Колыма - Том Смит

24 октября

Наступил рассвет. Всю ночь Зоя не смыкала глаз. Но усталости не было. Ее охватило возбуждение, чувства обострились, а глаза вбирали каждую деталь окружающей обстановки. Сбоку в сточной канаве громоздились разбитые кофейные чашки, образуя груду высотой до колена, словно символический надгробный памятник. Впереди виднелись остатки костра, в котором лежали обуглившиеся труды Маркса и Ленина, принесенные сюда из разграбленных книжных магазинов. Хрупкие серые хлопья пепла, медленно кружась, тянулись к небу, словно снегопад наоборот. В брусчатке мостовой недоставало камней — их вырвали из земли, чтобы использовать в качестве метательных снарядов. Зое казалось, будто весь город вступил в бой и она сражается на его стороне. Ее одежда пропахла дымом, кончики пальцев были черными, а во рту ощущался металлический привкус. В ушах у нее звенело. За поясом юбки кожу живота холодил револьвер.

Радиостанция пала перед самым рассветом, из окон здания до сих пор клубился черный дым. Деревянные двери в конце концов не выдержали натиска. Сопротивление внутри ослабело, тогда как атака снаружи, напротив, усилилась за счет винтовок и карабинов, которые принесли с собой курсанты военной академии. Зою и Малыша отыскала Фраерша, приказав им не принимать участия в штурме здания. Она не хотела, чтобы они пострадали в рукопашной схватке, разгоревшейся в задымленных коридорах, где за любой дверью их мог поджидать притаившийся офицер УГБ. Она дала им другое задание.

Найти Сталина.

***

Дойдя до конца аллеи Горького, упиравшейся в городской парк Варошлигет, Малыш и Зоя растерянно остановились, пораженные отсутствием главной местной достопримечательности. Высившаяся в самом центре площади Героев огромная статуя Сталина — бронзовый колосс в четыре человеческих роста высотой и усами длиной в руку — исчезла. Каменный пьедестал остался на месте, а вот статуи не было. Малыш и Зоя неуверенно приблизились к монументу. На нем торчали лишь металлические сапоги: памятник генералиссимусу срезали чуть ниже колен, и из правого голенища торчали изогнутые штыри арматуры. А вот от тела и головы не осталось и следа. Судя по всему, статую похитили. На постаменте возились двое мужчин, пытаясь укрепить на сапоге флаг новой Венгрии.

Зоя вдруг засмеялась и ткнула пальцем в то место, где раньше возвышался Сталин:

— Он мертв! Мертв! Ублюдок сдох!

Малыш скривился и быстро зажал ей рот ладонью. Она ведь кричала на русском. Двое мужчин на постаменте бросили работу и повернулись к ним. Малыш сжал руку в кулак и поднял ее над головой:

— Russkik haza!

Мужчины рассеянно закивали головами и тут же забыли о них: флаг упал на землю.

Воспользовавшись моментом, Малыш потащил Зою прочь, яростно шепча ей на ухо:

— Не забывай о том, кто мы такие.

В ответ Зоя поцеловала его в губы — быстрым, порывистым поцелуем, а потом отпрянула прежде, чем он успел отреагировать, и сделала вид, что ничего особенного не случилось, показывая на глубокие царапины на мостовой.

— Смотри, это следы! Статую тащили волоком, вон туда!

С бешено бьющимся сердцем она устремилась в ту сторону, куда уводили царапины на камнях.

Малыш не ответил, и, будучи не в силах и далее притворяться, Зоя остановилась.

— Ты сердишься?

Он медленно покачал головой, и на щеках его расцвел яркий румянец.

Решив сменить тему, она показала на царапины:

— Кто первый добежит до статуи Сталина? На счет три: раз…

Не дожидаясь, пока прозвучит вторая цифра, оба сорвались с места, одновременно решив перехитрить друг друга.

Малыш вырвался вперед, но вскоре остановился, потеряв следы, и вынужден был вернуться обратно, высматривая их. Подобно гончим, выслеживающим добычу, они закружили на первом же перекрестке, стараясь определить, в каком направлении двигаться дальше. Зоя первой нашла следы и бросилась по ним. Теперь уже Малыш отстал от нее. Они бежали на юг и повернули на площадь Луизы Блаха, окруженную магазинами, на которой перекрещивалось сразу несколько улиц.

Прямо впереди они увидели бронзовую статую, лежавшую на животе, широкую и длинную, как трамвай. Оба прибавили ходу, но Зоя сохранила больше сил, поскольку Малышу пришлось возвращаться. Девочка сейчас бежала первой, правда, опережая его совсем ненамного. Она рванулась вперед и коснулась лодыжки Сталина пальцами вытянутой руки. Задыхаясь, со счастливой улыбкой на губах, она обернулась и увидела, что теперь Малыш разозлился по-настоящему. Он очень не любил проигрывать и сейчас пытался придумать причину, чтобы объявить забег недействительным.

