам,

Мир – не моя стезя!

Старые стихи, думала я, шагая с обнажённым бастардом навстречу дагарцам. Старые, но не устаревшие. За моей спиной двумя крыльями поднялась волна непрозрачной тьмы. Кто-то выпалил по мне из огнестрела. Пуля обиженно взвизгнула, срикошетив от магического щита…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});