Дама моего сердца - Ханна Хауэлл

— Отличное место. Можно притаиться в кустах, меня и не заметят, — тихо сказал Лерган, направляясь следом за Пейтоном к двери.

— О Господи! Что здесь произошло? — потрясенно воскликнула Энни, и мужчины обернулись на ее крик. —Да ведь это же ежевичный джем! — Она сердито оглядела Пейтона и Лергана. — Это вы сделали?

— Нет, — ответил Пейтон. — Ваш лэрд. Энни недоуменно покачала головой:

— Ничего не понимаю. Я думала, он любит ежевичный джем, а он уже второй горшочек извел впустую.

— Второй? — заинтересовался Пейтон.

— Нуда. В тот день, когда вы, сэр Пейтон, приехали, мы с Терезой убирали спальню лэрда. Должно быть, он брал горшочек с джемом в спальню и пролил его. А чтобы вытереть, воспользовался первым, что подвернулось под руку. Это оказалась тончайшая шелковая ткань. Теперь она безвозвратно загублена. К счастью, пятна на рубашке и на простынях оказались небольшими, и мы смогли их оттереть. И кресло тоже оказалось испачкано. — Энни удивленно уставилась на мужчин: переглянувшись, они расхохотались. И так, согнувшись от хохота, вывалились из зала.

— Мужчины бывают такими странными, — протянула она, взглянув на Терезу. Та задумчиво смотрела на расплывшееся по стене пятно. — Что ты там увидела? — спросила Энни, и вдруг ее осенило. — Нет, не может быть… — замахала она руками и, взглянув на Терезу, рассмеялась.

Тереза тоже расхохоталась, глядя на нее.

— Думаю, кто-то использовал этот джем для любовных игр.

— Ну надо же! От малышки Эвери я такого не ожидала. — Энни покосилась на джем. — А мне нравится заварной крем… И моему Раналду — тоже.

— А мы с мужем любим мед.

И Энни с Терезой, забыв про уборку, подошли к столу, взяли каждая то, что им приглянулось, и направились к двери, но на пороге столкнулись с Кэтрин. Поспешно спрятав похищенные сокровища в складках юбок, они прошмыгнули мимо своей госпожи, хихикая, словно девчонки. Камерон уставился в кубок с вином, размышляя, не напиться ли ему в очередной раз. Каторжный труд, на который он возлагал такие надежды, себя не оправдал. Он взглянул на Лергана, Пейтона и Кэтрин, потом на тетушку Агнес и кузена Йена и подумал, что никто из них, сидящих за обеденным столом, не сможет отвлечь его от навязчивых мыслей. Пейтон с Лерганом опять о чем-то болтали, а Кэтрин сидела надувшись, оскорбленная тем, что никто не обращает на нее внимания. Йен изнывал от скуки, слушая нескончаемую болтовню тетушки Агнес. «Как же здесь не хватает Эвери», — с грустью подумал Камерон. Он начал скучать по ней, как только она вышла за дверь, и с тех пор не только не перестал терзаться, но, наоборот, с каждой минутой тосковал все сильнее.

— Камерон! — громко, так, чтобы слышали Пейтон с Лерганом, позвала Кэтрин. — Мне кажется, тебе нужно поговорить со слугами.

— О чем? — В его голосе не слышалось ни малейшей заинтересованности, потому что жалобы Кэтрин ему уже осточертели.

— Они крадут еду. И плохо убирают.

— По-моему, в зале достаточно чисто, а воровство — преступление, на которое они не пойдут, так что советую тебе тщательно подбирать слова, прежде чем кого-то обвинять.

— Это сейчас зал чистый, а утром одна стена его была измазана джемом, и несколько часов никто не обращал на это внимания,

— Джем очень трудно оттереть, — объяснил Камерон, радуясь тому, что голос его звучит спокойно.

— Его лучше слизать, — раздался ленивый голос Лергана.

— Как его слижешь, ведь он был на стене! — крикнула Кэтрин.

Камерона охватило недоброе предчувствие, когда он заметил, что Лерган и Пейтон еле сдерживают смех.

— Но стену вымыли, так что говорить об этом не стоит. А что там насчет воровства?

— Когда я спустилась к завтраку, то не обнаружила на столе ни заварного крема, ни меда, чтобы намазать булочки или сдобрить овсянку.

— Это еще не означает, что их украли.

— Ты так считаешь? Но я сама видела, как Энни и Тереза прятали что-то в складках юбок, когда проходили мимо меня.

— Энни наверняка взяла крем, — услышал Камерон шепот Лергана. — Раналд его любит.

— А муж Терезы, должно быть, обожает мед, —поддержал его Пейтон.

Откинувшись на спинку стула, Камерон сделал большой глоток вина. Кто-то догадался о его любовных играх с Эвери и решил последовать их примеру. Камерон должен бы радоваться этому — ведь он никогда не считал себя изобретательным любовником, — однако почему-то никакой радости по этому поводу он не испытал, лишь раздраженно подумал, что за всякое удовольствие приходится платить.

— А потом в полдень мне захотелось намазать на хлеб немного клубничного джема. — Камерон обреченно застонал, и Кэтрин слегка сдвинула брови, но жаловаться не перестала. — Но сказали, что клубничного джема нет. Я знала, что это ложь, и отправилась на кухню.

— Странно, что ты знаешь, где она находится, — протянул Пейтон.

Кэтрин не обратила на его реплику никакого внимания. — Кухарка тоже сказала, что клубничный джем кончился, но на столе я заметила горшочек и указала на него кухарке. Однако она не разрешила мне его взять, сказав, что он испортился. А как он мог испортиться?

Решив больше не делать вид, будто не понимает, что его тайна раскрыта, Камерон взглянул на Пейтона и Лергана. Те с невинным видом смотрели на него.

— Наверное, мог. Уж кому, как не кухарке, это знать, — проворчал он.

— Тогда объясни, почему, когда я чуть позже зашла на кухню за яблоком для своей кобылы, прачка Мод выбежала из замка и помчалась к своему коттеджу, держа в руках тот самый горшочек с джемом?

Камерон представил себе Большую Мод — женщину с него ростом, но на добрый десяток килограммов тяжелее, — потом ее тощего, низкорослого мужа. Одного взгляда на вытаращенные глаза Лергана и Пейтона оказалось достаточно, чтобы понять: они представили себе ту же картину. Камерон догадывался, куда подевался клубничный джем, но с Кэтрин своими догадками делиться не захотел.

— Эти люди готовят нам еду, а потому не следует попрекать их за то, что они иногда лакомятся сладким, — отчеканил Камерон. — Вот если это войдет у них в привычку, я поговорю с каждым из них.

— А я тебя непременно в этом поддержу, кузен, — поклялся Лерган, и глаза его сверкнули от смеха.

Камерон одарил его яростным взглядом, после чего вновь сделал большой глоток вина. Лерган отлично знает, что он никогда не станет говорить со своими людьми на эту тему. Что он может им сказать? «Пожалуйста, перестаньте использовать сладости, когда занимаетесь любовью»? Смешно. Придется уповать на то, что через несколько дней им самим это надоест.

— Как всегда, очень вкусно, сэр Камерон, — сказал Пейтон и, поднявшись из-за стола, поклонился. — По правде говоря, я так наелся, что решил прогуляться по саду, чтобы все съеденное скорее улеглось.