Бастион: поступление (СИ) - Атомный Владимир

– Согласна.

Вскоре пришли на кухню, где дежурит двое работников. Это не привычное для домов помещение, а скорее ресторанное – строгое, технологичное и просторное. Для персонала оборудован уютный уголок со столом, тут и они попивают чай за беседой. Вероника взялась за кофе, манипулируя большой, встроенной кофе-машиной, а я поставил корзинку на ближайшую столешницу из нержавеющей стали. Достаю баночку с соком, крышка привычно впилась в горлышко, удаётся открутить после серии эпических гримас и усилий. Оглянулся в поисках стаканчика и, быстро отыскав, наливаю почти до краёв. Запах тут же свёл железы во рту, напоминая о Тохе.

– Вот, яблочный, – описал я, протягивая стакан Веронике.

Она удивлённо повела носом.

– Надо же, какой аромат!

– Домашний, из сортов, что только у нас растут! – с гордостью сообщил я.

Девушка делает несколько глотков и лицо красочно описывает, какое высокое впечатление производит сок.

– Прекрасно. А это тебе, – протянула она кофе, – надеюсь, будет столь же вкусно.

– Спасибо, – ответил, присовокупив полный чувства взгляд. – Кстати, вот ещё кусочек торта – мама готовила.

– Что ж, с радостью попробую, хотя обычно не ем вечером.

– Хм, – спохватился я, памятуя о важности дисциплины, – прости, может до завтра оставишь?

– Тогда он потеряет во вкусе. Всё же это главный критерий торта, согласись? – заметила девушка.

– Хах, конечно.

Отпиваю, производя неизгладимое впечатление на рецепторы.

– Пройдём куда-нибудь? – предлагает Вероника.

– Ага, давай, только… если можно, не столь просторное, как холл или зал приёмов.

Хозяйка начинает предлагать:

– Есть комната для семейных обедов и ещё одна, поменьше, – для переговоров двух-трёх человек. Там обстановка хорошая, похожа на мой кабинет в школе.

– О, тогда в переговорную! – сразу выбрал я.

Поднимаемся на второй этаж по широкой, светлой лестнице, мрамором же отделанной, далее коридор и нужная дверь. Я уже просто плыву сознанием среди интерьера, полного исключительной красоты, со сладким запахом роскоши и терпкими нотками классики. За коричневым, с резьбой, полотном двери, располагает к беседе комната, что действительно похожа на ставший почти родным кабинет, только без главного стола и половины шкафов. В нашем распоряжении: удобные стулья, с броской красной тканевой отделкой, круглый деревянный стол с рисунком из шпона, в окружении красивых, красных с золотом, обоев, до половины стены, и облицовки деревом ниже, в палитре ореха. Вероника включила освещение, и мы расположились друг напротив друга.

– Знаешь, – начинаю я инициативно, – совсем вылетело из головы взять книги с собой. Ничего, если верну попозже?

– В следующий раз? – с тенью озорства уточняет собеседница.

– Это наиболее желанный вариант, – признался я.

– Хорошо, можешь пользоваться сколько потребуется, – ответила она, делая глоточек сока. Я тоже пригубил и продолжаю:

– Спасибо! Ещё такой вопрос – во сколько ты предпочитаешь ложиться спать, просто сейчас уже поздний час? – постарался спросить я, наиболее нейтральным тоном.

– И? – мягко произнесла Вероника.

– Хочу распланировать остаток вечера исходя из твоего режима дня и сна, – проникновенно поведал я. – Совсем не хотелось бы нарушить их.

– Мне приятна забота, Матус, но сегодня можно опустить эти рамки… тем более тортик.

Смех сорвался с губ девушки, вызывая мой.

– Хорошо, тортик, значит тортик! Тогда предлагаю после беседы зайти в библиотеку, а потом уже свободно приступить к фото, – закончил выражать инициативу я.

– Согласна. Может тогда останешься?

Вопрос взволновал и перехватил дыхание.

– Ну-у, если можно…

– Конечно, – улыбнулась она.

