Прислуга - Кэтрин Стокетт

Я, конечно, продолжаю возиться с посудой, но ноздри у меня начинают раздуваться.

— Я видела такое, когда жила в Шугэ-Дитч. Вообще-то…

Поднимаю голову сказать, чтоб не лезла в мои дела, но тут мисс Селия странным голосом говорит:

— Мы должны позвонить в полицию, Минни.

Грохаю чашкой об стол так, что кофе расплескивается.

— Ну вот что, я не желаю впутывать полицию в…

Но она показывает в окно:

— Там мужчина, Минни! Вон там!

Смотрю, куда она показывает. Мужик — голый мужик — стоит около азалии. Растерянно моргаю, не померещилось ли. Высокий, жирный, белый. Стоит спиной к нам, футах в пятнадцати. Темные спутанные волосы, длинные, как у хиппи. Даже со спины видать, что он забавляется сам с собой.

— Кто это? — шепчет мисс Селия. — Что он здесь делает?

Мужик поворачивается к нам лицом, будто услышал, что о нем говорят. У меня прямо челюсть отвисает. Он держит свою штуку наперевес, будто сэндвич предлагает.

— Господи… — выдыхает мисс Селия.

Тут он нас в окошке замечает. Взгляд его встречается с моим, и словно черная линия пролегает между нами. Я вздрагиваю. Он словно все знает про меня, Минни Джексон. Злобно кривит губы, мол. я заслужила каждый печальный день своей жизни, каждую бессонную ночь, каждый удар от Лероя. Я заслужила это и даже еще больше.

И тут он принимается размеренно стучать кулаком по раскрытой ладони. Бам. Бам. Бам. Показывает, что собирается со мной сделать. В глазах у меня опять темнеет.

— Нужно вызвать полицию! — шепотом кричит мисс Селия, глядя на телефон на противоположной стене, но сама не двигается с места.

— Им потребуется сорок пять минут, чтоб добраться до этого дома, — отвечаю я. — К тому времени он взломает дверь!

Бросаюсь к задней двери, запираю. Потом запираю и парадный вход, пробравшись мимо окна на корточках. Поднимаюсь на цыпочки, выглядываю через крошечное оконце на задней двери. Мисс Селия осторожно смотрит в большое окно.

Голый мужик медленно идет к дому. Поднимается на заднее крыльцо. Поворачивает дверную ручку. Вижу, как она дергается, и чувствую, что сердце вот-вот выскочит из груди. Слышу, как мисс Селия сообщает по телефону:

— Полиция? К нам врываются! Мужчина! Голый мужчина пытается пробраться в…

Отпрыгиваю в сторону как раз вовремя — камень с грохотом разбивает стекло, осколки летят мне в лицо. В большое окно видно, как мужчина отходит подальше, будто прикидывая, что расколотить следующим. «Господи Боже, — молюсь я, — я не хочу этого делать, не заставляй меня…»

Он пялится на окна. Я понимаю, что мы не должны сидеть тут как клуши и ждать, пока он доберется до нас. Всего-то и делов — расколотить французское окно. И он уже в доме.

Боже милостивый, я знаю, что должна сделать. Я должна выйти наружу. И напасть на него первой.

— Оставайтесь здесь, мисс Селия, — говорю я дрожащим голосом.

Беру охотничий нож мистера Джонни — тот, в ножнах, у медведя. Но лезвие у него короткое — придется подпустить мужика очень близко, чтоб ударить, так что прихватываю заодно и швабру. Выглядываю во двор — он все еще там, разглядывает дом. Размышляет, гад.

Выскальзываю через заднюю дверь. Мужик замечает меня и улыбается во весь свой беззубый рот. Опять начинает дрочить — медленно, спокойно.

— Заприте дверь, — шепчу за спину. — И не отпирайте ни за что.

Раздается щелчок.

Засовываю нож за пояс, перехватываю швабру двумя руками.

— Убирайся отсюда, ты, придурок!

Но мужик даже не шевелится. Ладно, делаю несколько шагов к нему. Он тоже двигается навстречу. Остается только молиться: «Господи, защити меня от этого голого белого психа…»

— У меня нож! — кричу я.

Когда между нами остается всего семь или восемь футов, я начинаю задыхаться. Мы пристально смотрим друг на друга.

— Ага, жирная черномазая, — верещит он странно писклявым голосом, теребя свою штуку.

Глубокий вдох — и я бросаюсь на него, взмахнув шваброй. Ууух! Промахиваюсь всего на дюйм — он отпрыгивает. Еще один выпад — и мужик кидается к дому. Прямиком к задней двери, где в окне маячит лицо мисс Селии.

— Черномазая не догонит! Черномазая слишком жирная!

Он вскакивает на крыльцо, я боюсь, что сейчас попытается выломать дверь, но он бежит дальше по двору, размахивая своей гигантской сарделькой.

— Пошел вон отсюда! — визжу я.

Резкая боль — опять разошлась трещина на брови.