Чтобы закрепить свою победу, Зоя взобралась на статую, скользя по бронзовым бедрам Сталина, пока не встала обеими ногами на складках его пальто, выпрямившись во весь рост. Поднявшись выше, она заметила, что у Сталина нет головы — шея была грубо перерублена. Она прошлась по его спине, осторожно ставя ноги, словно воздушная гимнастка, ступающая по канату. Малыш остался внизу, на мостовой, и засунул руки в карманы. Она улыбнулась ему, ожидая, что он опять покраснеет. Но вместо этого он улыбнулся ей в ответ. В груди у нее разлилась жаркая радость, и она мысленно сделала кульбит на спине Сталина.

Подойдя к бронзовой шее, она провела пальцами по неровной кромке, образовавшейся после того, как голову отделили от тела, прорезав металл паяльной лампой. Выпрямившись во весь рост, она уперлась руками в бока, как победительница гигантов, и с высоты обвела площадь взглядом. На противоположной стороне, у начала бульвара Йожефа, собралась небольшая толпа. Когда она раздалась, Зоя увидела голову Сталина. Опираясь на обрубок массивной шеи, та, казалось, смотрела прямо на нее, не в силах осознать унижение, которому подверглась. Во лбу у нее, под самой линией волос, зияла дыра, и оттуда торчал дорожный знак: «15 км». Тот же самый грузовик, что притащил статую на площадь, отволок голову в сторону. К ней до сих пор были прикреплены цепи. Зоя осторожно слезла на землю и заглянула в живот Сталину — пустой, темный и холодный, как она и подозревала, — после чего поспешила к тому сборищу.

Малыш догнал ее и схватил за руку.

— Пошли домой.

— Подожди.

Зоя вырвал у него руку, прошла сквозь толпу, остановилась перед головой Сталина и плюнула в его огромный гладкий глаз. После быстрого бега во рту у нее пересохло, так что слюны набралось совсем мало. Но это не имело значения. Толпа разразилась дружным смехом. Удовлетворенная, она повернулась, чтобы уходить. Но не успела она сделать и шагу, как кто-то подхватил ее и водрузил на голову Сталина, прямо на его бронзовую челку. Люди в толпе оживленно заговорили о чем-то, обращаясь к ней. Не имея ни малейшего понятия, о чем ее спрашивают, Зоя согласно кивнула. Двое мужчин поспешили к грузовику, втолковывая что-то водителю, а еще один вручил ей флаг новой Венгрии. Грузовичок фыркнул, завелся и медленно покатил вперед. Обвисшие цепи, одним концом прикрепленные к заднему бамперу грузовика, а другим — к голове Сталина, вздрогнули и натянулись. Сама же голова повернулась вокруг своей оси, словно живая, и Зое пришлось ухватиться за дорожный знак, чтобы не упасть. Собравшиеся разразились встревоженными криками, и она сообразила, что они спрашивают, все ли с ней в порядке. Она кивнула, и люди замахали руками водителю. Тот прибавил газу, и голова Сталина рванулась вперед, подпрыгивая на трамвайных рельсах.

Пытаясь удержаться на лбу гигантской головы и не слететь на землю, Зоя расставила пошире ноги, обеими руки вцепившись в торчащий перед ней дорожный знак. Понемногу к девочке возвращалась уверенность, и она выпрямилась. Заметив встревоженное выражение на лице Малыша, она улыбнулась ему, надеясь подбодрить, а потом помахала рукой, приглашая присоединиться к ней. Но он отказался, недовольно хмурясь, и остался стоять на месте, скрестив на груди руки. Не обращая более внимания на его раздражение, Зоя принялась позировать перед толпой, вытянув указующим жестом руку вперед, словно императрица, едущая на колеснице. Грузовичок неспешно катил вперед, голова Сталина волочилась за ним со скоростью пешехода, и венгерский флаг обвис у нее за спиной, касаясь земли. Она жестом показала водителю: «Езжай быстрее!»

Грузовик прибавил ходу. Из-под челюсти Сталина посыпались искры. Встречный ветерок растрепал волосы Зои и расправил полотнище флага у нее за спиной. В это мгновение она казалась символом восстания — девочка, попирающая ногами голову Сталина, с развевающимся флагом Венгрии. Она оглянулась, надеясь увидеть восхищение в глазах толпы и мечтая о том, чтобы кто-нибудь заснял ее на пленку.

Ее благодарная аудитория рассеялась, как дым.

В конце бульвара Йожефа появился танк. Его башня медленно развернулась в их сторону, траки вгрызлись в землю, и он помчался к ним, набирая скорость. Грузовик затормозил. Цепи провисли. Голова Сталина остановилась так резко, что по инерции качнулась вперед и ткнулась носом в землю, сбросив Зою вниз. Оглушенная, она простерлась прямо посреди площади.