Попытка проявить ответственность и благоразумие удалась, теперь можно высказать все накопившиеся эмоции. Начну с восхищения от кофе, что просто очаровал рецепторы. Говорить о Веронике и вещах с ней связанных, могу, кажется, сколь угодно много, хотя раньше это выливалось в неудобные ситуации, полные новых впечатлений и смущения. Теперь стараюсь изливать более умеренно. Это трудно, словно пропускаешь воду сквозь узенькую трубку, а за стеной тёмная бездна, как перед плотиной – такое лучше держать под контролем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В живом разговоре, полном и удивления, и блеска в глазах, затронули темы школы. Также разговор перешёл на музыку и фильмы, взялся за жанры в литературе и комиксах. Мы коснулись скорой экспедиции, поделившись ожиданиями и фантазией по теме, а потом, наконец, вручил председателю подарок. Кошечка-кошелёк пришлась по душе, Вероника открыла защёлку и заглянула внутрь.

– Как раз под камушки подойдёт, – отметила она, – спасибо большое!

– Рад, что понравилось. Может в библиотеку?

– Не терпится почитать? – уточнила Вероника с напускной серьёзностью.

– Э-э… да.

Разве можно сказать, что к фотосессии перейти хочется больше?

Идём знакомым путём в подвал, а дальше мимо тысяч дверей в особенные миры, от малюсеньких, до великих. Вот и дальний отдел, чего-то определённого я не ждал, поэтому просто попросил дать из прошлой тематики – цель стоит в расширении понимания природы магии и способов воздействия. Попробую объять предмет ещё шире, может и пойму где тропка к освобождению друзей.

Дабы не таскаться с книгами, Вероника ведёт сразу в гостевую комнату. Оглядываюсь в ней – очень просторно, вся стандартная мебель в распоряжении, вплоть до рабочих стола и кресла. Есть отдельный санузел за неприметной дверью. Складываю ношу на прикроватную тумбочку и с лёгкой робостью взглянул на воплощение представлений о красоте и совершенстве – Веронику. Как начать говорить, что сказать? Но и ждать инициативы неправильно.

– Знатная комната, спасибо, – выразил я элементарные навыки приличия.

– Вот и располагайся, – улыбнулась девушка. – Надо окно открыть – там же наш ночной сад.

Механизм открывания приятно прошелестел под изящной рукой Вероники.

– Ух, какой же там воздух ароматный! – подхожу ближе к высокому проёму.

– Как-то летом, – начала рассказ девушка, – я переселилась на первый этаж и каждую ночь вылезала в окно, чтобы спать в саду. Это заметил отец и оборудовал после гамак. Мне нравилось в гамаке, но без приключенческого аспекта уже не так.

– Ха-хах, представляю себе! – впечатлился я.

Мы стоим возле окна, на небе искрят звёзды, а далёкие огоньки освещения пробиваются сквозь листву деревьев. И всё же, в основном царит тьма, полная ночного пения птиц и трелей насекомых. Ветер слабо колыхнул прядки волос Вероники, что уже совсем просохли. Волосы, во всей впечатляющей длине и красоте, лежат вдоль спины, собранные в хвост и так притягательно своевольны, ибо ещё не расчёсаны.

– А волосы уже и высохли, пока мы ходим, – сделал условный шажок я.

– И какие будут пожелания в свете этого? – поинтересовалась она.

– На мой скромный взгляд – всё хорошо. Только вот тяжело выбрать желаемый ракурс.

– Могу лишь следовать твоему чутью.

Такие слова волнуют и обжигают, чувствую, как жар прокатился по телу, больше обдав лицо. По правде, я готов снимать каждый шаг председателя, каждый полутон мимики, но сейчас нужно показать чутьё, и это призывает к избирательности.

Первое, что захотелось запечатлеть – образ девушки с книгой. Прошу взобраться на кровать и подобрать ноги, впрочем, собственное чувство вкуса Вероника создаёт картину дальше. Изгиб тела, выражение лица и общая грация уже просится попасть на телефон. Делаю несколько фотографий. Далее – снимок при недостаточном освещении, крупный план, девушка в комнате без света, читает что-то с экрана смартфона. Тени, отражение в глазах – я хотел бы запечатлеть всё, зрительно и немного в фантазии, уже вижу это фото. Теперь доверюсь заверениям производителя, что обещал качественные снимки при таком свете. Пришлось постараться и после многих попыток, имею прекрасное изображение. С трудом можно подобрать слова, что могут дать прочувствовать весь восторг от случившегося. Настроение бьёт ключом, пышет, как пламя у ракеты.