Несусь за ним следом к бассейну, пыхтя и задыхаясь. У кромки воды он замедляет бег, я подбираюсь ближе и от всей души врезаю ему по заднице. Хрясь! Ручка у швабры ломается, щетка отлетает в сторону.

— А не больно! — И машет рукой между ног, идиот. — Хочешь потрахаться, черномазая? Иди сюда, сунем сосиску в булочку!

Бросаюсь прочь, но мужик уж больно здоровый, а я бегаю медленно. Ковыляю трусцой, а потом и вовсе останавливаюсь, дыхания не хватает. Крепко сжимаю в руке обломок швабры, гляжу, где мой нож, — исчез.

Оборачиваюсь — ооо… И едва не валюсь с ног. В голове звенит, все вокруг плывет. Прикрываю уши ладонями, но от этого звон становится еще громче и пронзительнее. Он стукнул меня с той стороны, где бровь разбита.

Псих подходит почти вплотную, я прикрываю глаза, понимая, что сейчас произойдет, — да, надо бежать, но я не могу. Где же нож? Неужели нож у него? Звон в голове становится невыносимым.

— Убирайся, пока я тебя не прикончила. — Голос доносится как из колодца.

Открываю глаза. Мисс Селия в своем розовом атласном халатике. В руке у нее кочерга, тяжелая и острая.

— Белая леди тоже хочет попробовать мой член?

Мужик размахивает пенисом, а она медленно, по-кошачьи, подбирается все ближе. Он скачет влево-вправо, ржет, шлепает беззубыми челюстями. Но мисс Селия абсолютно спокойна.

Вскоре он унимается — видать, огорчился, что мисс Селия не реагирует. А она не хмурится, не дергается, не кричит. Мужик поворачивается опять ко мне:

— А может, ты? Черномазая слишком устала…

Крак!

Челюсть у придурка съезжает на сторону, кровь потоком хлещет изо рта. Он, покачнувшись, разворачивается, и мисс Селия наносит еще один удар, с другой стороны. Будто хочет выровнять ему морду.

Мужик тупо таращится прямо перед собой, потом падает лицом вниз.

— Боже, вы… вы прикончили его… — выдыхаю я, но голос внутри спрашивает, спокойно так, будто мы тут просто чаек попиваем: это что, на самом деле? Белая женщина действительно врезала белому мужчине, чтобы спасти меня? Или он уже вышиб мне мозги и я валяюсь на земле мертвая, а это все мне просто чудится…

Пока я соображаю, мисс Селия издает тихое рычание, потом поднимает свою железяку и — хрясь! — ему сзади под коленки.

Нет, это мне чудится, решаю я. Уж слишком оно дико выглядит.

Хрясь! Еще несколько ударов по плечам.

— Я… я говорю, вы его прикончили, мисс Селия, — лепечу я.

Но мисс Селия явно так не думает. Хоть у меня в ушах и звенит по-прежнему, все равно звук такой, как будто цыплячьи кости ломаются. Выпрямляюсь, беру себя в руки, пока тут и вправду не произошло убийство.

— Он готов, он готов, мисс Селия. Вообще-то… — стараюсь удержать ее руку, — может, даже помер.

Наконец мне удается отобрать у нее кочергу, отшвырнуть в сторону. Мисс Селия отступает на шаг, удовлетворенно сплевывает. Розовый атласный халатик забрызган кровью.

— Да не помер он, — бросает мисс Селия.

— Почти.

— Он сильно вас ударил, Минни? — спрашивает она, но смотрит при этом на него. — Он вас сильно ударил?

У меня по виску течет кровь, но это от удара сахарницей.

— Вы его ударили гораздо сильнее.

Мужик стонет, и мы обе отскакиваем подальше. Подхватываю кочергу и обломок швабры. Нет уж, ей я это в руки не дам.

Псих переворачивается на бок. Лицо у него залито кровью, глаза закрыты, челюсть так и свернута на сторону. Но мужик умудряется как-то встать на ноги. И плетется прочь, жалкой вихляющей походкой. На нас даже не оглядывается. А мы смотрим, как он продирается через колючие кусты и исчезает за деревьями.

— Далеко он не уйдет, — говорю я, сжимая кочергу. — Вы ему здорово врезали.

— Думаете?

Я уважительно качаю головой:

— Прямо как Джо Луис.[35]

Она убирает с лица прядь волос, смотрит на меня, будто жуть как переживает, что мне досталось. Понимаю, что должна поблагодарить ее, но, честно, слов не находится. Это что-то совершенно новое, с таким мы еще не сталкивались.

Все, что могу выдавить из себя:

— А вы… решительная женщина.

— Я когда-то неплохо дралась. — Она глядит куда-то вдаль, смахивает ладонью пот. — Если бы вы знали меня десять лет назад.

На лице у нее никакой косметики, волосы висят как попало, халат похож на ношеное-переношеное домашнее платье. И тут я вижу. Вижу нищую белую девчонку, какой она была десять лет назад. Сильной, никому не давала спуску.